В ответ прелестная брюнетка появилась в строгом белом платье с длинными рукавами и с таким огромным шлейфом, что понадобилась помощь стройной тихой блондиночки, чтобы его расправить. Камилла поздоровалась с блондинкой, представила Кристеру фрекен Меландер, закройщицу и первую помощницу фру Арман, и удивленно воскликнула:
— Но ведь это подвенечное платье! Аста, милая, я собираюсь на сцену, а не к алтарю!
Аста и Мария Меландер невольно улыбнулись. Ивонна хранила непроницаемую загадочную мину. Аста с Марией хором принялись объяснять:
— Если убрать рукава и сделать поглубже вырез…
— Дивная ткань. Нет-нет, это не крепдешин, это файдешин. Он более матовый.
— Шлейф, разумеется, надо убрать или просто укоротить. Как вы считаете, фрекен Меландер?
— Да, разумеется. Но лиф тоже можно немного переделать. А что если попробовать «Васу»?
— «Васа»! — повторила Аста. — Это идея!
— «Васа»? — озадаченно переспросил Кристер.
— Это платье из нашей новой осенней коллекции. Каждой модели мы даем названия, и вся осенняя коллекция начинается на В. Фрекен Карстен, будьте добры, покажите нам «Васу». Там короткая юбка, но ведь нас интересует лиф, а его лучше смотреть на фигуре, чем на вешалке. Сейчас я принесу к нему украшения.
Ивонна неторопливо удалилась. Комиссар криминальной полиции — это ведь какая-то высокая и хорошо оплачиваемая должность?
В любом случае он стройный, темноволосый и очень импозантный. Хорошо, что она может теперь переодеться в «Васу» и показать красивые ноги. Может, это его расшевелит?
Она была бы совершенно обескуражена, если бы слышала, что говорит тем временем намеченный ею кандидат.
Они остались в салоне вдвоем с Камиллой; та, напевая, разглядывала в огромное зеркало между окнами свое золотистое платье и модную шляпку.
— Ты обратил внимание на девушку? Удивительно хороша, верно?
— Да, — согласился он. — Она так хороша, что я буквально оглушен.
— Кристер, когда меня нет… Когда меня много месяцев нет с тобой, ты мне верен?
— Ну, в общем — да. Не всегда и не на все сто, но это, смотря что именно ты понимаешь под верностью.
Она опустилась в кресло, неожиданно печальная и задумчивая.
— Австралия далеко. Меня не будет всю осень. Когда я подписываю контракт, мне всегда кажется, что поездка будет замечательной. Но теперь я думаю…
— До твоей поездки еще целых три месяца. Впереди лето, проведем его вместе.
Он не заметил, как погасла трубка.
— Кам! А если я попрошу тебя заказать это белое платье? Прямо сейчас. С длинными рукавами, и со шлейфом, и со всем прочим.
Она немного помолчала, потом сказала:
— Слушай, Кристер Вик! Пять лет ты упрямо избегал разговоров о браке. А когда, наконец, делаешь мне предложение, то выбираешь самое неподходящее место и самый неподходящий момент. Да, романтиком тебя не назовешь. Я права, это действительно предложение?
— Да, Кам, боюсь, что так…
— Подвенечное платье? — просияла Аста Арман. — Разумеется, мы можем сшить тебе подвенечное платье. Подумать только, я была уверена, что Кристер предпочтет мимоходом заскочить в ратушу и зарегистрироваться в самой повседневной одежде.
— Нет, я хочу настоящего венчания в церкви. Но без маршей из «Аиды» и музыки из «Лоэнгрина».
Обрадованная фру Арман позвала Марию, неожиданно раскрасневшаяся и похорошевшая Мария помчалась за рулоном ослепительно белого файдешина и принялась поздравлять Камиллу и Вика. А в стороне стояла мрачная и разочарованная Ивонна в шикарном платье «Васа», до которого теперь никому не было дела.
— Когда оно должно быть готово? — спросила Мария.
— К середине лета.
— Так скоро? — Аста Арман встревожено наморщила лоб. — Но, Камилла, дорогая, я думала… ведь все остальные платья тебе нужны только к сентябрю… Господи, как же мы со всем этим справимся? Что скажет фрекен Меландер?
