помимо криминалистов главка, проводит и центральная лаборатория МВД.
– Думаю, Лев Иванович, уже завтра мы будем иметь полное представление о том, что произошло с академиком, – бесцветно пообещал Дроздов.
– Лева, а для чего все эти дополнительные уточнения? – Крячко изобразил недоуменную мину. – Я думаю, все уже и так яснее ясного.
– В принципе, я тоже думаю точно так же. – Гуров чуть заметно кивнул. – Но при всем том нам нужно иметь железобетонную уверенность, что академик Семигоров и в самом деле кем-то убит. Ты можешь представить, какой мы будем иметь вид, если после энного времени поисков вдруг окажется, что искали мы ту самую черную кошку в темной комнате, которой там на самом деле никогда и не было? То-то же!
– Ну хорошо… Тогда… – начал было говорить Крячко, однако его перебило пиликанье стоящего на столе Льва телефона внутренней связи. – Петруха, едри его! – сердито проворчал он.
Орлов, не тратя время на предисловия, спросил исчерпывающе лаконично:
– Как?
– Средней паршивости! – не менее лаконично ответил Лев.
– Гм-гм! – даже закашлялся Петр и конкретизировал свой вопрос: – Общее впечатление какое? Академик, скорее, убит? Или, скорее, умер сам?
– Скорее убит, – сказал, как отрезал, Гуров.
– Подозреваемый? – многозначительно-выжидающе уточнил Орлов.
– Есть! – в том же телеграфном стиле ответил Гуров.
– Так! – как видно, потеряв терпение, уже совсем в другой тональности выдохнул Петр. – Ну-ка! Оба быстро ко мне!
Переглянувшись, опера со смехом покинули свой кабинет. Когда они вошли к Орлову, тот сидел за столом, углубившись в себя, чуть нервозно барабаня пальцами по крышке стола. Указав кивком на гостевые кресла, он даже не спросил, а потребовал:
– О подозреваемом – все подробности!
С совершенно невозмутимым видом Лев рассказал все, что услышал про Вадима Дорохухина от его отца и тетки. Выслушав, Петр удовлетворенно произнес:
– Вот! На мой взгляд, вполне реальный подозреваемый. Он асоциален. Я бы даже сказал, антисоциален. Такой тип вполне способен убить из зависти, алчности, а то и просто без повода. Так что берите его в плотную разработку и колите на чистосердечное.
Опера снова переглянулись. При этом Стас саркастично улыбнулся. Заметив это, Орлов вопросительно взглянул на него.
– Что не так? – чуть раздраженно спросил он. – Вас что-то не устраивает?
Прищурившись, раздельно произнося слова, Гуров уведомил:
– Прежде всего надо дождаться окончательного заключения экспертов, которые пока так и не сказали на все сто процентов, что Семигоров был именно убит. Да, всю возможную информацию надо получить, в том числе и у этого асоциала Вадима. Но дожимать его на «чистуху»? Как бы не получилось, как в том старом анекдоте про пропавшую трубку твоего тезки Петра Первого. Помнишь? «Алексашка, у меня пропала трубка!» Алексашка: «Сенаторов – в пыточную!» Петр: «Алексашка, трубка-то нашлась!» Алексашка: «Поздно, мин херц, все уже сознались!»
Досадливо издав «гм-м-м!», Орлов осведомился:
– Что еще у вас на сегодня?
– Ну что?.. – Лев говорил, покачивая носком туфли. – Сейчас мы со Стасом обсудили всю полученную нами информацию и, как мне кажется, есть все резоны доехать до поселка Чадилово. Это за МКАДом, но в другой стороне от Фотона. Там, как рассказал Григорий Дорохухин, у своей сожительницы обитает его сын Вадим. Но мы пока что планируем с ним всего лишь поговорить. И вот почему. Даже если эксперты скажут, что смерть Семигорова насильственная, возникает вопрос: а как именно он был убит? Судя по социальному статусу Вадима Дорохухина, по его образованию, если бы он действительно захотел кого-то убить, то пустил бы в ход нож, кастет, ружье, самодельную взрывчатку, какой-нибудь легко обнаружимый технический яд. А на Семигорова, судя по тому, что эксперты до сих пор не могут понять причины инфаркта, скорее всего, было оказано какое-то высокотехнологическое воздействие. Но какое?! Неопределяемым токсином из каких-то секретных лабораторий? Мощным пучком инфразвука? Ну, не принимать же всерьез разговоры о методиках вуду, каковые Вадька освоил в секте какого-то заезжего негра?
Эта энергичная тирада произвела на Петра весьма сильное впечатление. Он глубоко задумался, подперев голову рукой и глядя куда-то в пространство. В кабинете установилась тишина. Наконец, глубоко вздохнув, он с упреком проворчал:
– Умеешь ты, Лева, «повысить» настроение! Ладно, занимайтесь… Будем на связи.
Вернувшись в свой кабинет после недолгих дебатов и подбросив монету, опера решили ехать в Чадилово на «Пежо». Проходя мимо своего «мерина», Крячко погладил его капот и негромко обронил:
– Извини, дружище, тебе выпала решка…
Через полчаса приятели въехали в пределы жилого массива, который, как и все прочие, находящиеся близ Москвы, был поселением городского типа. Впрочем, был здесь и частный сектор. В одном из таких домов, принадлежащем некой Ларисе Цариной, предположительно должен был находиться непутевый отпрыск Григория Дорохухина. Вырулив на улицу Восточную, Гуров остановился у изгороди дома номер тридцать. После стука в калитку из дома вышла крупная дама под сорок лет в обтягивающем брючном костюме. Подойдя к калитке, она вопросительно воззрилась на незваных гостей. Поздоровавшись и показав свои удостоверения, опера уведомили хозяйку дома о том, что хотели бы увидеть Вадима.
– Ну а я тут при чем?! – уперев руки в бока, вопросила Царина. – Он вам нужен – вот вы его и ищите.
– Но ранее он в вашем доме проживал? – больше утверждая, чем спрашивая, поинтересовался Гуров.
– Не помню! – с какой-то даже зевотцой ответствовала хозяйка дома.
Судя по всему, она была настроена малость покуражиться над «этими ментами». Но она не знала, на кого нарвалась. Достав из кармана телефон, Станислав Крячко деловито обронил:
– Ответ неверный! Ну что, Лев Иванович, вызовем группу захвата? Что-то мне подсказывает, что Вадька прячется где-то здесь. Пусть его поищут!
– А кто вам разрешит искать без положенного в подобных случаях ордера? – уже утратив изрядную долю своего гонора, поспешила спросить Лариса.
– Через пять минут он будет, – невозмутимо ответил Лев, тоже изобразив скучающую зевотцу.
– А если ничего не найдете? – запальчиво почти выкрикнула Царина.
– Тогда вам пришлют официальные извинения! – усмехнулся Крячко.
– Вот привязались! – явно уже начиная закипать, сердито выдохнула хозяйка дома. – Этого дебильного обормота я вчера выгнала со всеми его шмотками. Приблудился ко мне, понимаешь, этот козел облезлый, приютила я его, урода. А он
