— Очень похожие на эти.
Лейн задумчиво покосился на стенд, затем взял в руки книгу, которую принес рассыльный, и внимательно оглядел изуродованный переплет.
— Любопытная вещь, — задумчиво произнес старый джентльмен и осмотрел разрез.
Бумага с внутренней стороны обложки завернулась, образуя нечто наподобие клапана. Оттянув его, Лейн увидел внутри переплета странное прямоугольное углубление — как будто кто-то аккуратно удалил несколько слоев бумаги из-под обложки. Углубление было очень маленьким — примерно три дюйма в ширину и пять дюймов в длину.
— Это тоже он вырезал? — спросил доктор Шоут скандальным тоном.
— Думаю, что нет. Пэтиенс, дорогая, у тебя очень развито воображение. Когда, по-твоему, это странное прямоугольное углубление было выдолблено в обложке?
Пэтиенс послушно приблизилась и, секунду подумав, ответила:
— Очень давно. След, оставленный режущим инструментом, сгладился с течением времени. У меня такое ощущение, что прошли столетия…
— Вот и ответ на ваш вопрос, мистер Шоут, — улыбнулся Лейн. — А как ты думаешь, дитя мое, зачем вообще было выдолблено это углубление?
Пэтиенс одарила его улыбкой.
— Очевидно, это тайник.
— Тайник! — вскричал хранитель. — Как глупо!
— Доктор, доктор, — грустно пробормотал Лейн. — Почему вы, книжные черви, фыркаете, когда сталкиваетесь с логикой? Мисс Тамм совершенно права. Что-то очень тонкое и легкое, — тонкое, поскольку тайник неглубок, и легкое, иначе значительный вес сразу бы обнаружился экспертами, — было запрятано в обложку издания Вильяма Джэггарда. Что это могло быть, кроме кусочка бумаги?!
Глава 10
Входите, Вильям Шекспир
В Британском музее больше нечего было делать, и инспектору не терпелось уехать в контору. Позвав Пэтиенс и Лейна, он направился к выходу.
Гордон Роу проводил их до двери.
— Старина усмехается, — произнес он, постукивая «пальцами по бронзовой бороде Шекспира, — и в этом нет ничего удивительного. Впервые за сто лет в музее случилось что-то таинственное, Пэт…
— Танталовы муки! — с жаром воскликнула Пэтиенс. — Сэр, у меня очень строгий отец, у него даже на затылке есть глаза, поэтому отпустите мою руку!
— Ах, — сказал молодой человек. — Это было так прекрасно! Когда я смогу снова увидеть вас?
— Я подумаю, — жеманно ответила Пэтиенс и поспешила за инспектором и Лейном.
Роу удержал ее за руку.
— Пэт! Позвольте мне встретиться с вами сейчас же!
— Сейчас?
— Да, сейчас. В конторе вашего отца. Вы ведь туда направляетесь, не так ли?
— Господи, какой же вы настырный юноша! — воскликнула Пэтиенс, очередной раз возненавидев себя за то, что покраснела. — Ну, хорошо. Только, если папа согласится.
— О, он согласится! — радостно воскликнул Роу, громко хлопнул входной дверью и, проворно подхватив Пэтиенс под руку, поспешил через улицу к остальным.
Дромио, рыжеволосый шофер Лейна, улыбаясь, ожидал их возле сверкающего черного лимузина.
— Инспектор, — с волнением в голосе произнес Роу, — вы не будете возражать, если я поеду с вами? Не будете, не будете. Я прочитал это в ваших глазах.
Тамм смерил молодого человека холодным взглядом.
— Послушайте…
Мистер Друри Лейн закудахтал, пытаясь его успокоить.
— Тише, тише, инспектор. Это превосходная идея.
Мы поедем все вместе на моей машине. Но я немного устал и хочу расслабиться, поэтому не затевайте никаких скандалов. Ситуация требует созыва военного совета, а Гордон — парень с живым умом. Или вы так заняты, инспектор, что мы все вас раздражаем?
— Можете считать меня своим другом, — пробормотал Роу.
— Последнее время я завален работой, — угрюмо отозвался Тамм. — Целыми днями ношусь по городу, и если бы я взял отпуск и уехал, эта тупая стенографистка даже не заметила бы моего отсутствия.
Он проницательно взглянул на молодого человека и перевел взгляд на дочь, которая что-то мурлыкала себе под нос, пытаясь всем своим видом выразить полное безразличие.
— Ладно, молокосос… Пэтти, — залезай! Сейчас прокатимся.
* * *
Очутившись в кабинете Тамма, старый актер плюхнулся в ободранное кожаное кресло, Пэтиенс степенно уселась на стул, а Роу остался стоять, прислонившись к дверному косяку. Его глаза сияли.
