— Так вот зачем ты закатил такой банкет? — сказала я Тимуру. — Ради этого общипанного америкашки с физией чикагского гангстера начала века?
— Все в точку, — ответил Анкутдинов, похлопывая Блэкмора по плечу, — особенно насчет америкашки.
— Амьерикащька-а… — вдруг выговорил тот с уморительным акцентом, и мы с Тимуром, посмотрев друг на друга, так и закатились хохотом.
— Да, — наконец сказал Анкутдинов, — ладно, Танечка, веселись, ешь, пей… Пока что я занят, но ты же понимаешь, что у меня к тебе есть разговор, и мы этим займемся после торжества в честь этого, как ты выразилась, общипанного америкашки. А чтобы ты не скучала, я приставлю к тебе кавалера.
— Он роскошный мужчина? — манерно спросила я, улыбаясь с жеманностью героинь пошлых французских романов про любовь.
— Ну, еще бы… Почти как я.
— Ты, как обычно, скромностью сияешь и блещешь, — сказала я. — А если он мне наскучит?
— Он? Ни за что.
— А его можно побить, если напьется и будет приставать? — нежно промурлыкала я.
— Он не напьется и не будет приставать. А побить… У него черный пояс по карате.
— У меня тоже.
— Он мастер спорта по боксу, а также мастер спорта международного класса по самбо и бывший чемпион мира в категории до девяноста килограммов, — помпезно отрекомендовал Анкутдинов. — Тимофеев, иди-ка сюда!
Передо мной стоял мой вчерашний обидчик — галантный охранник с нефтеперерабатывающего завода. Но сегодня вместо камуфляжной формы на нем был великолепный черный костюм, белоснежная сорочка с бриллиантовыми запонками, а светлые волосы были аккуратно уложены и оттеняли высокий, чистый лоб и красивые, проницательные серые глаза.
— Да я вижу, вы знакомы, — лукаво сказал Анкутдинов, глядя на мою вытянувшуюся физиономию. — А впрочем… Таня, это мой зам по безопасности Александр Тимофеев. Саша, это Татьяна Иванова, ее я представляю без комментариев. Просто красивая женщина.
Тимофеев искренне улыбнулся и поцеловал мне руку.
— Так-то лучше, чем вчера, — прошептал он.
— Согласна с вами, — уже миролюбиво шепнула я.
— Ррразговоррчики! — прикрикнул Анкутдинов. — Тимофеев, смотри мне, без фокусов.
— А если?..
— Без «если». Никаких фокусов, — приказал шеф, разворачиваясь к нам спиной. — Приятного вечера, Танечка, — бросил он через плечо.
— Ну что, — сказал Тимофеев, — Тимур уже показал вам этого американского болвана?
— А, Блэкмора? Забавный.
— Да, есть что-то. Может, шампанского?
— С удовольствием, — сказала я. — Саша, а вы правда были чемпионом мира по самбо?
— Да, пять лет тому назад. Но я уж давно оставил большой спорт.
— Но техника-то осталась! Никак не забуду, как вы вчера двумя движениями…
Тимофеев пожал плечами.
— Мне всегда неприятно применять свое мастерство против женщины, — сказал он и поднял фужер шампанского. — Ну, за знакомство!
* * *
Тимофеев оказался действительно великолепным собеседником, интересным человеком и вообще — чрезвычайно обаятельным мужчиной, и я к концу банкета едва ли не влюбилась в него, позабыв все свои вчерашние антипатии. Кроме того, он очень много пил, потому что гости валом валили к нему с бокалами в руках, вероятно, желая завести или же закрепить знакомство. Поглотив умопомрачительное количество спиртного, он оставался таким же спокойным, тактичным и предупредительным. Соседство с Тимофеевым не прошло для меня даром — я также пила достаточно много, но в отличие от него хмель ударил мне в голову.
Краем глаза я посматривала на Анкутдинова с Блэкмором. Американец пил мало, зато разглагольствовал очень много, при этом оживленно размахивал вилкой с риском выколоть глаза находящимся рядом Новаченко и Лейсману. Тимур тонко улыбался и периодически вставлял в поток американского словесного поноса короткие реплики, которые, по-видимому, очень нравились Блэкмору, потому что он расплывался в улыбке и с удвоенной энергией продолжал вещать что-то.
К нам подошел Новаченко. Он был изрядно подшофе, с расстегнутой верхней пуговицей рубашки и пиджаком нараспашку.
— О це бисов америкашка, — прогрохотал он, — и шоб його чорты схопыли, и мелет, и мелет, як молотылка!
— А ты, Тимофей Леонидыч, его не слушай совсем, — сказал Тимофеев, — не слушаешь же ты меня, когда я тебе умные вещи говорю.
Новаченко наклонился надо мной, и его маленькие рыбьи глазки масляно блеснули.
