Ознакомительная версия.
Наверное, Катя ждала приглашения на прогулку, которого не последовало.
– В пять часов подадут чай, – сухо сообщила она. – А ужинаем мы поздно, в девять вечера.
Гость учтиво поклонился и встал из-за стола…
* * *
Окно спальни, которую отвели Лаврову хозяева, выходило на задний двор. Рядом была пожарная лестница. В случае надобности выбраться незаметно из дома – раз плюнуть. Впрочем, как и забраться.
Если кому-то взбредет в голову проникнуть на второй этаж, он это легко сделает.
– Скорее всего, хозяин меня раскусил, – буркнул гость, прикидывая, насколько правдоподобно изображал коллекционера. Вряд ли Прозорин ему поверил.
За деревянным забором виднелся лес. Вероятно, снегу там по колено. Это ведь только в усадьбе дорожки расчищены.
«Что ты надеешься найти? – поддел его внутренний критик. – Трупы пропавших в прошлом году девушек? Или берлогу, где прячется маньяк? Глупо, Рома».
– А что умно? – проворчал он и вспомнил о Кате. Вероятно, она разочарована. Прекрасно! Этого он и добивался.
Насвистывая свой любимый мотивчик про тореадора, который готовится к бою, Лавров натянул спортивный костюм, ботинки и куртку. Он не знал, что следует искать, но сидеть в четырех стенах точно бесполезно.
Спустившись в холл, он увидел горничную, которая вытирала пыль. Это была черноволосая, чернобровая женщина лет тридцати. Она вежливо поздоровалась, оставила свою работу и спросила:
– Как вы устроились?
– Спасибо, хорошо.
– Если что-нибудь понадобится, обращайтесь. Буду рада помочь.
Вероятно, она работает здесь по контракту, заключенному на несколько лет. Выходные и отпуск – на усмотрение хозяев.
– Пойду подышу воздухом, – сообщил ей Лавров. – А где господин Прозорин?
– В лаборатории.
– Я могу заглянуть к нему?
– Простите, это невозможно. Сергея Кирилыча нельзя беспокоить во время опытов.
– Ах так? Ладно.
Оказывается – лаборатория является табу для всех, кроме хозяина и Федора-Франческо. Занятно!
На месте Кати он бы давно взбунтовался. Она пустила дело на самотек или боится вмешиваться. Свой страх она прикрывает любовью к мужу и стремлением сохранить семью. Многие женщины терпят причуды супругов, дабы не обострять отношения.
Лавров вышел во двор. С утра небо было ясным, но к обеду затянулось. Мороз усилился. Между деревьев лежал тусклый блеск.
Шр-рр… шр-ррр… – хрустело под ногами гостя. Он обогнул фасад и приблизился к пристроенному снаружи дымоходу. Эта труба явно не была предусмотрена первоначальным проектом и появилась гораздо позже, как и пожарная лестница.
Роман потянул носом и поднял голову. Дым, валивший из трубы, имел рыжеватую окраску и неприятный запах. Видно, печку топят не одними дровами, а бросают в огонь что-то еще.
«Надеюсь, не расчлененные трупы», – подумал он. Собственные мрачные фантазии рассмешили его. Он сгущает краски.
Как ни странно, Туровский не огорчился бы, окажись его зять маньяком-убийцей. Однако это слишком невероятно.
Лавров прошел немного вперед и обнаружил дверь, ведущую в подвальное помещение. Она была заперта изнутри. Подергав ручку, гость разочарованно хмыкнул и удалился.
На заднем дворе он столкнулся с молодым человеком в зимней камуфляжной форме. Тот вежливо поздоровался.
– Ты кто? – спросил Роман.
– Я охранник, – представился тот. – Меня зовут Тарас.
– Ты один несешь службу? А где напарник?
– Спит. Мы работаем по очереди.
– Не маловато ли вас двоих для такой усадьбы?
– Справляемся, – поглядывая по сторонам, ответил парень. Он выглядел крепким и откормленным, с румянцем на круглом лице.
– Я тоже собираюсь перебираться за город, – солгал Лавров. – Прикидываю, какой штат набирать. Значит, вы тут вдвоем справляетесь? И какой же у вас график?
– Сутки через сутки. Тяжеловато, но мы привыкли.
– Один спит, другой работает?
– Да, – кивнул Тарас. – Живем во флигеле. Иногда ездим домой, в Верею. Мы местные.
– Разве ты не должен сидеть на проходной и следить за воротами и калиткой?
– Должен. Но я обязан также обходить двор по периметру.
– Почему камер нет?
– Хозяин приказал убрать. Говорит, толку от них никакого.
Гость удивленно хмыкнул. Выходит, Прозорин не то что не потрудился обзавестись камерами наблюдения, а велел их снять.
Охранника напрягали эти вопросы. Но промолчать он не смел. Неизвестно, кто пожаловал к хозяевам. Может, гость – важная птица. Нажалуется, и работы лишишься. Где еще найдешь такое теплое местечко?
