— Может быть, мне остаться с вами? — спросила Делла Стрит.
— О, я бы очень этого хотела!
— К сожалению, мне понадобится Делла, — покачал отрицательно головой Перри Мейсон.
У Элен сразу вытянулось лицо:
— Ну ничего, надеюсь, за время отсутствия дяди со мной ничего не случится.
* * *
По дороге в Голливуд Джеральд Тор вернулся к тому, что, по всей вероятности, мучило его:
— Мистер Мейсон, вы несколько раз упоминали, что лейтенант Трегг опасный противник.
— Да.
— Должен ли я понимать, что вы вкладываете особое значение в свои слова?
— Все зависит от точки зрения.
— В каком смысле?
Сам того не замечая, Джеральд Тор заговорил тоном вежливого, но настойчивого следователя.
— Возможно, я не совсем точно выразился, — сказал Мейсон. — Лучше сказать так: его опасность зависит от того, что надо скрывать противнику Трегга.
— Но, допустим, что мне нечего скрывать.
— В этом случае лейтенант Трегг не может быть назван «опасным противником», потому что он не будет противником, но «опасным» останется в любом случае.
Тор некоторое мгновение разглядывал профиль адвоката, потом снова сосредоточил свое внимание на дороге.
Мейсон же продолжал ровным голосом:
— В данном случае, в деле имеется несколько весьма важных моментов. Начнем с того, что если вы с братом расстались, так сказать, по-дружески, то у него не было никаких оснований не позвонить вам, вместо того, чтобы приводить в волнение племянницу, которая даже не помнила его голоса. Это, однако, второстепенная деталь, важнее то, что он специально распорядился, чтобы Элен пригласила меня приехать с ней к мистеру Личу, а другие члены семьи не должны были не только присутствовать при этой встрече, но даже и знать о ней.
— Мистер Мейсон, — вдруг проговорил Джеральд, — либо вы говорите слишком много, либо слишком мало.
— Однако вы совсем не против того, чтобы я продолжал?
— Пока я не вижу, куда вы клоните. По-моему, вполне естественно, что мне хотелось повидаться, и как можно скорее, с братом?
— Безусловно. Но похоже на то, что вы посчитали необходимым увидеть его еще до того, как с ним переговорит кто-нибудь другой.
— Не могли бы вы объяснить значение последнего вашего высказывания?
Мейсон улыбнулся.
— Могу, конечно. Сейчас я стараюсь мысленно оценить все происходящее с позиции лейтенанта Трегга, со складом ума и темпераментом которого я немного знаком.
— Ну и?
— По моему мнению, Трегг без всякого труда выяснит, что вы не входили в «Касл-Грейт отель», когда мы все отправились туда к Личу, согласно договоренности с Франклином Тором.
— Что ж тут удивительного? Меня интересовал вовсе не Лич, а мой брат.
— Тоже правильно. Даже Треггу пришлось бы согласиться с таким объяснением, хотя естественно было бы ожидать, что поскольку Лич был единственным связующим звеном с вашим братом, его фигура сразу же приобретает особый интерес. Однако, повторяю, Трегг тоже принял бы такое объяснение, если бы не существовало другого фактора.
— Какого?
— Допустим, что на всякий случай, будучи человеком педантичным и аккуратным, Трегг снабдит одного своего парня вашей фотографией и попросит предъявить дежурному клерку в «Касл-Грейт отеле» и спросить его, не наводили ли вы справки о Личе, не приезжали ли к нему в гостиницу и не видел ли он вас вообще в районе гостиницы.
После минутного молчания Джеральд Тор спросил:
— С какой целью нужно это делать?
— Разумеется, я не могу претендовать на знакомство со всеми тончайшими деталями данного дела, но если уж рассуждать с позиций Трегга, некоторые моменты приобретают особое значение.
Ваш брат исчез совершенно неожиданно для окружающих. Это исчезновение имеет какой-то необычный характер. Непосредственно перед ним у Франклина Тора состоялась беседа с человеком, который не то просил у него деньги, не то требовал их. По кое-каким данным, этим человеком были вы. Правда, показания в этом направлении несколько противоречивы, и я не сомневаюсь, что вас допрашивали по этому поводу. И в протоколах черным по белому было записано, что вы категорически отрицали, вашу встречу с братом.
