Я вышла из ванной совершенно другим человеком.
Никите я тоже не позволила долго плескаться в ванной. Надо было спешить, и я ему об этом напоминала каждые пять минут, чтобы он не расслаблялся.
— Женя, ты невозможный челочек, — заявил мне Никита, выйдя из ванной.
— Это еще почему?
— Потому что ты зануда. Я даже и не предполагал, что ты такая.
— Можно подумать, что ты меня знаешь сто лет. Я, между прочим, перед тобой не притворялась и идеальную женщину из себя не корчила.
— Идеальных не бывает. Но ты не переживай: если ты примешь мое предложение, я все равно буду очень счастлив.
— Я обещала тебе подумать, и я подумаю, — отрезала я, давая Панкратову понять, что если он будет настаивать, то положительного результата ему не дождаться.
— Думай. Только умоляю — не очень долго.
— Поехали. Не то в банке решат, что тебе уже не нужны деньги.
Я уже открыла входную дверь и вдруг услышала телефонный звонок. Тетя Мила опередила меня и взяла трубку.
— Алло. Кто это? С чего вы взяли, что я вам только что звонила? Я никуда и никому не звонила. Ну и подумаешь, что определился этот номер телефона. Если вы так ждете звонка, тогда не стоило отходить от телефона. Надо было сидеть и ждать, чтобы потом не гадать, кто это был, — тетя Мила изо всех сил пыталась кому-то что-то доказать.
Я уже хотела было уйти, но тут меня осенило.
— Тетя, подожди, не клади трубку. Это, наверное, меня, — предположила я и выхватила у нее трубку.
— Алло, Виктор, это ты?
— Да, я. Женя, ты мне звонила?
— Конечно. Я хотела спросить: ты что-нибудь узнал? Я понимаю, что времени прошло всего ничего. Но ты всегда очень оперативно работал.
— Почему «работал», я и сейчас еще в форме.
— Так ты можешь уже меня чем-нибудь порадовать?
— Обязательно. — По тону голоса Виктора я чувствовала, что он улыбается.
— Виктор, не тяни резину, выкладывай, что узнал!
— Я нашел того человечка. Должен сказать, это было не так уж и трудно. Я просто позвонил одному знакомому, и он мне дал нужное направление.
— Виктор, ты только не думай, что мне неинтересно, как ты на него вышел, но сейчас для меня самое главное — знать, на кого он работает.
— На Арефьева Владислава Алексеевича. Я так понял, что этот дядя нанял не только стрелявшего. На него работает не один десяток таких же молодцов — «шестерок», которые заглядывают в рот этому «большому папе». Парень-стрелок мне также сказал, что твоему клиенту теперь житья не дадут, потому что «папа» на него очень зол, ведь Панкратов должен ему очень много. Я не стал выяснять, почему Никита Андреевич должен отдать двадцать тысяч баксов, это не мое дело и меня нисколько не интересует. Но деньги немалые, сама понимаешь, двадцать кусков «зеленых» — не десять рублей, поэтому будь готова к тому, что тебе придется отбивать своего клиента еще не раз.
— А что сейчас с этим молодцом, который рискнул стать вторым Виктором Фурманчуком? Ни за что не поверю, что ты просто с ним поговорил и отпустил.
— Правильно делаешь, что не веришь. Ему после нашего разговора срочно понадобилось съездить в больницу, в отделение травматологии. Что-то он стал вдруг жаловаться на сломанные ребра. Но, по-моему, его еще и рука должна беспокоить.
— Понятно. Но ты меня этим не удивил, узнаю твой стиль, — откликнулась я.
— Кстати, пока я ехал в машине, слушал радио. Там сообщили на весь Тарасов, что сегодня утром взорвалась машина твоего клиента. С вами все в порядке?
— Да, я успела вовремя среагировать. Мы вылезли из машины за несколько секунд до взрыва.
— Я всегда поражался твоей реакции. Ты — молодец, — восхищенно проговорил Виктор.
— Да, стараюсь не потерять сноровку.
— Тебе за это хоть нормально платят, не обижают? А то я могу по старой дружбе на раз-два-три разобраться с твоим Панкратовым, — предложил свою помощь Виктор.
— Спасибо за заботу, но с ним я сама разберусь. Силенок на него у меня хватит.
— Ну, в этом я ни минуты не сомневался.
— Виктор, ты извини, но нам надо бежать, пока те молодцы — «шестерки», о которых ты упоминал, еще чего-нибудь не натворили. Встретимся как-нибудь потом, ладно?
— Договорились. Но только тогда о делах ни слова, хорошо?
— Конечно. Ну все, я побежала, а то мой клиент уже заметно нервничает. Пока.
— До встречи, Женя. Очень надеюсь, что она будет скорой.
