электрический ток. Женщина выдержала его взгляд, и на несколько мгновений между ними установилась необъяснимая связь, природу которой Джон затруднялся назвать. На эти несколько секунд заполненный посетителями зал перестал существовать, а музыка оркестра на эстраде превратилась в протяжный стон, словно кто-то пустил пластинку с меньшей скоростью. Джон и сам едва не застонал. Женщина была прекрасна, и она явно им заинтересовалась. Как в былые времена, когда он был олимпийским чемпионом, богом скоростного спуска, королем слалома, золотым жеребцом, которому подвластно все и вся. Но женщина отвернулась, связь оборвалась, а Джона отбросило обратно в реальность, и только его сердце стучало чаще обычного, а в груди поселились неясное томление и тоска.
Он не сразу заметил, что Генри пристально за ним наблюдает.
Слегка откашлявшись, Джон проглотил виски и посмотрел своему собеседнику в лицо. Сейчас ему больше всего хотелось вырваться из оков собственного тела, освободить тот скрытый огонь, ту буйную энергию, которую ему было так трудно сдерживать. Вот бы еще раз испытать то волнение и восторг, которые охватывали его, когда, вырвавшись из стартовых ворот, он стремительно мчался по трассе, вздымая облака снежной пыли и подставляя лицо бешеному ветру. Вот бы еще раз пережить то, что он чувствовал, когда, поднявшись на верхнюю ступень пьедестала, вздымал над головой сжатый кулак. Снова первый! Золотой Мальчик. Берг-Бомба. «ДжонДжон! ДжонДжон!» – скандировала его имя толпа. Самые красивые девчонки были готовы на все, лишь бы оказаться с ним рядом, а теперь он заперт в тюрьме невыносимо скучного брака. Он живет в скучном доме под названием «Розовый коттедж», и его жена ждет ребенка. Пройдет совсем немного времени, и он станет отцом, и тогда на него обрушатся новые обязанности. Как он с ними справится? Собственный отец Джона вот не сумел. Он вырвался из цепей брака, оставив Джона и его мать одних. Правда, он регулярно присылал деньги из Европы, где трахал молоденьких моделей, но мать Джона этого удара не вынесла. Она стала искать утешения в бутылке и бесконечной череде партнеров. В конце концов это ее и убило. «Мой отец убил мою мать», – думал Джон все эти годы. С отцом он не общался. Тот позвонил ему один-единственный раз, когда сын выиграл олимпийское золото. Видимо, ему просто захотелось сказать всему миру: «Поглядите-ка на моего парня!»
– Послушай, – сказал Генри, – я тебя понимаю… Ты считал, что это место принадлежит тебе по праву…
– Именно поэтому мы и вернулись в Канаду, – перебил Джон и поднял руку, давая знак официантке принести еще виски. – Именно поэтому мы с Дейзи и приехали из Колорадо в Ванкувер. Именно поэтому я столько лет и вкалывал на «Терру Уэст» на курорте в Японии. Я считал, что это подготовка к следующему шагу.
– Времена изменились, Джонни-бой.
Джон откинулся на спинку дивана. Официантка принесла виски и забрала у него тарелку с почти нетронутым мясом. Что скажет Дейзи? Что скажут – и что подумают – все остальные? Получить такой щелчок по носу, да еще и публично, – такого унижения Джон не переживал никогда. А ведь он уже почти заказал новые визитные карточки!.. Дело было, конечно, не в карточках. Дело было в том, что, если бы не обещание Лабдена, он бы и не подумал возвращаться в эту дыру. Но он вернулся, и теперь ему не оставляют выбора.
Джон поднял голову. Генри пристально смотрел на него, и в глазах старика мерцало что-то хитрое и одновременно злобное.
– Ты… ты смотришь на меня так, будто что-то еще можно исправить, – сказал Джон.
– Исправить можно все что угодно, парень.
Джон облизнул губы. Брюнетка за барной стойкой снова смотрела на него. Встретившись с ним взглядом, она быстро отвернулась. Черные волосы взлетели, наполовину скрыв ее лицо, и Джон почувствовал, что внутри как будто провернулся какой-то маховик. Как будто что-то закончилось. Или, наоборот, только начиналось.
Генри подался вперед. Тон его голоса изменился.
– Вот что я тебе скажу, Джонни… Никогда не позволяй другим решать, что ты можешь получить, а что – нет. Конечно, ты намного моложе меня, как говорится – другое поколение, но это ничего не меняет. Я тебя знаю. И знаю очень хорошо. – Он немного помолчал, словно давая собеседнику осмыслить свои слова, и Джон подумал, уж не намекает ли Генри на темные тайны его прошлого. – Такие парни, как мы с тобой, – продолжал Генри, – образуют закрытый клуб, хочешь ты того или нет. Мы единомышленники, партнеры, товарищи – называй как хочешь. И сейчас против нас идет война. Против нас, стариков и тех, кто вступил в зрелый возраст. Причина этому одна – мы родились белыми, родились в те времена, когда нас с пеленок учили быть мужчинами. Поэтому нам и необходимо держаться друг за друга – особенно теперь, когда в моду вошла этакая политкорректность. Цвет кожи стал важнее, чем опыт. Какого черта?! – Он приподнял свой бокал и, оттопырив указательный палец, ткнул им в сторону Джона. – Ты должен взять то, что принадлежит тебе, парень. Борись за это.
Генри замолчал, но его глаза продолжали сверлить Джона, казалось, проникая в самую душу.
– Ты пригласил меня сюда только для того, чтобы высказаться?
– Я пригласил тебя, чтобы предупредить. Чтобы этот удар не стал для тебя неожиданностью. – Генри наклонился еще ближе, и Джон почувствовал исходивший от него запах виски и кровавого стейка. – Мне бы хотелось, чтобы это место досталось тебе, но при голосовании мое предложение провалили. Именно поэтому я и решил, что должен дать тебе возможность ударить на опережение. Когда-то ты умел бороться, ДжонДжон! И грязная игра никогда тебя не пугала. Ты никому не позволял подрезать тебе поджилки. Что ты сделал, когда все говорили, мол, тебе не взять золото на Олимпийских играх? Ты пошел и доказал им, что тебе это по плечу. Ты привез домой не одну, а две медали. Или с тех пор Берг-Бомба потерял хватку?
Джон стиснул зубы. В груди нарастали напряжение и ярость.
Генри выпрямился.
– Слабые места есть у всех. По ним и нужно бить. – Он пристально посмотрел Джону в глаза. – У каждого есть слабости, пороки, у каждого есть прошлое. Каждый совершал ошибки. – Он выдержал паузу. – Особенно это касается молодых – таких, как Ахмед Вахид. Найди его слабое место. – С этими словами Генри придвинул к Джону небольшой картонный прямоугольник.
Джон взял визитку в руки. Никакого логотипа или товарного знака на ней не было – только набранное строгим шрифтом название «Частные расследования Престона» и номера телефонов.
Зазвонил его мобильник, все это