Вот Трегг и решил, что вам было бы крайне неудобно, если бы сейчас, в настоящее время, Франклин Тор рассказал нечто обратное и даже показал, что вы имели какое-то отношение к его исчезновению.
Придя к таким выводам, лейтенант Трегг даже станет рассуждать примерно так: Франклин Тор объявился. По неизвестной причине он не желает, чтобы об этом узнали. Он отказывается идти прямиком к себе в дом, а предпочитает предварительно связаться с кем-то из своих родственников. Как это ни странно, но он по каким-то причинам избегает своего родного брата, а звонит вместо этого своей племяннице, в настоящее время весьма привлекательной молодой особе, но которой в момент исчезновения Тора было не более тринадцати-четырнадцати лет.
Джеральд Тор, обойденный братом, не смиряется с этим и настаивает, чтобы и он поехал вместе с племянницей.
Генри Лич выступает в качестве связующего звена между Франклином и его родственниками. Генри Лич отправляется в пустынное место, где его убивают. Имеется письмо, по содержанию которого можно предположить, что Генри Лич сам избрал это место для свидания, но ничто не подтверждает, что письмо было действительно написано Личем. Наоборот, есть много оснований полагать, что это подделка. Конечно, многое зависит от того, что скажут результаты вскрытия относительно времени смерти Лича. Однако, как решил я по внешнему виду покойника, его застрелили часа за четыре до того, как мы прибыли на место свидания.
Вы понимаете, что если тому же лейтенанту Трепу удастся выяснить, что вы пытались по собственной инициативе увидеться с Личем или уже виделись с ним, он вас запишет первым в список подозреваемых.
Мейсон достал из портсигара сигарету, спокойно закурил ее и откинулся на сидение.
Джеральд Тор ехал минут пять, потом сказал:
— По всей вероятности, пора просить вас действовать в качестве моего поверенного?
Мейсон несколько подумал, прежде чем ответить.
— Пожалуй.
— А что в отношении вашего секретаря? — негромко спросил Джеральд Тор, кивком головы указывая на Деллу Стрит, примостившуюся на заднем сидении машины.
— За нее можете не опасаться, у меня от нее нет никаких секретов. Так что говорите совершенно свободно. Вероятно, больше такой возможности вам и не представится.
— Но вы согласны представлять мои интересы?
— Это зависит от…
— От чего?
— От очень многих обстоятельств и, прежде всего, от того, посчитаю ли я вас невиновным.
— Но я действительно совершенно невиновен! — с чувством сказал Джеральд Тор. — Одного только не пойму: являюсь ли я жертвой чертовски неудачно сложившихся обстоятельств или все это специально подстроено.
Мейсон молча попыхивал сигаретой.
Тор снизил скорость, чтобы машина не требовала от него такого всепоглощающего внимания, и заговорил:
— В ночь исчезновения брата я заезжал к нему.
— Но ведь позднее вы это отрицали?
— Да.
— Почему?
— Из разных соображений. Прежде всего потому, что слишком многое из нашего разговора было услышано и стало всеобщим достоянием. А ведь речь шла о том, что мне срочно требовались деньги, так как я находился в критическом финансовом положении.
Мейсон кивнул.
— Я не буду входить в подробности финансовой операции, но дело мне сулило солидные барыши при условии, если мои компаньоны ни на секунду не заподозрили бы того, что у меня фактически не было за душой ни гроша.
— А ваш брат?
— В какой-то мере мой брат играл положительную роль. Никто не предполагал, что он сам непосредственно заинтересован в данном деле, но считалось, что если мне не хватит собственного капитала, брат мне всегда придет на выручку.
— Итак, вы не осмеливались признаться, что именно вы тоща находились в кабинете мистера Франклина Тора, потому что очень многое из вашего разговора попало в газеты и могло быть неправильно истолковано?
— Совершенно верно.
— Скажите, исчезновение вашего брата не оказало пагубного влияния на ваши коммерческие операции?
— Еще какое! Но все же мне удалось отыскать человека, который заинтересовался этой спекуляцией и ссудил меня небольшим капиталом, забрав, как водится, львиную долю прибылей. К счастью, дела Торовского банка оказалась в превосходном состоянии, у Франклина остался огромный наличный капитал, так что все это очень помогло.
— Но вы и миссис Тор не признались, что в тот последний вечер именно вы были с братом?
— Я не смел рассказать об этому никому.
— Ну, а после того, как исчезла необходимость соблюдать тайну?
