Ольховика как прошило током: он не ожидал, что Ариец заговорит об этом лично.
И что его люди – и он сам, Ариец, лично – будут в городе так скоро, а не через четыре-пять дней, как было сказано в предыдущем телефонном разговоре.
Леонида затрясло, и он с трудом довел разговор до логического конца.
Потому что товара не было.
И теперь он вынужден был идти на страшный, ничем реально не обеспеченный риск. Но иного выхода не было, потому что ни Ольховик, ни Спиридон, ни другие люди из группы не хотели переходить в незавидную категорию граждан, поступающую на хранение в морг.
– Так кто такой этот Мангуст? – повторил Спиридон. – Он может накапать мусорам или ФСБ, что мы целились на этот институт?
– Насчет накапать – это туфта, а вот если ему вздумается ставить нам палки в колеса, так это можно поиметь неплохие проблемы. Не такие, конечно, как с Арийцем, но все равно… Как говорится, последняя соломинка ломает спину верблюда. Так и нам каждое лишнее недоразумение – типа вчерашнего, в сауне, – может стоить впустую потраченного времени, а это время отольется в такой геморрой, что потом впору будет самим пускать пулю в собственную пасть. Что же они там так долго?
Это уже относилось к людям Леонида, которые находились внутри корпуса.
Ольховик нервно пощупал парик и усы, с помощью которых – да еще посредством со знанием дела наложенного грима – он фактически до неузнаваемости изменил свою внешность, с накипающей досадой и раздражением подумал, что Славе и Толстому пора уже давать о себе знать.
В этот момент зазвонил сотовый телефон, Ольховик поднес его к уху и услышал:
– Все готово, Леонид Борисович. Время.
– Идем! – скомандовал Ольха и, выйдя из машины, направился через дорогу прямо к входным дверям пятиэтажного здания. За ним последовал Спиридон.
В полутемном вестибюле их встретил невысокий, интеллигентного вида круглолицый крепыш в стильных очках, в джинсовой куртке и строгих черных брюках и проговорил:
– Все чисто. В лаборатории никого нет – все ушли на обед. Один охранник и еще второй – у спецхрана.
Они прошли мимо дремавшей вахтерши, столкнулись со стайкой оживенно переговаривающихся и смеющихся студенток в белых халатах, накинутых поверх одежды… Спиридон повернулся было в их сторону и хитро подмигнул одной из них, но тут же услышал сдавленное шипение Ольховика:
– Ты что же это, гнида… забыл про Остапа?
Спиридон был парень с крепкими нервами и не страдающий ни излишней сентиментальностью, ни сентиментальностью вообще. Но он вздрогнул, потому что вспомнил мертвое лицо Остапа, упавшего вчера в бассейн с простреленной головой – простреленной только за то, что он не услышал, как расправились с его шефом и Спиридоном. Потому что могло быть и хуже, если бы Ольховик не нажал на кнопку вызова, а Остап ничего не слышал.
И попал под горячую руку Леонида.
Спиридон пощупал голову, так удачно проломленную накануне Куриловым, и, отвернувшись от студенток, последовал за Ольховиком, угрюмо глядя в его широкую спину…
* * *
Лаборатория, как сказал парень в очках, располагалась на третьем этаже в отдельном отсеке. Как отметил Ольховик, дверь ее ничем не отличалась от всех остальных дверей в этом корпусе – такая же высокая, окрашенная уже пожелтевшей от времени кремовой краской. Вокруг нее точно так же проходили студенты, а один из них даже заглянул туда и, что-то весело крикнув, сбежал вниз по лестнице.
Ольховик потянул на себя ручку, и дверь послушно отворилась.
Перед ним простирался довольно-таки длинный коридор с двумя рядами дверей по обе стороны от него. Возле окна стоял стол, за которым сидел светловолосый молодой человек в камуфляжной форме. На столе возле него лежал автомат Калашникова.
Молодой человек был занят тем, что рассматривал журнал «XXL». Рядом лежала еще стопка таких же роскошных глянцевых изданий, среди которых глаз Ольховика различил «Ом», «Пентхауз», «Птюч» и «Плейбой».
– Ага… прогрессивная молодежь? – весело проговорил Ольховик.
– Угу, – пробурчал тот, всем своим видом давая понять, что если по возрастной категории он и относится к молодежи, то уж никак не к прогрессивной. – Вы что-то хотели?
– Да, конечно, – отозвался Леонид, быстро взглянув на Спиридона. – Если не ошибаюсь, Докукин Николай Николаевич работает именно здесь?
– Пока еще здесь, а скоро, наверно, не будет работать, – отозвался тот и поднял на Ольховика скучающий взгляд невыразительных темных глаз. – Ну, че надо-то? Нет сегодня Докукина.