Лавров поблагодарил его кивком головы и зашагал прочь по расчищенной от снега тропинке. Тарас смотрел ему вслед, пока он не скрылся за углом дома.
– Приехал, блин, – вырвалось у него. – Ходит, бродит, вынюхивает…
Ужин и термос с чаем Тарасу принесла горничная. Тот сидел в будке и разгадывал кроссворд. Услышав шаги, поспешно спрятал газету и привстал.
– А, это ты…
– Прохладно тут у тебя, – заметила она.
– Обогреватель накрылся. Завтра Леха починит.
– Сам не можешь?
– Я в технике не шарю, – признался парень. – Придется всю ночь зубами стучать.
– Тебе дрыхнуть не положено, – съязвила горничная. – Вокруг дома ходи, по двору, вдоль забора. Вдруг залезет кто?
– Кому лезть-то?
– Медведь лесной проснется и в гости пожалует.
Охранник открыл судок с котлетами и гречневой кашей, обильно сдобренной белым соусом, и с удовольствием понюхал.
– Слушай, Галка, что за мужик к хозяевам прикатил?
– Мне не докладывали. Гость и гость.
– Чудной какой-то. Пристал ко мне давеча, как репей. И то ему скажи, и это. Любопытный больно.
– Ты язык не распускай, – нахмурилась горничная. – Хозяин этого не любит.
Тарас раздраженно вздохнул и попробовал кашу.
– Горячая, только с плиты, как ты любишь, – сказала Галина. – Специально подогрела.
– Кстати, наши господа поужинали? Небось в карты играть сели?
– Насчет карт не знаю. Может, Катерина Борисовна с гостем играют, а Сергей Кирилыч с Федором в лаборатории закрылись.
– Че они там делают? – вырвалось у Тараса. – Тебе не интересно?
Горничная поправила платок и покачала головой.
– Наше дело маленькое. У хозяев своя жизнь, у нас – своя.
– Меньше знаешь, крепче спишь? – ухмыльнулся охранник. – Типа того?
– Ты бы тоже нос не совал, куда не просят.
– А то что? Настучишь на меня?
– Делать мне нечего, стучать на вас, лентяев! – обиделась женщина. – Вы с Лехой даром деньги получаете. Какая у вас работа? Бока отлеживать! Вон, щеки себе отъели.
– Все, иди, Галка, пока я добрый, – рассердился Тарас.
– Ну и пойду. Мне еще посуду мыть, белье гладить…
Она вышла, хлопнув дверью, и побрела к дому, продолжая ворчать. В чем-то она была права. Работы у нее – хоть отбавляй. Крутится с утра до ночи. А Тарасу с Лехой грех жаловаться.
С этими мыслями охранник уписывал кашу с котлетами, пока не показалось дно судка. Тут ему вспомнились слова Лехи про рыжебородого, который прятался в доме. Кто он? И почему хозяева его скрывают?..
* * *
После ужина Прозорин выпил несколько чашек крепкого кофе и удалился, оставив жену развлекать гостя.
– Пьет кофе, чтобы не спать, – обронила она. – Они с Федором могут просидеть в лаборатории до петухов.
– Что-то изобретают?
– Наверное, – вздохнула Катя.
– Вас с собой не берут?
– Меня тошнит от запахов химикатов. Еще в университете тошнило. Если бы не папины деньги, я бы осталась без диплома.
– О вашем муже этого не скажешь, – прощупывал почву Лавров. – Вероятно, он решил сделать открытие.
– И получить Нобелевскую премию! – саркастически усмехнулась Катя. – Странно, что он вдруг увлекся химией, которая ему была безразлична. Это Федор его охмурил.
– Когда у человека есть деньги, находится немало охотников поживиться за его счет.
– Мой муж так не думает. Он просто молится на Федора.
– Этому должна быть причина.
– У Сережи увлекающаяся натура. Если он за что-то берется, то погружается с головой. Сначала фехтование, затем лошади… теперь опыты.
– Хорошо, что не женщины, – заметил Роман.
Катя вспыхнула, но быстро подавила негодование. На ее губах появилась фальшивая улыбка.
– Как вы проводите зимние вечера? – спросила она, меняя тему. – У телевизора? В ночном клубе? В сауне?
– У меня разносторонние интересы.
– Тогда, быть может, сыграем партию?
– В шахматы? – вырвалось у Лаврова.
– В карты, – шире улыбнулась хозяйка дома. – Или вы противник азартных игр?
– Что ставим на кон?
– Только не деньги, – скривилась Катя.
Она была в том же платье, что и за обедом. Те же серьги с камнями оттягивали нежные мочки ее ушей. Каштановые кудри естественно вились вдоль лица. По-девичьи тонкая длинная шея, казалось, склоняется под тяжестью очаровательной головки.
– Вы красивы, – заметил гость. – Пожалуй, сыграем на поцелуй.
Ознакомительная версия.