— По-видимому, инспектор, вы принимаете близко к сердцу слова сто двадцать второго псалма „Да будет мир в доме твоем“. Ну что ж, это прекрасно.
— Да. Но не „процветание в твоих дворцах“, к сожалению, — рассмеялась Пэтиенс и дерзко швырнула шляпку на сейф. — Если дела и дальше пойдут так плохо, то мне придется подыскивать себе другую работу.
— Женщины вообще не должны работать! — с жаром воскликнул мистер Роу.
— Заткнитесь оба! — гаркнул инспектор.
— Если бы я мог оказать какую-нибудь помощь… — начал старый джентльмен.
— Очень любезно с твоей стороны, старый бездельник, но мы и сами можем справиться… Ну ладно, Лейн, выкладывайте, что думаете по этому поводу.
Лейн, пристально оглядев своих товарищей, поудобнее устроился в кресле и скрестил длинные ноги.
— Мои мысли несколько иррациональны, инспектор.
Я бы сказал, что это самое выдающееся дело в моей практике, и думаю, даже в анналах криминалистики не существует ничего подобного. А вы, практик, что можете нам сказать?
— Все вверх тормашками, — произнес инспектор, горько усмехнувшись. Первый раз слышу о мошеннике, который возвращает награбленное добро, да еще бабки отстегивает в придачу… Однако самым логичным мне представляется следующий ход — попытаться все разузнать об этих типах — парне в синей шляпе и пижоне со странным кольцом. Я могу еще раз проверить учителей, но уверен, что все они невиновны.
— А ты, моя дорогая, — пробормотал старый джентльмен, обращаясь к Пэтиенс, — ты всегда вносила ценный вклад.
— По-моему, вы раздуваете из мухи слона, — промямлила Пэтиенс, чьи мысли витали в облаках. — Да, была совершена кража, но грабитель вернул добычу, удовлетворив свой интерес. Следовательно, можно сделать вывод, что настоящего преступления не было.
— Всего лишь любопытная ситуация и не более?
Она пожала плечами.
— Очень жаль, но сегодня я что-то плохо соображаю, и мне больше нечего добавить.
— Так ты утверждаешь, что никакого преступления не было? саркастически ухмыльнулся инспектор.
— Вот как? — пробормотал Лейн. — А вы, инспектор, думаете, что преступление имело место?
— Конечно! Что же тогда, по-вашему, случилось с беднягой Донахью?
Старый джентльмен на секунду прикрыл глаза.
— Пропавший охранник. Согласен, это подозрительно. Возможно, было совершено насилие. Но, в конце концов, это дело полиции… Нет, здесь есть еще что-то.
Высокий молодой человек, стоявший возле двери, переводил взгляд с одного лица на другое. Пэтиенс задумчиво сдвинула брови.
— Полиции это дело или нет, а меня интересует одно. — Инспектор потянулся к телефону. — Я обещал разыскать беднягу Мика и сделаю все, что от меня зависит.
Он побеседовал с капитаном Грейсоном из Бюро по розыску пропавших, потом позвонил своему другу Джогану и переговорил с ним.
— Нет никаких новостей о Донахью, — сказал инспектор, положив телефонную трубку. — Старина пропал, как будто его накачали до беспамятства и увезли на корабле в Африку. Я дал Джогану номер и серию того стольника, что мы нашли в книжке. Может быть, хоть это выведет нас на след.
— Возможно, — согласился Лейн. — Пэтиенс, вижу ты морщишь свой очаровательный носик, будто догадалась, что я имел в виду, когда сказал, что должно быть „что-то еще“.
— Шевелю мозгами, — раздраженно ответила она.
— Переплет, — лаконично заметил Гордон Роу.
— 01 Чтоб мне провалиться! Конечно, мистер Роу! — вскричала Пэтиенс, покраснев. — Предмет, который парень в синей шляпе извлек из обложки Джэггарда 1599 года!
Старый джентльмен хохотнул.
— Кажется, вы, молодые люди, думаете сообща. Замечательно, не правда ли, инспектор? — Он перестал смеяться. — Я же говорил, что нам пригодится этот бесенок.
Я подумал именно об этом, Пэтиенс. Мы можем объяснить сумбурное поведение похитителя. Его интересовал только тонкий легкий предмет, спрятанный в потайном кармашке переплета книги. Около шести недель назад кто-то вломился в библиотеку Саксона и украл копию Джэггарда 1599 года. Нетрудно догадаться, что эта кража была совершена тем же самым человеком эксцентричным существом в синей chapeau [Шляпа (фр.).]. Но поскольку книга оказалась подделкой, он ее тут же вернул. Ему необходимо было разыскать подлинник. Сколько всего сохранилось подлинных экземпляров первого издания „Страстного пилигрима“? Три. И, поскольку Саксон скрывал свой экземпляр, он стал известен позже всех. Вероятно, преступнику ранее удалось осмотреть другие два.
