— Может быть, — ответила я, признавая определенный резон в его словах. — Но нельзя отрицать, что кто-то, пусть не Жора, хочет вышибить вас обоих из вашего «Сада». Правда, не совсем понятными методами.
— Вряд ли, Женя. Люди, способные на это, обычно более прямолинейны. Вы знаете кафе «Флорида»?
Кафе «Флорида» было мне известно. Насколько я знала, периодически там собирались начинающие уголовные элементы, которые изо всех сил пытались корчить из себя крутых ребят и респектабельных деловых людей одновременно.
— Так вот, — продолжал Алик после моего кивка, — когда Резаный Арман захотел прибрать его себе, то все прошло очень быстро и без всяких разных фокусов. Сначала хозяину предложили уступить заведение, оставаясь формально на бумаге его владельцем — чтобы не переделывать документы, получить деньги в качестве компенсации и продолжать руководить «Флоридой» на обычном окладе. А когда он отказался во второй раз, его просто вывезли куда-то на дачу, приковали наручниками к балке в подвале, закрыли, а рядом положили мобильник, по которому можно было позвонить лишь в одно место — подручному Армана и сообщить ему о своем полном согласии. Поэтому, вот уже несколько дней он — не хозяин «Флориды». Они со всеми поступают так же. И это еще хорошо — другие сначала проводят показательный мордобой, а только потом говорят, чего хотят. Так что, Женя, в таких случаях все делается значительно проще.
— Значит, вас определенно преследуют не люди Резаного Армана, — заключила я.
— Думаю, что не они. Их вряд ли заинтересует не до конца раскрученный ресторан. А Жоре я доверяю. Я достаточно долго и хорошо знаю его. К тому же он вложил в это дело свои собственные деньги. И, надо сказать, не малые. И рискует он ровно столько же, сколько и я.
— Алик, что будет с вами, если ресторан окажется нерентабельным?
В ответ он заметно погрустнел и поникшим голосом произнес:
— Наверное, это будет катастрофой. Или чем-то очень близким к этому.
— А с Жорой? Я имею в виду, вложил ли он все свои деньги в этот проект?
— Вряд ли. У него денег больше, чем у меня.
— Значит, он сможет подождать, пока вы уйдете из дела, а затем заняться им и стричь купоны, так сказать, единолично?
После моего последнего вопроса Алик неуверенно пожал плечами, глядя при этом куда-то в угол кабинета. Его реакция еще больше укрепила мои подозрения в отношении Жоры, но я отчетливо видела, что переубедить Алика сейчас невозможно. Вина Жоры в его глазах станет правдой только под тяжким грузом неопровержимых доказательств.
Я не однажды сталкивалась с тем, что мои рекомендации не принимались заказчиком, и мне приходилось расставаться с ним. В данном случае дело также могло обернуться таким образом. Однако я симпатизировала Алику как человеку, и с учетом сегодняшнего выходного у меня оставалось два оплаченных, но еще не отработанных дня, и я решила пока ничего не менять в наших отношениях.
Я приняла любезное приглашение Алика пообедать с ним и после необычайно вкусной трапезы покинула его гостеприимное заведение.
Я побродила немного по парку, попутно высматривая места, пригодные для временных тайников, как в случае со скейтом Аркаши, которые могли бы потом оказаться полезными. Вообще, хорошее знание местности значит очень и очень много и мне следовало бы давно изучить окружающий ресторан парк. Но кто же мог предположить, что страстям, кипящим внутри «Изумрудного сада», станет тесно, и они выплеснутся наружу?!
Поскольку вечер я планировала провести на «боевом посту» в ресторане, то теперь у меня оказалась уйма свободного времени. Вернувшись домой, я занялась гимнастикой для поддержания физической формы, а в перерывах — медитацией. Потом принялась за просмотр нового видеофильма. Но что-то никак не давало мне сосредоточиться на сюжете. Я убавила звук и стала ходить по комнате взад и вперед.
Допрос Аркаши, встреча с Жорой сначала в больнице, а затем в ресторане давали, на мой взгляд, огромную пищу для размышлений. Но убедить в этом Алика мне не удалось. Он был уверен в незыблемости, гранитной прочности и надежности старых личных знакомств. Хотя мой опыт показывал, что сейчас старые связи с необычайной легкостью клались на жертвенный алтарь наживы и прибыли. А «Изумрудный сад» обещал в недалеком будущем стать довольно лакомым кусочком.
