— А чем они разные?
— Ирина — человек земной, ей важна семья, дом, уют, ну и все такое прочее. — Он поиграл руками в воздухе. — А Кирилл — человек летящий. По-моему, этим все сказано.
— В момент их разрыва происходили какие-нибудь брутальные сцены?
— То есть? — сложил трубочкой губы Кокошин.
— Ну, разборки… Драки, выяснения отношений…
— Нет. — Он махнул рукой. — Кирилл довольно быстро согласился на развод. Он давно хотел такой жизни, которую вел последние четыре года.
— Насколько я знаю, вы имели претензии по поводу его жилплощади…
— Имели. Но мы купили эту квартиру и решили, что не будем особо заострять вопрос.
Кокошин обвел руками пространство комнаты.
— Когда Антон вырастет, может быть, вопрос и встанет. А пока зачем? А почему это вас интересует? — Он неожиданно посуровел и впился в меня глазами.
— Детали всегда важны, — пожала плечами я. — Отношения у вас с Кириллом были нормальные?
— Можно сказать, что и так. Хотя я уже говорил, что общались мы мало.
— А где вы работаете сейчас? — сменила я тему разговора.
Кокошин улыбнулся и быстро заговорил:
— Я являюсь главой фирмы, занимающейся продажей сантехники. Если у вас какие-то проблемы в этом плане, то милости прошу.
— Унитазы из Казахстана? — спросила я.
— А что, весьма приличные унитазы, — обиделся он. — Лучше, чем финские. По крайней мере, в смысле цены уж точно.
— То есть зарабатываете вы неплохо.
— Конечно. Хотя что означает это неплохо? У каждого разные критерии богатства. Но я считаю, что десять-пятнадцать тысяч в месяц — это действительно неплохо.
Он еще раз улыбнулся, взглянул на часы и сказал:
— Ну вот, с минуты на минуту можно ждать Ирину.
Словно в ответ на его фразу послышался звонок. Кокошин тут же встал и пошел открывать. Однако вместо Ирины в квартиру вошел мрачноватого вида мальчик лет двенадцати, в свитере и с портфелем в руке. Он заглянул в гостиную, хмуро со мной поздоровался и скрылся в маленькой комнате.
— Это Антон, сын Ирины и Кирилла, — вполголоса произнес Кокошин. — Пока что никак не отойдет после смерти отца, переживает…
— У Кирилла с сыном были хорошие отношения?
— Сложно сказать… Кирилл, знаете ли, был не самым образцовым отцом. Но у мальчика явно гуманитарные склонности, ему порой было интересно с папой. Однако тот часто не выполнял свои обещания. Например, говорил, что придет, и не приходил. Антон, естественно, обижался…
— А почему не приходил? Ему был безразличен ребенок?
— Не сказал бы… Но я же уже говорил, что Дементьев был летящим человеком. Забухает, заблядует или еще чего… Если вы занимались этим делом, то, наверное, знаете, что он постоянно встречался с проститутками. Где уж тут думать о тонкостях в отношениях с сыном!
— Кирилл был наркоманом?
— Вероятнее всего, да, ведь его нашли со шприцом героина. Я этому, кстати сказать, абсолютно не удивляюсь. Или вы все-таки думаете, что кто-то насильно ввел ему эту гадость?
— Ну, раз я занимаюсь этим делом, то, наверное, не исключаю такой возможности, — ответила я и улыбнулась. — Скажите, а обстановка у вас в семье нормальная?
Кокошин явно удивился и даже, как мне показалось, обиделся. По крайней мере, именно эти эмоции я прочитала в его взгляде.
— Конечно, нормальная… А с какой стати она должна быть другой?
Я уже собиралась что-либо ему ответить, как из прихожей донесся звук открываемой двери. Кокошин встал и вышел в прихожую.
«Привет!» — раздался звонкий женский голос. Кокошин что-то вполголоса сказал жене. Вероятно, проинформировал ее о моем визите и своем разговоре со мной.
Вскоре дверь в комнату открылась, вошла хозяйка, высокая женщина, одетая в дорогой джемпер и строгую шерстяную юбку.
— Меня зовут Ирина Кокошина, — представилась она.
— Меня — Татьяна Иванова, — ответила я. — Ваш муж уже рассказал о причине моего появления?
— В самых общих чертах, — сухо ответила Кокошина и присела на кресло рядом со мной. — Увы, я ничем не могу вам помочь. Смерть моего бывшего мужа была для меня такой же неожиданной, как и для всех остальных.
В это время в комнату зашел Антон и хмуро посмотрел на мать.
— Что такое? В чем дело? — сурово спросила у него Ирина.
— Мне послышалось, что вы обсуждаете то, что мне интересно…
— Иди в свою комнату и делай уроки, — отрезала Ирина.
