Прекрасный дом, отделанный плитами из вуллпитского камня, с высокими, темными, поблескивающими окнами, с куполообразной крышей над входом, которая опиралась на восемь коринфских колонн. Деревья – кедры и корсиканские сосны, веллингтонии[33] и болотные кипарисы – были старше фасада, их посадили, чтобы украсить особняк семнадцатого века. Перед крыльцом подъездная аллея превращалась в вытянутое кольцо, и оттуда открывался вид на серые постройки на заднем дворе. Чуть позже, когда Пол уже познакомился с миссис Апсоланд, и увидел все своими глазами, и поговорил с нею, и ощутил, как между ними зарождается взаимопонимание, только зарождается, хозяин повел его к коттеджу, умело перестроенному из конюшни. Этот дом сразу все решил для Пола. Он подумал о Джессике. И какое ему дело до безумия Апсоландов?
Сейчас, доведя Одина и Тора до кухни и передав их на попечение Марии, Пол пересек двор и вошел в коттедж через парадную дверь. На часах была четверть четвертого. Миссис Апсоланд в самом начале сказала, что он может брать любую из машин, чтобы ездить за Джессикой, но сегодня – так случалось дважды в неделю – ее должна была завезти домой мама одноклассницы. Пол не в первый раз задавался вопросом, что на уме у Апсоланда, если он позволяет ему занимать коттедж и платит такие огромные деньги за то, что он практически ничего не делает. К примеру, сегодня Гарнет отвез миссис Апсоланд в Бери-Сент-Эдмундс, где она (и он, что неизбежно) зашла в книжный, чтобы забрать заказанные ею два новых романа, и в магазин здорового питания – он был единственным, где продавались нужные ей витаминные добавки. Все путешествие заняло полтора часа. Потом Пол с час выгуливал собак. И всё. Он свободен до завтрашнего утра. До утра четверга, когда он повезет ее в Ипсвич к парикмахеру. А потом начнутся долгие выходные – если только ей не понадобится, чтобы он в пятницу утром отвез ее куда-нибудь за какие-то несколько миль от дома.
Пол прошел в маленькую, но элегантную кухню, отделка которой была выполнена «Смоллбон оф Девайзез»[34] одновременно с отделкой кухни в большом доме. Старые английские буфеты с испанской керамической плиткой на стенах и красной глиняной плиткой, сделанной вручную в Мексике, на полу. Фасад большого холодильника тоже был облицован старым английским дубом. Пол убедился, что для Джессики есть молоко и мороженое на потом в морозильной камере. Отапливался коттедж от того же котла, который обогревал большой дом. Трубы тянулись под плитами, которыми был вымощен двор, – в общем, все было дорогим и эффективным. В коттедже была большая гостиная, из которой лестница вела наверх, где располагались две спальни с обитой ситцем мебелью и обоями от Лоры Эшли[35] и ванная, тоже отделанная «Смоллбон». Ему нравилось думать, что работами руководила миссис Апсоланд, хотя вероятнее всего, они нанимали какого-нибудь дизайнера.
Думая о завтрашнем дне – это был четверг, а в предыдущий четверг он возил ее в Кембридж, где она навещала мать, – Пол обнаружил, что мысли его то и дело возвращаются к серому «Фиату» и его водителю. Хотя он и записал номер машины, но так ничего с ним и не сделал, а с тех пор прошло уже две недели. Гарнет стоял у окна гостиной, которое – хотя с подъездной дороги и Кремневой аллеи оно, как и весь дом, видно не было, – выходило на узкий проселок, ведший в деревню. Деревня была на удивление близко, всего-то в пятидесяти ярдах. В те дни, когда ему не надо было ехать за Джессикой, Пол с удовольствием стоял здесь и наблюдал, как по проселку едет красный «Форд» матери ее одноклассницы Эммы или черный «Фольксваген» матери ее одноклассницы Гарриет.
Серый «Фиат»… Пол не может сказать, как долго тот следовал за ними. И разве он может утверждать, что «Фиат» вообще следовал за ними? Если давать показания под присягой? Он заметил его в пяти или шести милях от съезда на Кембридж в Ньюмаркете. Но вполне возможно, что он уже давно ехал следом. Пол не мог надавить на газ и уйти вперед, потому что вынужден был ехать по нескоростной полосе, чтобы не пропустить съезд на Кембридж. Но действительно ли «Фиат» преследовал их?
Он ничего не сказал миссис Апсоланд. Ее муж никогда об этом не заговаривал, но Пол сам догадался, что миссис Апсоланд нельзя говорить ничего, что могло бы растревожить ее. Бо́льшую часть времени они молчали, хотя, если появлялось что-то интересное, кто-то из них обязательно указывал на это другому.
