Делла Стрит показала пальцем на небольшой столик, на котором было разбросано несколько журналов и пластинок, а также стояло радио.
Ключ поблескивал рядом с радио.
Мейсон осторожно взял его, затем подул на столик, чтобы на нем невзначай не осталось никакого, практически незаметного для глаза слоя пыли с отпечатками ключа, и опустил ключ в карман жилетки.
Наследница с восхищением следила за ним.
— Марлин, если я подставлю свою шею, чтобы помочь вам, вы станете играть вместе со мной? — спросил Мейсон.
— Что вы имеете в виду?
— Вы выступите в защиту меня и Деллы, если мы вам поможем?
— Конечно. Я сделаю все, что нужно. Но почему?
— Для вас здесь очень многое поставлено на карту, — тихим добрым голосом заговорил Мейсон. — Полученное вами утром письмо для вас убийственно. Никто не поверит, что после того, как Роза Килинг написала вам подобное, она вела себя так, как вы описали.
— Но что я могу поделать, мистер Мейсон? Я сказала вам всю правду.
— Я тоже так думаю, но дело в том, что больше никто вам не поверит.
Никакой Суд Присяжных. Полиция решит, что вы получили это письмо, отправились к Розе Килинг и обнаружили, что она собирает вещи. Она оказалась непреклонной и не собиралась отказываться от своих планов. Вы прекрасно понимали, что если Роза не сделает никаких новых заявлений, вы сможете использовать ее показания во время первоначального слушания дела о завещании, а если она изменит их, вы лишитесь наследства. Вы оказались в сложной ситуации, а тут Роза заканчивает упаковывать вещи. Она намеревалась уехать. Вы не могли позволить ей это сделать. Вы убили ее, а потом достали теннисные принадлежности. Вы знали, где она их хранит.
— Мистер Мейсон, это полный абсурд! Я никогда бы не сделала ничего подобного!
— Я не говорю о том, что бы вы сделали или не сделали. Я просто объясняю вам, к каким выводам придет полиция. Более того, как только содержание письма станет достоянием общественности, ваши шансы на наследство, полученное от Эндикотта, сведутся к нулю.
— Я понимаю.
— Даже если теперь Роза Килинг не может изменить свои показания, письмо восстановит всех против вас.
— Я знаю.
— Отпечатки ваших пальцев остались на телефонной трубке. Там явно есть и отпечатки убийцы, потому что, наверняка, именно он снял ее, когда звонил я, и положил рядом с аппаратом, чтобы звонки прекратились.
Марлин кивнула.
— Бывают случаи, — продолжал Мейсон, — когда адвокат перестает действовать в рамках дозволенного правовыми нормами, а руководствуется своей интуицией. Здесь есть свидетельства, которые показывают, что за час между вашим первым и повторным появлениями здесь, в этой квартире побывал кто-то еще, но я не смогу это доказать в Суде.
— А мне можете сказать, какие у вас аргументы?
— Лучше вам этого не знать.
Потом Мейсон повернулся к Делле Стрит:
— Ты не упадешь в обморок, Делла?
Она покачала головой.
— Хочу, чтобы ты кое на что взглянула.
Делла последовала за Мейсоном по коридору и отшатнулась от двери в спальню.
— Ни к чему не прикасайся, — предупредил Мейсон. — Встань здесь.
Осмотрись. Ничего не упускай. Мне кажется, что белые крупинки у кровати пепел от сигары. А вон там уже сигарета прожгла два дюйма в твердом деревянном полу. Обрати внимание на почти упакованные чемоданы и сложенные вещи на комоде.
— Она собиралась уезжать, — заметила Делла Стрит.
— И принимала ванну, — добавил адвокат. — Видишь — на кровати приготовлено нижнее белье?
Делла Стрит кивнула.
— Она бы никогда не стала принимать ванну перед тем, как играть в теннис, — сказал Мейсон. — Очевидно, ее убили, когда она выходила из ванной комнаты.
Делла Стрит очень внимательно осмотрела спальню и сделала вывод:
— На кровати приготовлена одежда, в которой она явно собиралась уезжать, а не играть в теннис. Куда-то она направлялась. Или она наврала Марлин о теннисе, или Марлин врет нам.
— Мне кажется, Марлин говорит правду, но я не могу понять, зачем Розе Килинг было принимать горячую ванну перед тем, как идти играть в теннис?
— Мы можем здесь все проверить? Открыть ящики, например? — спросила Делла.
Адвокат покачал головой.
— Мы и так далеко зашли. Мы не имеем права ни до чего дотрагиваться, даже до ручек ящиков. Пора возвращаться к Марлин. Посмотрим, что она там делает.
