и оставила ее мне и моей сестре. Сводной сестре. То есть сестре по отцу, не знаю, как будет точно назвать…
– Единокровной сестре, – сказал он.
Скажите, какой умный! Я подумала, что он все это наверняка знает и спрашивает просто для проформы.
Тем не менее он все это старательно записал, и снова посмотрел на меня тем же пронзительным взглядом.
– Виталия Валентиновна, вам знаком гражданин Сыроедов?
– Это который во дворе?
– Именно.
Я решила, что нужно отвечать честно. Откровенно врать, что не знаю никакого Сыроедова не стоит, мент небось подсуетился и выяснил, что покойник тут бывал. У этих трех ведьм глаза лучше биноклей, все видят, все про всех знают. Да тут и знать нечего: бабушка умерла, полгода квартира стояла пустая, а теперь новые люди стали во дворе появляться.
– Ну я его видела всего один раз в жизни. Он вчера приходил в эту квартиру…
– Вчера? А в котором часу?
Я назвала время.
– Значит, вы последняя видели его живым.
– Ну знаете ли! Когда он отсюда ушел, он был жив и здоров!
– А зачем он сюда приходил?
– Он риелтор, и моя сестра связалась с ним по поводу продажи этой квартиры.
– А вы ее хотите продать? – Капитан огляделся, как будто впервые увидел квартиру.
– Да, а что? Бабушка оставила нам квартиру на двоих, вот мы и хотим продать ее и поделить деньги. А риелтор приходил, чтобы обсудить с нами детали…
– Ну и как? Договорились?
– Как вам сказать… – осторожно ответила я. – Пока еще все неточно, неопределенно…
Он снова что-то записал в блокноте и задал следующий вопрос:
– Значит, с ним связалась ваша сестра? Не вы?
– Я его раньше в глаза не видела. И позже тоже.
– А ваша сестра… как она его нашла?
– Вот чего не знаю, того не знаю! Наверное, через агентство недвижимости.
– Ага! А что это за агентство?
– Насколько я знаю, оно называется «Домострой».
– «Домострой»… – Он сделал новую запись в своем заветном блокноте и встал. – Извините, я выйду и поговорю по телефону. Но я вернусь, мы с вами еще не закончили.
Он вышел из квартиры, строго взглянул на меня и прикрыл за собой дверь.
Я пожала плечами: что он, думает, я собираюсь его подслушивать? Больно надо!
Хотя… как сказать…
Я вернулась на кухню и задумалась.
Он ясно дал понять, что я под подозрением. Прямо сказал, что я последняя видела Сыроедова живым… А в сериалах всегда показывают, что первыми подозреваемыми являются либо муж-жена-любовник-любовница, либо тот, кто видел потерпевшего последним. А кто видел? Мы с Нитой.
Ох, как все это мне не нравилось!
И тут я вспомнила про красный бокал.
Конечно, это может показаться безумием, но ведь этот бокал явно обладает каким-то удивительным свойством. При его помощи я смогла на какое-то время проникнуть в мысли покойного Сыроедова. Ну или, по крайней мере, мне так показалось. И еще бокал дал мне знать об опасности, исходящей от злополучной чайницы. И в ней таки оказался спрятан «жучок»…
Короче, безумие это или нет, но не будет вреда, если я снова воспользуюсь этим предметом.
Я метнулась в комнату и достала бокал из серванта. Отнесла на кухню и прихватила его полотенцем.
Что такого? Может, я просто помыла старый бабушкин бокал и теперь вытираю его. Навожу порядок в квартире. Я вообще-то девушка аккуратная…
Тут как раз полицейский вернулся, на ходу убирая телефон.
Я взглянула на бокал, словно проверяя, чистый ли он.
Он был чистый – во всяком случае, когда на него упал свет из окна, кухня наполнилась рубиновыми бликами.
Как прежде, я провела пальцем по ободку…
И снова, как прежде, бокал издал тонкий, печальный звук, сродни пению раковины или звону серебряного колокольчика.
Я подняла бокал, так чтобы сквозь него увидеть капитана Семибратова…
Но вместо него…
Со мной опять случилось нечто странное. Я переместилась в другой конец кухни…
То есть на самом деле я, разумеется, никуда не переместилась, я стояла на прежнем месте, около окна, но теперь я видела бабушкину кухню с другой точки зрения, как будто стояла возле двери – там, где стоял Семибратов.
И видела эту кухню его глазами. Видела эти потертые шкафчики, старую щербатую посуду, пожелтевший холодильник, весь этот старческий, унылый быт…
Кроме того, я видела саму себя.
«Ничего такая девица… бледная и худая, конечно. Но мне толстые не нравятся. Неужели это она замочила риелтора?»
Я вздрогнула… откуда у меня такие странные мысли?
Ах, ну да, это же не мои мысли, это мысли Семибратова… бред какой-то! Как такое может быть?
Тем не менее я снова отдалась потоку его мыслей.
«…Да нет, ей такое, конечно, не под силу. Сыроедов по виду мужик крепкий, здоровый, а она как щепка… видно, что спортом совсем не занимается.
Хотя… она его видела, считай, самой последней и сама призналась, что по поводу квартиры они не договорились… может быть, у них на этой почве возник конфликт, и того…
Может, они на пару с сестрицей его оприходовали? Надо ту допросить, может, она и расколется…
Да нет, ерунда. С чего бы им его убивать…
Вот Генка по ее наводке позвонил в агентство «Домострой», и там сказали, что уже уволили этого Сыроедова. Что из-за него они понесли серьезные убытки, и вообще, был большой скандал с этой… как ее… Кожемякиной.
Вот кого непременно нужно проверить. У нее есть реальные мотивы для убийства… Тем более что она звонила накануне и угрожала, что от этого Сыроедова мокрого места не оставит! Просто, сказали, рвала и метала.
Так что получается, что сестрица где-то в другом месте этого Сыроедова отыскала.
А может, это ее любовник? Тогда все сходится: вызвала его сюда, тут они поругались, она его ножом пырнула, а он и скопытился. Тогда они решили труп спрятать, эта Виталия ей помогала, как сестре не помочь… да что она все с этим бокалом возится?..»
Я вздрогнула, поставила бокал на стол, и тут же пол подо мной качнулся, как палуба корабля. Рубиновые блики, осыпавшие кухню, замелькали и исчезли.
Я опять была сама собой и смотрела вокруг своими собственными глазами, и в голове у меня были собственные мысли.
Капитан уже выяснил, что Сыроедова уволили из агентства. И там уже ему сдали госпожу Кожемякину. То есть меня, потому что звонила-то я… и там, в этом «Домострое», придумали, чего не было. Вовсе я Сыроедову не угрожала, я с директором строго говорила. А теперь они на невиноватую тетку наедут.