– Да мы не к Докукину, – широко и дружелюбно улыбнувшись, сказал Ольховик, – мы к вам.
Охранник вскочил и судорожно вцепился в автомат, потому что Спиридон выхватил «ТТ» с глушителем и вскинул на него… но, кроме как дотянуться до «АК», молодой человек, любящий читать продвинутые журналы, ничего сделать не успел, потому что две пули пробили ему череп.
Он упал лицом на журналы и замер.
– Так, – проговорил Ольховик. – Спиридон, свали его под стол, чтоб не светить. Куда дальше, Слава?
– За мной, – отозвался парень в очках.
Они прошли по коридору до самого конца и свернули направо. Там был тупик, где находилась только одна дверь. Металлическая.
Слава потянул ее на себя, и глазам бандитов открылась небольшая комната, полностью заваленная беспорядочным нагромождением полок с колбами, ретортами, какими-то пластмассовыми, металлическими и картонными коробками, разнообразными металлическими конструкциями – Ольховик в порядке предположения счел их фиксаторами сосудов для химических реакций – и тому подобным научным хламом.
В дальнем углу стояла металлическая ванна, в которой что-то квакало, булькало и шуршало. А возле ванной – на единственном незагроможденном пятачке – находился диванчик, на котором сидел второй охранник. Появления Ольховика и его людей он даже не заметил – потому как на нем удобно разместилась крашеная блондинка в расстегнутом белом халате и прыгала вверх-вниз с такой блаженной физиономией, что никаких сомнений о роде досуга сотрудников лаборатории в обеденный перерыв не оставалось.
– Какая аморальность, – сказал Ольховик, а Спиридон вскинул пистолет…
Четыре глухих хлопка словно взорвали несколько слабеньких дешевых хлопушек – и безжизненное тело охранника завалилось на спинку дивана, а на него самого рухнул труп его любовницы.
В комнате была еще одна металлическая дверь, поставленная, вероятно, совсем недавно. Она была заперта. Ольховик указал на ванну, подозрительные шумы из которой усилились, и произнес:
– Слава, Спиридон, приподнимите ее.
– Да тут же лягвы! – брезгливо проговорил Спиридон и передернул плечами. – Мерзость какая.
– Людей мочить, как жаб, ему не противно, а ванну с лягушками приподнять – в лом, – подняв брови, проговорил Леонид, – а ну живо! И чтоб мне без этих лягушконенавистнических разговоров.
Усилиями Славы и Спиридона ванна приподнялась сантиметров на десять от пола, Леонид пошарил под ней и после нескольких секунд поиска извлек массивный ключ.
– Все верно, – сказал он. – Запасной здесь.
– А зачем эти жабы? – спросил Спиридон.
– Для опытов, болван. Тут же вроде как мединститут. – Леонид щелкнул замком последней двери и вошел в открывшуюся за ней небольшую камеру. Тут стояло несколько плотно запертых шкафов и один большой, но довольно-таки старенький потертый сейф.
– Ага, – не без удовлетворения произнес Ольховик, широко шагнув к нему. – Все правильно. Код… код… ага! Готово!
И он потянул на себя массивную дверцу сейфа.
* * *
Они уже выходили из спецхрана, когда на них буквально налетел запыхавшийся толстяк с багровой физиономией.
– Ольха, кипеш! – скороговоркой проговорил он. – Труп охранника засветили, вызвали мусоров! Пора рвать ласты!
Ольховик стремительно прошел мимо него, чуть задев плечом, отчего толстяк отлетел к стене и, выдохнув, пристроился за Славой.
Они буквально пролетели мимо группы студентов, вслед им прошелестело: «А не эти?» – и один из студентов, вероятно, самый продвинутый, схватил Спиридона за плечо со словами:
– А ну-ка, постой, куда так спешишь!
Спиридон просто отмахнулся, и студент отлетел к стене, как котенок.
Люди Ольховика вылетели из здания и бросились к «Опелю». Почти одновременно с другой стороны к корпусу подлетела машина вневедомственной охраны и милицейский «уазик», и Леонид вспомнил, что тут рядом находится Кировский РОВД.
Сорвав машину с места, он свернул на боковую улицу, крепко сжимая между ногами небольшой, почти квадратный черный чемоданчик…
* * *
Районный отдел милиции Волжского района, в камере предварительного заключения которого сидел еще не переведенный в следственный изолятор Сергей Сергеич Клинский, находился в десяти минутах езды от корпуса медицинского университета, где бригада Ольховика только что произвела дерзкую кражу, отягощенную тремя убийствами.
