Турецкий кивнул:
— Совершенно верно — и зачем. Третий — есть ли между похищением дочери Акишина и убийством Платта и Кожухина какая-то связь? И четвертый — какого черта Артуру Акишину понадобилось похищать собственную сестру? Ответим на эти вопросы — найдем убийц.
Александр Борисович взял с тарелки шашлык, подмигнул Денису и вонзил зубы в нежный кусок телятины. — Кстати, — сказал он с набитым ртом, — дядьку своего давно не видел?
— Да уже давненько, — ответил Денис.
— Как ему на новой работе?
— Да ничего, работает. Да ты и сам небось все знаешь. Ты ведь с ним общаешься теснее, чем я.
— Ну да, — иронично сказал Турецкий. — Ты ведь у нас и коньяк тоже не пьешь.
— И не курю, — напомнил Денис. — И жены у меня нет.
— Появится — закуришь, — пообещал Турецкий и протянул руку за графином.
4
На следующее утро Турецкий связался с руководителем холдинга, в котором работал Акишин, Яковом Наумовичем Херсонским и попросил аудиенции. Херсонский полюбопытствовал, что именно интересует старшего следователя Генпрокуратуры, но Турецкий заявил, что это не телефонный разговор и что он расскажет все при встрече. «Тогда приезжайте прямо сейчас! — сказал ему Херсонский. — Только поторопитесь. У меня через полтора часа важное совещание».
Спустя тридцать пять минут Турецкий был в кабинете у Херсонского.
— Александр Борисович Турецкий, — представился он.
— Яков Наумович Херсонский. — Руководитель холдинга «Информинвест» крепко пожал Турецкому руку. — Очень приятно!
Херсонский был невысок ростом, худощав и очень подвижен. У него была большая, лысоватая голова, крупный нос с горбинкой и большие черные глаза, все время менявшие не только выражение и форму, но иногда даже и цвет (по крайней мере, так казалось человеку, говорившему в этот момент с Херсонским). В его внешности было что-то неуловимое, как в Протее, что-то от хамелеона и амебы. На толстых, выпуклых губах Якова Наумовича то и дело появлялась улыбка — быстрая и гибкая, как змейка, но тут же исчезала снова, сменяясь скорбным или презрительным (смотря по ситуации) изгибом.
— Каким ветром в наши Палестины? — улыбаясь, спросил Херсонский.
— Да вот хочу поподробнее узнать о делах, которыми занимается ваша компания.
— И чем же мы привлекли столь авторитетную контору, как ваша?
— Ваш сотрудник, Сергей Михайлович Акишин, похищен. Похитители требуют за него большой выкуп.
— Да что вы? — поднял черные брови Херсонский.
— А вы разве об этом не знали?
Яков Наумович вздохнул и сказал:
— Вообще-то знал. Мне уже звонили по этому поводу из МУРа. Очень грустно. К сожалению, я ничем не могу вам помочь.
— А Акишину? — спросил Турецкий.
— Что — Акишину?
— Вы бы могли собрать деньги для выкупа.
— Деньги? — Яков Наумович непонятливо нахмурился, но тут же снова просветлел лицом. — Ах да, деньги. Вы правы, мы как раз сейчас этим занимаемся. Видите ли, Александр Борисович, три миллиона долларов — очень большая сумма. Я бы даже сказал — чрезмерно большая. Собрать ее не так-то легко, но конечно же мы сделаем все от нас зависящее, чтобы выручить Сергея Михайловича из этой переделки.
— Забавно, — сказал Турецкий.
— Что? — насторожился Херсонский.
— Да выразились вы забавно — «из переделки».
— А что в этом такого?
— Да ничего, просто забавное выражение. Скажите, Яков Наумович, а правда, что Акишин был не просто одним из директоров холдинга, а независимым директором?
Херсонский кивнул:
— Именно так. Именно независимым директором он и был. Знали бы вы, каким ударом стало для нашей компании похищение Сергея Михайловича. Я прямо ума не приложу, что нам без него делать. А еще в такое время…
Херсонский вздохнул и покачал головой.
— А что, — спросил Турецкий, — у вас наклевывается какой-то важный проект?
— «Наклевывается»? — Яков Наумович улыбнулся своей быстрой, неуловимой улыбкой. — А теперь вы выражаетесь забавно! Ну да, если вам так угодно, то наклевывается. Он должен был принять участие в одной довольно крупной сделке — как раз в качестве независимого директора.
— Понятно. Яков Наумович, простите мне мою необразованность, но не могли бы вы объяснить, чем независимый директор отличается от зависимого?