Поэтому партнер Алика вполне вписывался в роль компаньона, желающего потихоньку, без лишнего шума избавиться от приятеля. У Алика существовали проблемы, связанные с недостатком оборотных средств. И Жора мог искусственно создать временные трудности в работе ресторана и снизить прибыль, чтобы заставить Алика уйти. Или продать свою долю. Поэтому-то Аркаша, вместе с Потапом и Ляпой, и получили указания не ломать сильно мебель — зачем же портить свою будущую единоличную собственность? Алик мог в скором времени пасть жертвой своей доверчивости.
Я оделась и вышла из дома. Еще через несколько минут я выводила «Фольксваген» со двора, направляясь в сторону бассейна «Строитель». Моей целью был названный Аркашей клуб «Черный лотос». Достигнув освещенной тусклым светом полусферы из стекла, бетона и стали, служившей крышей бассейна, я повернула направо. Далее, следуя Аркашиным указаниям, проехала по дороге еще два дома и остановилась на обочине в темном месте.
Я вынула ключи из замка зажигания и осмотрелась вокруг. Никакого намека на клуб пока заметно не было. Я вышла из машины и внимательно оглядела первые этажи ближайших домов. По словам Аркаши, «Черный лотос» располагался в подвале. Я была уверена, что Аркаша не обманул меня.
Пришлось запереть машину и немного прогуляться по дворам вокруг домов. Вскоре выяснилось, что во внутреннем дворе соседнего дома находилось полуподвальное помещение с надписью объемными буквами над входом «Черный лотос». Более мелкие и уже плоские буквы сообщали, что «Черный лотос» являлся не чем иным, как спортивным клубом. Дверь была закрыта изнутри. Из-за нее доносились приглушенные звуки, словно несколько чернокожих Майков Тайсонов без устали молотили своих противников на ринге.
Исходя из планировки дома, на противоположной стороне должно было быть несколько — на уровне асфальта — окон. Я решила не ломиться в закрытую дверь, заглянуть в окно. Мои предположения оказались верны: с другой стороны дома находились четыре узких зашторенных окошка. На двух были раскрыты форточки, от чего в черных шторках образовались небольшие щели. Я подошла ближе и заглянула в одну из них. В этот момент звуки, достойные яростного боксерского поединка, внезапно смолкли, и вместо них после нестройного шлепка воцарилась тишина, прерываемая громким частым дыханием и пыхтением.
В щель я увидела часть спортивного зала, полностью застеленного затертым борцовским ковром. На его краю восседал, скрестив ноги, человек восточной наружности с черными облезлыми усиками. Он был в застиранном кимоно с рисунком дракона на груди.
— Закрыли глаза, расслабились, — донесся до меня его голос с легким восточным акцентом.
Я быстро перешла к другому окну и осторожно посмотрела в щель между шторками.
— Быстрый вдох, медленный вы-ыдох, — с ритмичностью и бесстрастностью метронома продолжал восточный сэнсэй.
Теперь мне было видно несколько спин его учеников. В одном из них по характерной прическе я узнала старательно вдыхавшего и выдыхавшего по команде «дикобраза». Того самого, из-за которого моя кофточка получила несмываемое шоколадное пятно. Я попыталась заглянуть дальше, но в этот момент сзади меня проехал автомобиль и громко просигналил три раза. От неожиданности я оглянулась. Мимо дома медленно проезжал и заворачивал во двор «Опель». Темно-красного цвета.
Перед поворотом на него упала неширокая полоска света из ярко освещенных окон второго этажа. Я застыла, напряглась и отчетливо увидела номер машины Жоры. Сомнений быть не могло. Это был Жора.
Я быстро покинула место у окна в подвал и понеслась, словно вспугнутая резким звуком газель, к своей машине.
Наверняка, Жора приехал, чтобы сделать новый заказ. Сейчас он вызовет Потапа или кого-нибудь еще и будет обсуждать детали. Я должна услышать их разговор, мелькало у меня в голове, пока я неслась к оставленному «Фольксвагену».
Главной причиной моей спешки было то, что в машине я оставила маленький, но чрезвычайно полезный, а порой просто незаменимый прибор. Он позволял слышать разговор, происходящий даже за закрытыми дверями. Но только при условии, что окна не были зашторены плотными занавесками. Он представлял собой устройство, посылавшее тонкий невидимый глазом луч на стекло комнаты или другого объекта, где и происходил интересующий наблюдателя разговор. Звуковые волны производили микроколебания оконных стекол, которые и воспринимались, а затем и передавались этим лучом на приемное устройство.
