С другой стороны, баллон с каждой секундой становился все тяжелее.
И я поплыл, не останавливаясь, отчаянно работая ластами. Ох, и скорость я набрал - и все равно мне казалось, что я двигаюсь безумно медленно!
Баллон все больше тянул меня ко дну, и больше помогал, чем мешал. В конце концов, я выдохся, и принял решение сбросить его где-нибудь в укромном месте между валунов, чтобы потом мы могли вернуться за ним.
И вот я увидел нагромождение валунов. Я скинул баллон с плеч - сразу ощутив невероятную легкость - засунул его в щель между валунами, а сам вынырнул, чтобы оглядеться.
И тут же обнаружил, что, встав на самый высокий валун, могу даже голову из воды высунуть. Балансируя на валуне, я снял маску - действовать приходилось одной рукой, шкатулку я так и не выпускал - и огляделся вокруг.
Яхта была совсем близко! Я увидел пять фигурок на яхте - а у одной фигурки что-то ярко сверкнуло на уровне глаз: линзы поднесенного к глазам бинокля!
Я отчаянно замахал рукой, в которой держал маску.
И меня заметили. Я увидел, как от борта яхты отчаливает надувная лодка. На веслах, насколько я мог разглядеть, сидел Алик.
Я стоял, с трудом балансируя на валуне, и ждал. После всех потрясений и всех перегрузок, я почувствовал себя как выжатый лимон. Или, может, как проколотый воздушный шарик.
- С ума сошел? - осведомился Алик, подплывая вплотную ко мне. Знаешь, как мы переволновались!
- Погоди! - прохрипел я. - Возьми сначала вот эту коробочку... Смотри, не урони! А мне ещё нырнуть надо!
И, сунув ему в руку коробочку, я нырнул. Ухватив баллон, я выплыл вместе с ним. Признаться, это было нелегко, потому что силы у меня были на исходе, а баллон уже выпустил почти весь кислород и наполнялся водой. Хорошо, Алик сумел перехватить баллон и втащить его в лодку. Когда он увидел торчащую из баллона стальную стрелу, его глаза округлились.
- Что это?..
- В меня стреляли из подводного ружья, - сообщил я, забираясь в лодку. - Можно сказать, вот из-за этой штуки, которую я тебе передал... Сейчас, приплывем, я все толком расскажу.
Алик ничего не сказал, только на весла налег.
Через пять минут мы были на яхте. Можно представить себе все охи и ахи, которыми меня встретили. Вид стрелы, пробившей баллон, вообще породил панику и смятение.
- Да бросьте вы!.. - сказал я, кутаясь в огромное махровое полотенце, которое вручил мне Павел. - Все нормально! Вот он я, жив-здоров... Сколько сейчас времени?
- Без двадцати девять, - сообщил Ванька, безумно гордившийся своими первыми в жизни "настоящими" часами - не детскими, в виде мордочки Микки Мауса или кого там еще, а солидными, "капитанскими", в серебряном водонепроницаемом корпусе.
- Выходит, я плавал полтора часа, даже меньше, - сказал я. - А вы чего так рано встали?
- Рыбаки разбудили, - ответил Сергей. - В восемь часов, а то и раньше, поднялись, чтобы идти сетки проверять. Не сказать, что были как стеклышки, но во вполне бодром виде. А мы вернулись на яхту, смотрим - тебя нет! Ну, проверить подводное снаряжение мы сразу догадались - и поняли, что ты учудил... А теперь ещё и это! - он указал на простреленный баллон.
Павел тем временем, встав на колени, тщательно осматривал стрелу.
- Да, все правильно, - сказал он. - Обычно эти стрелы - на тросике, чтобы не потерялись и чтобы добычу можно было к себе подтаскивать. Тебе повезло, что тросик оборвался или отвязался. Иначе бы ты совсем влип.
- Его мог сом перервать, когда метнулся... - пробормотал я, клацая зубами.
- Какой сом? - сразу спросил Ванька.
- Да дайте вы ему горячего чаю выпить! - вмешалась Фантик. - Он ведь совсем продрог!
И меня повели в кают-компанию, где уже закипал чайник.
Прихлебывая горячий чай, я стал рассказывать о своих приключениях. Все только ахали.
А я, дойдя до того места, когда в меня стреляли и когда меня выручил растревоженный суетой сомище, пережил весь ужас даже не заново, а вдвое сильнее, чем в реальности. Только сейчас я до конца понял, на какой тонюсенький волосок я был от смерти и чем это могло для меня кончиться! Да и воспоминание о метнувшемся у меня из-под ног чудовище заставило меня содрогнуться!..
Когда я закончил, наступила долгая пауза.
- Гм... - Алик почесал подбородок. - Единственно, что... Возможно, этот аквалангист вовсе не думал, что стреляет в человека. Возможно, он именно за этим сомом и охотился. И, возможно, сам бы перепугался до смерти, увидев, что попал в тебя!