Для Пола стало шоком, когда он увидел, что серый «Фиат» припарковался в переулке позади него. Он же своими глазами видел, как машина проехала мимо и исчезла. Вот тогда Пол и решил, что, возможно, ошибся. Должно быть, хозяин серого «Фиата» живет в этих краях. Ему нужно было по делам съездить в Ипсвич, и он просто вернулся домой, вот и всё. Миссис Апсоланд пошла к матери, а он снова увидел «Фиат», и водитель, молодой парень с черной бородой и курчавыми черными волосами, сидел за рулем. Гнев – вот что он ощутил, примитивный гнев. Он подумал: все потому, что она знаменитость или была знаменитостью, пусть и давно, но есть психи, которые одержимы публичными личностями, и им плевать, как давно это было. Поэтому он вылез из «Бентли» и пошел к водителю – но тот отказался признать, что действительно следовал за ними, – и записал номер машины.
Пока Гарнет ждал миссис Апсоланд, он был полон решимости рассказать все своему работодателю. Вероятно, это то, чего они боятся, – поклонники из прошлого. Хотя собственные аргументы не убеждали Пола, но он все равно не мог найти лучшего объяснения. Он поехал прочь, но не в центр города, где наверняка была бы пробка, а в кафе в торговом центре на окраине, съел там сэндвич и выпил кофе. Да, он расскажет Апсоланду, даст ему номер машины и, возможно, посоветует обратиться в полицию.
Они собирались уехать в тот вечер, вдвоем. На обратном пути хозяйка рассказала ему о торжественной церемонии в Старом доме в Ипсвиче, посвященной выходу в свет книги, написанной другом, и о последующей вечеринке, и об ужине с писателем и его женой и еще одной парой. Апсоланд обещал вернуться домой пораньше. На самом же деле он опоздал, приехал на полчаса позже обычного. Пол собирался поговорить с ним, как только он войдет в дом, но кое-что изменило его намерения. Это была инфракрасная система безопасности.
К тому моменту, когда Апсоланд на «Ягуаре» въехал на аллею, уже стемнело, и когда машина оказалась в зоне действия инфракрасных датчиков, все вокруг вдруг залило слепящими светом – вспыхнули галогеновые лампы на фронтоне, на надворных постройках, над террасой, на клумбе в центре подъездного круга. Все они засияли в темноте, как крохотные луны, и освещенное ими небо стало пенисто-синим с красноватым отливом.
Пол и Джессика сидели за столом и ужинали. Оттуда, где они сидели, увидеть подъездную дорогу было нельзя, а вот свет, слепящий, бело-голубой, до них добрался. Это заставило Пола рассердиться. Какая нелепость, зря тратить столько электричества – и ради чего? Тогда он еще придерживался теории об обезумевших фанатах. Если Апсоланд не проявит осторожность, активируется охранная система, завоет сирена, и, возможно, даже опустится стальная дверь, в результате чего малая гостиная превратится в крепость. А если рассказать ему о сером «Фиате», то будет еще хуже. Кроме того, есть еще Джессика…
Джессика молодец. Она, кажется, ничего не боится. А чего ей бояться, с ее-то прошлым, с жизнью на одной из улиц Центрального Лондона в бедном, запущенном районе, с индифферентной матерью, с разведенными родителями? Она даже темноты не боится, никогда не боялась. Если он оставлял ей включенный свет, она вставала и выключала его. Пол не хотел, чтобы она чего-то боялась. Естественно, он стремился воспитать в девочке осторожность, подготовить ее к неожиданностям, научить защищаться. И он уже начал рассказывать ей, чего она должна опасаться, чего избегать. Ему страшно было подумать, что она может превратиться в одну из тех женщин, которые видят насильника в любом одиноком мужчине, фигляра в любом парне без галстука и кейса; которые уверены, что после заката их за каждым углом поджидает орда грабителей.
Они ели ее любимую еду, китайскую. Не из кафе – Пол уже научился сам жарить в масле пророщенную фасоль и грибы. Она отложила вилку, подняла на него глаза и спросила:
– У мистера и миссис Апсоланд есть сокровища? У них есть драгоценности?
– Не так уж много, насколько я знаю, – сказал он. – Но что-то наверняка есть.
– Значит, есть плохие люди, которые хотят украсть их. Вот поэтому и зажглись все огни – чтобы испугать плохих людей.
Он не знал, что сказать. Неужели она считает, что все это нормально? Пол засомневался в том, что поступил правильно, привезя ее сюда. Но дом, жилье… Каким еще способом они могли получить дом в красивой местности, в его родном крае, который станет родным и ей? Дети, перенимая привычки взрослых, повторяют их в крайней форме. Девочка непроизвольно зажмурилась, когда вспыхнул яркий свет, затем притворно захлопала глазами, наигранно отпрянула от окна и села на свой стул. А потом сказала нечто довольно умное для своих лет – во всяком случае, Пол так решил.