Удовлетворенная исходом разговора, я повесила трубку.
Виктору я не соврала. На протяжении всего нашего с ним разговора Никита переминался с ноги на ногу, всем своим видом показывая, что пора закругляться с беседой.
— Думал, вы с ним никогда не доболтаете! — раздраженно сказал он, когда я повесила трубку.
— Можно подумать, что мы с ним обсуждали погоду или молодежную моду, — парировала я. — Между прочим, наш разговор касался исключительно тебя и твоего сына.
— Что он тебе сказал? — Никита сменил гнев на милость.
— Все происходящее дело рук некоего Арефьева Владислава Алексеевича. Он на тебя очень зол, поэтому просто так не отстанет.
— Я так и думал, что все исходит от него. Но я все-таки и не предполагал, что он опустится до того, чтобы стрелять в ребенка.
— Кстати, тот парень, который напугал Егора, сейчас отдыхает в больнице. Виктор подобное никогда и никому не прощает.
— Я за него очень рад, — зло проговорил Никита.
Мне не совсем была понятна его реакция, но я не стала уточнять, что Панкратову так не нравится в Викторе и почему Никита на него злится. Фурманчук в его сына не стрелял, на него тоже не покушался. Он даже, наоборот, помог нам как мог — узнал, от кого исходит угроза. Но Никите мало, он все равно злится. Я, конечно, могла предположить, что все дело в ревности, но это было бы слишком самонадеянно. С чего вдруг Панкратову меня ревновать к Фурманчуку? У меня и с тем, и с другим только деловые отношения. Да, с Виктором у нас было нечто вроде романа, но так давно, что я уже с трудом вспоминаю, как это было и было ли вообще. И потом, там, на передовой, такие романы действуют в качестве разрядки, иначе просто крыша съедет. Если хотите, то роман на передовой — это все равно что воскресенье после напряженной недели. Надо же как-то отвлечься и уйти хотя бы на пятнадцать минут от реальности.
— Женя, ты идешь или так и будешь стоять здесь и мечтать? — прервал мои размышления Панкратов.
— Между прочим, я тебя дольше ждала, пока ты плескался в ванной.
Я со злостью рванула дверь. Хорошо еще, что она не была заперта, иначе бы я, наверное, сдернула ее с петель.
— Дверь здесь вовсе ни при чем. Не надо так злиться, — проворчал Никита.
— А я и не злюсь, — буркнула я и побежала вниз по лестнице.
— Не забудь, что ты — мой телохранитель, — крикнул он мне вдогонку.
— Не надо мне давать профессиональные советы, — откликнулась я. — В данном вопросе по сравнению со мной ты — профан. Давай договоримся, что каждый из нас занимается своим делом и не лезет к другому, если это не мешает его интересам.
— Договорились.
Всю дорогу до банка мы ехали молча. Просто говорить нам сейчас было не о чем, любой вопрос мог повлечь за собой ссору. Наши отношения с Никитой все меньше и меньше походили на отношения клиента и исполнителя. Мы стали ссориться, что уже плохо. Когда люди ссорятся, и не из-за денег, то это что-то да значит.
Настроение у меня было довольно паршивое. Не радовала даже погода, а бесконечные пробки только еще больше раздражали. Сегодня в первый раз за последнее время я пожалела, что у моего «автонасекомого» нет крыльев. Хорошо было бы сейчас взять да и взлететь над городом на «жуке», над забитыми машинами дорогами. Просто взлететь и посмотреть на всю людскую суету сверху. Правда, сегодня утром это мое желание чуть было не осуществилось — мы с Панкратовым действительно чуть не взлетели. Меня всегда интересовал вопрос: что происходит после смерти? И есть ли вероятность, что ты все увидишь сверху? Но интерес интересом, а жить пока еще хочется. Не для того я отказалась участвовать в боевых операциях и занялась более «мирной» работой.
Можно, конечно, мне возразить и сказать, что если мне хотелось покоя, то надо было идти работать куда-нибудь в библиотеку — выдавать книжки, а заодно набираться умных мыслей. Но к такому я тоже пока еще не готова. Мне кажется, что не стоит бросаться из крайности в крайность. Поэтому на первое время я и выбрала работу, которая не слишком отличается от моей предыдущей. Профессия телохранителя более спокойная, не столь опасна для жизни, а вот адреналина хватает.
— Все, приехали, — сообщила я Никите, заворачивая на стоянку для клиентов банка.
— Ты со мной или здесь подождешь?
— Конечно, с тобой. Ты мне платишь именно за то, чтобы я везде и все время охраняла тебя.
Мы вылезли из машины. Никита подождал, пока я поставлю своего «жука» на сигнализацию, и мы зашли в банк.