- Вот уж нет! - убежденно возразил я. - Видели бы вы его рожу! И потом, он шел на свет моих фонариков - целенаправленно шел - поэтому он был уверен, что выслеживает человека! Сом, конечно, сбил его с толку - и не только с толку, вы бы видели, как этого мужика понесло прочь, когда в него врезалась эта огромная туша! Возможно, теперь он будет считать, что с самого начала видел сома, а то, что он принял за свет фонарика, было странной игрой отраженных солнечных лучей в воде. Но нам надо быть начеку! Я вам точно говорю, что он, скорей всего, не один! И вся его компания - они если и не бандиты, то что-то очень близкое к бандитам, и охотятся они за чем-то очень для них важным!
- Ужас! - сказала Фантик. - Я бы умерла со страху!
- А мне жаль, что тебе пришлось бросить люстру и бутылку! - сказал Ванька. - Надо обязательно будет их вытащить!
- А мне интересно, что в этой коробочке, - сказал я. - Не знаю, как её называть, шкатулкой или ларчиком.
- Всем интересно... - Павел вертел шкатулку в руках. - Совсем не пострадала от воды. То есть, сделана из какой-то не гниющей породы дерева. Какие породы у нас не боятся воды? Кипарис, можжевельник... Да, либо можжевельник, либо кипарис...
- На можжевельник не очень похоже, - сказал я, приглядываясь. - У нас в лесах можжевельника полно, и мы даже сами делали из него эти пахучие подставки для чайников, поэтому мы знаем...
- Значит, кипарис, - кивнул Павел.
Сергей хмыкнул и продекламировал:
Мне вечор, младой, скучен терем был,
Темен свет-ночник, страшен Спасов лик.
Вотчим-батюшка самоцвет укрыл
В кипарисовый дорогой тайник!..
- Все точно, кипарисовый тайник, - добавил он. - Интересно, вдруг в нем как раз самоцветы и окажутся?
- Ну, тут много чего можно вспомнить! - подхватил Павел, не желающий отставать. - Например,
Настоящую оду
Нашептало... Постой!
Царскосельскую одурь
Прячу в ящик пустой.
В роковую шкатулку,
В кипарисный ларец...
А тому переулку
Наступает конец!..
- Тоже все точно. Ведь конец наступил улицам и переулкам древнего города, так?
- Но я предлагаю реальный вариант того, что может быть спрятано, сказал Павел. - А что такое "царскосельская одурь"? Как ты её представляешь?
- Да мало ли как... - пожал плечами Сергей. - Царские драгоценности. Рукопись гениальной поэмы, считавшейся утраченной. Я тебе тысячу вещей назову, напрямую связанных с Царским Селом.
- Давайте скорее откроем ее! - вклинился Ванька.
- Да, давайте, - поддержала его Фантик.
- Что ж... - Алик выбирал самый острый и крепкий ножик. - Попробуем открыть... Хотя, я думаю, дерево так разбухло, что придется повозиться.
- При этом, внутри шкатулка может оказаться совершенно сухой, заметил я. - Арсеньев - тот, что путешественник - рассказывает в одной из своих книг, в "Дерсу Узала" или в какой-то другой, как они сохраняли спички сухими в насквозь сырой тайге. Они убирали спички в плотно закрывающиеся деревянные коробочки. Когда снаружи влага пропитывала дерево, дерево так разбухало, что внутри оставалось совершенно сухим. Мы сами пробовали этот метод - работает.
- Возможно, для того вещи и спрятали в негниющее дерево, а не в металлическую коробочку, - сказал Алик, пытаясь ножом поддеть крышку. - То есть, судя по размерам ларчика, надо говорить не "вещи", а "вещички". В любом случае там будет что-то небольшое.
Мы, затаив дыхание, смотрели, как он сражается с крышкой. Сражался он, показалось нам, бесконечно долго.
- Есть!.. - процедил он наконец.
И крышка соскочила.
Внутри шкатулка и впрямь оказалась совершенно сухой.
Но не это главное.
Главное - на стол высыпались вещицы, сверкающие таким чудесным блеском и переливающиеся такими чудесными, огненными цветами, что захотелось глаза зажмурить, из страха, что все это сон.
- Самоцветы, как я сказал... - обалдело выдавил Сергей.
- Не просто самоцветы, - Алик стал бережно, кончиком указательного пальца, раздвигать изделия по столу, чтобы они были видны во всем великолепии. - Вот набор с изумрудами - серьги, кольцо и браслеты. Вот набор с гранатами. Вот сапфировое колье... И старинная работа, очень старинная. Просто для большого музея...
- Бриллиантов нет, - сказал Павел. - Значит, все это делалось и собиралось в то время, когда бриллианты ценились меньше других драгоценных камней. Так было века до семнадцатого... Мы ж фильм об этом делали, помните?
- Еще бы не помнить! - откликнулся Сергей. - Шестнадцатый или семнадцатый век, точно!