Мейсон приложил палец к губам, призывая Деллу соблюдать тишину, и на цыпочках пошел по коридору. Удивленная Делла Стрит последовала за ним.
Марлин Марлоу с сосредоточенным видом видом сидела за маленьким столиком, на котором стоял телефон. Ее губы вытянулись в узкую полоску и она усердно вытирала телефонную трубку носовым платком.
— Чем вы занимаетесь, Марлин? — спросил Мейсон.
Девушка резко дернулась, потому что ее застали врасплох, бросила трубку на место, затем поняла, что ее все равно поймали, демонстративно подняла трубку и снова начала вытирать.
— Удаляю свои отпечатки, — ответила она на вопрос адвоката.
— Не исключено, что вы удаляете и отпечатки пальцев убийцы, — заметил Мейсон.
— Возможно.
— А что с письмом? — спросил Мейсон.
— Оно все еще в моей сумочке.
— Вам не следовало вытирать трубку, — сказал Мейсон.
— Я не собираюсь быть связанной с убийством. Я не могу себе такого позволить!
— Хорошо, Марлин, — устало сказал Мейсон. — Это один из тех случаев, когда я подставляю свою шею ради клиента. Наверное, мне не стоило бы так поступать. Я прекрасно знаю, что пожалею об этом еще до завершения дела, но когда случается подобное, ничего не могу с собой поделать.
Обстоятельства сложились таким образом, что вас подставили и вам не позавидуешь.
— Что вы планируете?
— Мы все уходим. Оставим дверь незапертой. Вы сядете в машину и отправитесь домой. Мы с Деллой Стрит вернемся, как только вы уедете. Мы найдем дверь слегка приоткрытой, решим зайти и обнаружим все так, как вы видите сейчас. Затем мы позвоним в полицию.
— В полицию! — в отчаянии воскликнула Марлин.
Мейсон кивнул.
— Но тогда они приедут сюда и вы окажетесь ввязанным…
— Все равно придется их вызывать, Марлин. Я иногда иду в обход правил, но не могу не сообщить в полицию, если наталкиваюсь на что-либо подобное. В противном случае я стал бы, что называется соучастником после события преступления. Однако, когда я буду говорить с полицией, я упомяну только о своем втором визите сюда. Я скажу, что мы вместе с Деллой пришли, чтобы встретиться с Розой Килинг. Я позвонил, нам показалось, что мы услышали ответный сигнал, приглашающий нас войти, толкнули дверь, она открылась, словно сработало электронное устройство, отпускающее пружину.
Видимо, хотя дверь и пытались закрыть, замок не защелкнулся. Мы прошли в квартиру и, к своему удивлению, не обнаружили никого в гостиной. Мы решили заглянуть в коридор, ведущий в спальню, увидели труп и позвонили в полицию.
— Вы ничего не станете говорить обо мне?
— Если меня специально не спросят. Естественно, полицейским не придет в голову интересоваться, первый ли раз я здесь за сегодняшний день или нет. Я расскажу, что случилось, и это будет правдой, я просто не дам им лишней информации.
— Что делать с письмом?
— Оно смертельно для вас, это одна из улик. Улик против вас. Как адвокат, я должен бы посоветовать вам передать его полиции. Однако, если вы решите не следовать моему совету и уничтожите письмо, уничтожайте его полностью. Сожгите и растолките пепел, а потом развейте его по ветру. Вы поняли?
— Да… Думаю, поняла.
— Пойдемте. Нам нужно еще спуститься по лестнице и выбраться из дома.
Дверь не закрываем, чтобы потом нам было несложно ее открыть.
— Вы все это сделаете ради меня? — спросила Марлин Марлоу.
— После того, как вы посмотрите мне в глаза и поклянетесь, что не имели совершенно никакого отношения к смерти Розы Килинг.
Она подошла к нему совсем близко, положила руки на плечи и посмотрела в глаза.
— Мистер Мейсон, клянусь всем святым, что не имею никакого отношения к ее смерти. Я говорю правду. Я рассказала вам все, как было.
Мейсон кивнул.
— Хорошо, — сказал он. — Поверю вам на слово. Пойдемте.
Марлин с сомнением посмотрела на Деллу Стрит.
— Не беспокойтесь насчет Деллы, — засмеялся Мейсон. — Она и раньше входила в огонь.
— А что будет, — спросила Марлин Марлоу, — если они все-таки сообразят, что к чему? Если они узнают, что случилось?
— Ну, если они такие умные, — ответил Мейсон, — то найдут и настоящего убийцу Розы Килинг.
— Да, наверное, вы правы, — тихо сказала она.
— Вопрос в том, — продолжал Мейсон, — станете ли вы играть вместе со мной? Я многим рискую ради вас. Вы готовы?