— Конечно! — быстро кивнул Херсонский. — Конечно, могу. Независимый директор — это член совета директоров, который не находится в зависимости от главных акционеров, крупных контрагентов, консультантов или конкурентов компании.
— А от государства? — спросил Турецкий.
Яков Наумович кивнул:
— И от государства тоже. Независимый директор не является представителем государства и не входит в исполнительное руководство компании. Он выдвигается миноритарными акционерами, но, представляя их интересы, действует тем не менее в интересах всех акционеров.
Турецкий немного помолчал, переваривая сказанное Херсонским, затем спросил:
— А что это за проект, в котором должен был принять участие Акишин?
— Долго объяснять, но если коротко… — Яков Наумович потер лоб, пытаясь придумать короткую формулировку. — Если коротко, — продолжил он, — то речь идет о внедрении так называемой ERP-системы. Программное обеспечение этого класса предназначено для создания систем комплексного управления предприятиями. Сергей Михайлович как раз занимался вопросом закупки программного обеспечения производства компании «Oracle» для создания комплексной системы автоматизации межрегиональных компаний нашего холдинга. Я понятно объяснил?
— Н-да… недовольно протянул Турецкий (он терпеть не мог ситуаций, в которых ему приходилось выступать в роли необразованного профана). — Тут и впрямь без ста граммов не обойдешься.
— Вы так думаете? — улыбнулся Херсонский. Затем он вдруг наклонился, открыл ящик стола, вынул из него бутылку коньяку и поставил ее на стол. — Хороший французский коньяк, — сообщил Яков Наумович. — Грешен, люблю иногда пропустить пятьдесят граммов в середине рабочего дня. Вы как, присоединитесь?
Турецкий покачал головой:
— Нет, спасибо, я на службе. Может быть, в другой раз.
— Я тоже, — с улыбкой сказал Херсонский. — Я тоже на службе. Но, как видите, меня это не останавливает.
Он отвинтил крышечку и наполнил рюмку, которую достал из того же ящика стола.
— Значит, похищение Акишина стало для вас неприятной неожиданностью? — спросил Турецкий, когда рюмка была наполнена доверху.
Херсонский глянул на Турецкого быстрым, внимательным взглядом и еле заметно усмехнулся.
— Опять, — сказал он. — Опять забавное выражение. Это стало для нас не просто «неприятной неожиданностью», а настоящим ударом. На кон поставлены не только большие деньги, но и репутация нашего холдинга! Понимаете? Отыскать такого классного специалиста, как Сергей Михайлович, труднее, чем гениального писателя!
— А насколько большие деньги стоят на кону?
— В каком смысле? — не понял Яков Наумович.
— Вы только что сказали, что Акишин выступал в качестве независимого директора в крупной сделке. В сделке по поставке комплексной системы автоматизации для межрегиональных компаний вашего холдинга.
— А, вы об этом. В данном случае цена вопроса сто пятьдесят три миллиона долларов.
— Это много?
Яков Наумович снисходительно улыбнулся:
— Вообще-то это рекорд российского софтверного рынка.
Турецкий покачал головой:
— Круто.
— Именно! — кивнул Яков Наумович. — Именно круто! Представляете, какая ответственность лежала на плечах Сергея Михайловича и какую проблему ставит перед нами это идиотское похищение? Подонки, просто подонки…
— Кто?
— Как — кто? Те, кто его похитил!
Александр Борисович достал из кармана сигареты.
— Вы позволите? — спросил он у Херсонского.
— Что? Курить? Курите на здоровье. Вот пепельница.
Он пододвинул к Турецкому небольшую пепельницу из темного стекла.
— Да уж, на здоровье, — усмехнулся Турецкий. Закурил, спрятал зажигалку в карман и сказал: — Яков Наумович, контрольным пакетом акций вашей компании владел Лайэм Платт, не так ли?
— Именно, — кивнул Херсонский. — Именно Платт.
— У вас с ним были хорошие отношения?
— Замечательные. Он был не из тех людей, которые лезут в области, находящиеся вне их жесткой компетенции. Он доверял бухгалтерам делать бухгалтерскую работу, инженерам — техническую, менеджерам — управленческую и так далее. Он доверял профессионализму нанятых им людей. Именно поэтому он и стал таким богатым человеком.
— А как он относился к этой сделке? Ну про которую вы говорили…
— Как относился? А как он мог к ней относиться? Хорошо относился! Вы знаете, господин Платт целиком и полностью доверял своим российским коллегам, то есть нам. И потом, то, что было выгодно компании, было выгодно и господину Платту лично. Он ведь не только меценат, но и бизнесмен.