В ее голосе явно чувствовалось раздражение, вызванное неуместным появлением сына в комнате, где шел разговор. Антон, в свою очередь, ответил матери злым взглядом и с какой-то надеждой посмотрел на меня. Мне нечего было ему сказать, и я отвела глаза.
— Тяжело переживает смерть отца? — спросила я у Ирины, кивая на дверь, которую только что закрыл за собой Антон.
— Да, — вздохнула она. — Хотя Кирилл не был хорошим отцом.
— А мужем? Каким он был мужем?
Кокошина стрельнула глазами на своего нынешнего супруга, который спокойно восседал на диване и почесывал пузо. И вдруг неожиданно резко спросила, повысив голос:
— А почему это вас интересует? Я думаю, что на самом деле вы пришли для того, чтобы узнать, имеется ли у нас алиби. А задаете какие-то странные вопросы. Если вас интересует алиби, то да, оно у нас у всех имеется! И подумайте, зачем нам было желать смерти Кириллу?
— Ну, хотя бы потому, что и вы, и ваш сын Антон прописаны в той самой квартире, где он умер, и сейчас имеете полное законное право на наследование жилплощади. Согласитесь, мотив достаточно веский…
Все это я проговорила, смело глядя в глаза женщины, весь вид которой говорил о том, что она является сильной личностью, не привыкшей давать кому-либо спуска.
Ирина, выслушав мою фразу, вспыхнула, но эмоции свои она сдержала, правда ненадолго. Краем глаза я увидела, что напрягся и Кокошин, чуть приподнявшийся с дивана.
Немного погодя оба супруга как по команде встали и расположились около стола. При этом стало заметно, что жена на полголовы выше мужа. «Прямо кабаре-дуэт „Академия“», — невольно подумала я.
— Нет, мне бы такое даже не пришло в голову! — горячо заявила Ирина.
Кокошин отреагировал суровым взглядом в мою сторону, в котором читалось полное подтверждение слов жены.
— Господа, пожалуйста, успокойтесь, — примирительным тоном произнесла я. — Никто не собирается вас в чем-то обвинять.
— Я слышал, что детективы оперируют только фактами, — откашлявшись, сказал Кокошин. — А фактов против нас никаких нет. Насколько я знаю, у Кирилла в тот роковой день была какая-то вечеринка, затянувшаяся далеко за полночь, что, кстати, было совершенно обычным делом при его стиле жизни. А нашли его мертвым рано утром. Мы же в ту ночь были дома, а утром пошли на работу.
— Абсолютно точно, — подтвердила слова мужа Ирина.
— Вы посещали квартиру своего бывшего супруга? — спросила я у нее.
Кокошина слегка отпрянула от меня, затем снова неожиданно покрылась краской и решительно замотала головой.
— Зачем? У нас с Кириллом не было ничего общего. Зачем мне это было нужно? Чтобы общаться с его проститутками, которыми он заполонил свою квартиру?
— И вообще, — перебил супругу Кокошин, — мне кажется, что вы ничего не добьетесь.
— В каком смысле? — подняла я брови.
— Я имею в виду, что так называемого убийцу вы не найдете. Потому что его просто не существует в природе.
— Друзья Кирилла утверждают, что он никогда не употреблял наркотики.
Ирина, нервно смяв в руках какой-то листок и бросив его на стол, сказала:
— А я бы не стала так категорично утверждать это!
— У вас есть конкретные факты?
— Нет. Но Кирилл был способен на многое… — задумчиво протянула Кокошина.
С определенного момента я заметила в ее поведении какую-то непонятную раздраженность: ее бросало от одной эмоции к другой, лицо то покрывалось краской, то бледнело. Было видно, что с ней происходит нечто непонятное. Неожиданно она закрыла лицо руками и стремительно бросилась к двери. Ирина с силой толкнула ее, и…
С той стороны двери, из коридора, раздался жуткий крик. И я, и Кокошин тут же устремили туда свои взгляды и увидели Антона, держащегося за свой лоб.
— Ты… Ты что, подслушивал?! — возмущенно воскликнула Ирина.
Голос ее звучал сдавленно, она ежесекундно сглатывала слюну. Ответом на ее вопрос было лишь постанывание сына, который скрючился от боли перед дверью и, кажется, был готов упасть.
Ирина неприязненно посмотрела на меня, словно это я была виновата в том, что случилось с ее сыном. Кокошин же поступил более конструктивно: удалился на кухню и полез в аптечку.
Спустя несколько минут, когда ко лбу пострадавшего подростка была приложена большая ложка, а немного погодя место ушиба залеплено пластырем, члены семьи Кокошиных успокоились.