— Так это ты вчера моих хлопцив згубыла, як лохив остатних? — сверкая белыми зубами, весело спросил он.
— Ага, згубыла, — передразнила его я, — не хуже, чем в песне: «Ты ж мэнэ пидманула, ты ж мэнэ пидвэла!..»
— С этого дня бульбу охраняют, — сообщил Новаченко, — бедные хлопцы…
— Картошку на овощной базе, — пояснил Тимофеев. — Леонидыч, вертайся до шефа, он тебя, кажется, зовет.
Через минуту Анкутдинов поднялся и вальяжно прошествовал через зал с уже пьяненьким, несмотря на малые по российским стандартам дозы алкоголя, американцем. Тот вертелся, путался у Анкутдинова под ногами, натыкался на гостей и громко при этом хохотал.
— Аркадий Иосифыч, — подошел Анкутдинов к Лейсману, — организуй заграничному фрукту уик-энд по полной программе. В сауну с девками его скатай, да только больше особо не пои, а то я хочу уже сегодня обговорить с ним кое-какие условия договора.
— Я понял, — ухмыльнувшись, ответил Лейсман.
— Да, и Новаченку с собой забирай, он уже надрызгался.
— А ты с кем?
— Я вместо него Тимофеева возьму, он десять таких Новаченок стоит, даже трезвых.
— Тоже верно, — одобрил Лейсман. — С Ивановой будешь рулить?
— Да чего там рулить с бабой? — мило улыбнулся Анкутдинов. — Просто захотелось мне с ней немного пообщаться.
— Ну-ну, пообщайся.
…Тимофеев подвел меня к белому анкутдиновскому «мерсу» и предупредительно открыл передо мной дверцу.
— А, «Мерседес» из вашей авторемонтной мастерской! — съязвила я.
— И на старуху бывает проруха, — миролюбиво откликнулся Тимофеев. — Значит, так. Шеф велел отвезти тебя в офис. Он скоро туда подъедет.
— Убивать будете?
— А это как шеф скажет, — с великолепно наигранной серьезностью ответил Тимофеев.
Я рассмеялась, и огромный «мерс» легко сорвался с места и понесся по улицам вечернего города.
* * *
Главный офис «Атланта-Росс» был пуст, если не считать трех молчаливых охранников с автоматами. При виде Тимофеева они почтительно посторонились, давая нам дорогу.
Тимофеев привел меня на второй этаж, в большую приемную перед кабинетом Анкутдинова.
— Саша, — сказала я, падая на мягкий диван, — объясни мне, пожалуйста, что ты, специалист высочайшего класса, одно из первых лиц огромной фирмы… что ты делал вчера в этом захолустье, в этой авторемонтной мастерской?
Тимофеев улыбнулся, восприняв это как каприз захмелевшей женщины, и терпеливо пояснил:
— Я работаю начальником охраны завода, я же тебе говорил. А в авторемонтном центре в тот день дежурили новички, и я сел их проинспектировать. Каждый человек должен делать свою работу профессионально. Вот как ты.
— А ты… знаешь, кто я? — промурлыкала я, потягиваясь всем телом, как ленивая кошка, и краем глаза поглядывая на Тимофеева: отреагировал ли на мои широкие жесты?
— Частный сыщик, — ответил тот, не проявляя никакого энтузиазма при виде моих обтянутых платьем прелестей и длинных ног, открывшихся едва ли не до того места, откуда они растут. — Довольно хороший частный сыщик.
Я нежно улыбнулась ему и покрутила в воздухе приспущенной на носок туфелькой.
— Танечка, я профессионал, — неожиданно сказал он, — и если шеф говорит мне: «Без фокусов!» — я выполняю его приказ. Так что оставь очаровательные ужимки для другого раза, когда я не буду связан профессиональными обязанностями.
Я резко перевела свое тело в вертикальное положение и оправила платье.
— Я просто потягивалась, — снисходительно пояснила я, — понимаешь, дрема напала.
Он одобрительно кивнул.
— Молодец, Танечка.
В этот момент наше уединение было нарушено приходом Анкутдинова.
— Заменю я, наверно, этого клятого хохла на тебя, Александр Иванович, — довольно сердито сказал он.
— Что, опять нажрался Новаченко?
— Ага. И Блэкмора чуть не споил. Хорошо, Лейсман не дал.
— Они в сауне, что ли? — спросила я.
— В сауне, в сауне, — пробурчал Анкутдинов. — Американец как наших девчонок увидел, так позабыл, зачем вообще сюда приехал. Они ж там в Америке все страшные, и феминистки в придачу! Верно, Александр Иванович?
— А ты что, Анкутдинов, в Штатах не был ни разу? — спросил Тимофеев.
— Где там! Едва в Европу выбрался пару раз, — пожаловался тот. — Да на Канары с Гавайями ездил. По профилю полагается — как «новому русскому».
