— Мистер Мейсон, я никогда никому ничего не расскажу. Можете рассчитывать на мое молчание на все сто. На тысячу процентов!
— Ста достаточно. Идем.
Лейтенант Трэгг вышел из спальни и обратился к Мейсону:
— Вы ни к чему не притрагивались?
— Только к телефонной трубке.
— А как вы здесь оказались?
— Роза Килинг — одна из свидетельниц подписания завещания.
— Кто бенефициар по нему?
— Женщина по фамилии Марлоу. Она умерла.
— Когда?
— Несколько месяцев тому назад.
— А вы кого представляете?
— Ее дочь.
— Как зовут эту дочь? Где она живет?
Мейсон продиктовал Трэггу полное имя и адрес Марлин.
— Знаете номер ее телефона?
— Конечно. Я ей позвонил.
— Что вы хотите сказать?
— Я позвонил ей тогда же, что и вам.
— Отсюда?
— Да.
— У вас хватило нахальства?!
— Я поставил в известность своего клиента о непредвиденном развитии событий. Не будьте идиотом, господин лейтенант.
— Еще кому-нибудь звонили?
— Нет.
— Только эти два звонка?
— Да.
— Кто здесь был? Как вы попали в квартиру?
— Дверь, видимо, оставили незапертой. Мы позвонили и ждали ответного сигнала, который бы означал, что замок открыт. Мне показалось, что он прозвучал, я толкнул дверь, она отворилась. Наверное, я ошибся насчет сигнала. Видимо, защелка не сработала, когда уходили.
— И вы вошли?
— Да.
— И стали рыскать по квартире незнакомой женщины?
— Со мной была Делла Стрит.
— Кто обнаружил труп?
— Я.
— Мисс Стрит заходила в спальню?
— Нет. Она оставалась в этой комнате.
— Что вы сделали?
— Попятился назад.
— И сразу же позвонили мне?
— Как вы думаете, Трэгг, — саркастически заметил Мейсон, — мы здесь минут пятнадцать сидели, наслаждаясь атмосферой, а только потом решили вам позвонить?
Трэгг в задумчивости жевал сигару.
— У вас есть какие-нибудь теории?
— Конечно, — ответил Мейсон. — Она собиралась уезжать. Принимала ванну. То, что она хотела надеть, разложено на кровати.
— Это очевидно.
— Она полностью приготовилась к отъезду, все упаковала. Ванна последнее из запланированных ею мероприятий перед тем, как одеться и выйти из квартиры.
— Это понятно даже полицейскому! — улыбнулся Трэгг.
— Следовательно, — продолжал Мейсон, — она намеревалась отправиться в путь вскоре после того, как примет ванну. Если вы позвоните в аэропорт, то, наверняка, узнаете, на какой рейс у нее было забронировано место, а, может, у нее в сумочке окажется билет на поезд, или его держат для нее в одной из касс вокзала.
— Вы думаете, она уезжала надолго?
— Судя по чемоданам, она брала с собой кучу разнообразных вещей.
— Еще есть какие-нибудь идеи?
— Нет.
— Что сказала Марлин Марлоу, когда вы позвонили ей, чтобы сообщить, что Розу Килинг убили?
— Хотела задать массу вопросов. У меня не было времени ей отвечать, так что я повесил трубку.
— Почему?
— Потому что хотел позвонить вам.
— Вы вначале позвонили ей?
— Да.
— Вы знаете, что в подобных случаях должны немедленно ставить полицию в известность?
— Именно поэтому я только сообщил своему клиенту, что Розу Килинг убили, и повесил трубку.
— Вам здорово повезло, что Делла Стрит вместе с вами, — заметил Трэгг.
— Правда?
— Зачем вам была нужна Роза Килинг?
— Я хотел переговорить с ней о завещании и получить от нее заявление.
— О чем?
— О ее свидетельских показаниях во время утверждения завещания.
— В них что-то не так?
— Просто надо было уточнить с ней некоторые детали.
— Вы когда-нибудь встречались с ней при жизни?
— Нет.
— Тогда почему возникла такая спешка?
— Никакой внезапной спешки. Я, наоборот, все откладывал это дело.
— А вы знали, что она должна была заявить?
— Конечно. Она уже давала показания, когда завещание впервые представили к утверждению. Теперь намечается второе дело: одна из сторон намеревается оспаривать завещание. Я собирался провести рутинную проверку, узнать, не выявились ли какие-нибудь новые аспекты, которые не фигурировали в ее первом заявлении. Хотел поговорить на эту тему в общем и целом.
Трэгг почесал щеку кончиком пальцев.
— Чем больше я думаю обо всем этом, мистер Мейсон, тем больше убеждаюсь, что вас с Деллой Стрит надо на какое-то время вывести из игры.
— Трэгг повернулся к одному из своих сотрудников в штатском. — Проводи господина адвоката и его секретаршу к нашей машине внизу. Пусть посидят в ней до моих дальнейших распоряжений. Проследи, чтобы они никому не звонили, ни с кем не разговаривали и не шептались друг с другом. Если захотят что-то обсудить, слушай все, что они говорят.
— Вы превышаете свои полномочия, господин лейтенант! — воскликнул Мейсон. — Я — занятой человек, меня ждет работа.
— Знаю, — успокоил его Трэгг, — но я хочу быть уверен, что ваша работа никак не помешает моей.
— А как долго мне находиться под стражей? — спросил Мейсон.
— Пока мы не закончим в квартире.
— И сколько времени вам на это потребуется?
— Пока не почувствую, что узнал все, что можно здесь узнать.
Мейсон и Делла Стрит разместились на заднем сиденье полицейского седана. Полный офицер в форме занимал место за рулем. У него были широченные плечи, толстая шея, высокий лоб, маленькие, глубоко посаженные глаза, огромный подбородок и сплющенный нос, по которому в свое время кто-то хорошо врезал и его оставили заживать, как получится.
Мейсон нагнулся к Делле Стрит и попытался тихо сказать:
— Есть один момент, Делла…
— Никакого шептанья! — закричал полицейский.
— Я просто хочу проинструктировать своего секретаря.
— Делайте это громче! Мне велено слушать, о чем вы болтаете.
— Не думаю, что хоть кто-нибудь имеет право указывать мне, каким тоном разговаривать.
Полицейский вылез из машины, открыл заднюю дверцу и стал забираться внутрь.
— Подвинься, дружище, — обратился он к Мейсону. — Я сяду между вами.
Лейтенант дал задание проследить, чтобы вы тут не совещались, а если Трэгг сказал, то мое дело выполнять. Никаких шептаний не будет.
— Трэгг не имеет права приказывать ничего подобного, — заметил Мейсон.
— Хорошо. Пусть будет по-вашему. Я не собираюсь лишать вас прав.
Давайте шепчитесь, но делайте это через меня. Сколько угодно.
Какое-то время они сидели молча, затем Мейсон заговорил:
— Коэффициент умственного развития нашего уважаемого современника, представителя правительственной службы правопорядка, кажется ограниченным местным диалектом.
— И? — подбодрила его Делла Стрит.
Мейсон взглянул на ничего не выражающее лицо полицейского и продолжал:
— Можем попробовать многосложные парафразы. Уничтожение одного из подписавшихся усиливает важность оставшегося членатроицы, присутствовавшей во время составления завещания для его официального утверждения.
— Эй, что за чертовщина? — запротестовал полицейский.
— Требуются какие-либо лечебные меры с нашей стороны? поинтересовалась Делла Стрит.
— Не обязательно лечебные, — ответил Мейсон. — Достаточно профилактических.
— Каких?
— Принимая во внимание каллиграфию, поступившую вчера, может быть неплохо удостоверить определенные детали у оставшегося в живых из присутствовавших на церемониях, чтобы легализовать причину спорных моментов в свидетельских показаниях, а в случае, если мне придется задержаться, и с этим ничего нельзя будет поделать, на твои плечи ляжет необходимость ускорить продвижение в том направлении перед допросами…
— Прекратите немедленно! — закричал полицейский. — Чего вы добиваетесь? Хотите, чтобы я применил власть?
— Но вы же не станете вставлять кляпы нам в рот только потому, что Трэгг хочет задержать нас на какое-то время, как важных свидетелей, и наши показания могут иметь существенное значение?
— Ну откуда, черт побери, мне знать, зачем вы ему нужны? — спросил полицейский. — Но я могу надеть на вас наручники, мистер Мейсон, и пристегнуть к столбу на крыльце. А если вы намереваетесь попробовать смотаться отсюда раньше, чем разрешит лейтенант, то облегчите мою задачу.
Я просто скажу шефу, что был вынужден принять меры предосторожности. Я ему, естественно, доложу, что вы тут все время пытались сбить меня с толку своей непонятной болтовней, и вам, наверняка, придется задержаться подольше.
— В произнесенных словах есть смысл, — заметила Делла. — По крайней мере, это единственный вопрос, по которому не требуется никаких пояснений.
— Вы с кем разговариваете? Со мной? — спросил полицейский.