До этой минуты Кристер почти не обращал внимания на Марию Меландер. Теперь он заметил, что у той жутко усталый вид. Однако, встретив серьезный взгляд серых глаз, он понял, что она держится на внутренней энергии и силе воли, которая в сотни раз крепче ее хрупкого тела. Похоже, она всегда все серьезно обдумывает, взвешивает, прежде чем что-нибудь пообещать. Он поймал себя на том, что с нетерпением ждет ее ответа, как будто его женитьба на Камилле целиком зависела от платья.
Мария Меландер убрала со лба локон, выбившийся из строгой прически, и кивнула.
— Думаю, успеем. Разумеется, если не случится ничего неожиданного. Но тогда никаких других заказов.
— Разумеется, — согласилась Аста, — вы и так уже перегружены. С этой минуты придется всем отказывать.
Тут в дверь громко постучали, и в салон просунулась лохматая головка Би.
— Там пришла какая-то дама со спутником.
— Ты разве не могла сказать, что я занята? — возмутилась Аста. — На сегодня я ни с кем не договаривалась.
— Она говорит, что для нее всегда найдется время.
Самоуверенная интонация, так хорошо переданная Би, заставила насторожиться. В радостную и благожелательную атмосферу салона вдруг вкралось какое-то напряжение.
— Не может быть, — жалобно простонала Аста. — Не может быть, ведь она за границей…
— Она говорит, — беспощадно продолжала Би, — что не привыкла, чтобы ее заставляли ждать, особенно здесь. Она такая большая и толстая — сомневаюсь, что мне удастся надолго ее задержать. Ее зовут…
— Спасибо, я знаю. Ее зовут Вероника Турен. Попроси… Пригласи ее сюда.
Тут Ивонна приоткрыла свои красивые нежно-розовые губки и произнесла одно-единственное слово:
— Ч-черт!
А Мария Меландер горько прошептала:
— Если ничего не случится… О, Боже!
2
И тут появилась Вероника Турен.
Она стремительно ворвалась в комнату, чмокнула в щеку Асту, нежно улыбнулась Ивонне, небрежно — Марии, восхищенно — примадонне Камилле Мартин. Потом крепко и решительно пожала руку Кристеру Вику. Она сразу же заполнила собой все пространство, подмяла под себя всех настолько, что Кристер невольно задумался, как это ей удается.
Би сказала, что она большая и толстая, но на самом деле Вероника не была ни высокой, ни тучной. Пожалуй, просто крепкого телосложения: ее шея, плечи, руки, спина — все было крупнее и шире, чем обычно у женщин ее возраста. Если, конечно, можно точно определить ее возраст. Кристер прикинул, что ей за сорок, но, наверное, не больше сорока пяти.
У нее были крупные черты лица, здоровая загорелая кожа, глаза и волосы каштанового цвета. Она была без шляпки, в розовом шерстяном костюме, который вроде бы вовсе не должен был на ней смотреться, но, тем не менее, смотрелся. Когда она без лишних церемоний скинула жакет, под ним оказалась еще более розовая блузка в мелкий горошек и двойная нитка очень крупного жемчуга. Кристер довольно много читал в газетах о Веронике Турен и ее колоссальном состоянии, чтобы понять, что жемчуг настоящий.
Произнеся лишь несколько банальных замечаний о погоде в Стокгольме, Зюдерманланде и Северной Африке, она непостижимым образом успела заполнить салон Асты Арман своим буйным оптимизмом и пышущим жизнелюбием, от которого все остальные почему-то приувяли.
— Я пробуду в городе всего несколько недель, — радостно сообщила она. — Мне придется заказать себе массу новых вещей. Это лето мы проводим дома, и мне совершенно нечего надеть.
Могла ли она не заметить, что Аста вздохнула, а Мария устало прикрыла глаза? Во всяком случае, продолжала она, как ни в чем не бывало:
— Вы на мне неплохо зарабатываете, верно? Прежде всего, мне нужны два-три удобных летних платья. И потом, я вижу на Ивонне дивную штучку. Подойди сюда, детка, я хочу рассмотреть ее поближе. Как поживают мама с папой, солнышко? А что это здесь на корсаже блестящее… Это стразы или…
— Ты не забыла, Вероника, что мы ворвались в ателье без приглашения? Фрекен Мартин заранее договорилась о встрече, так что, наверное, стоило бы спросить, не торопится ли она.
Негромкий голос принадлежал мужчине, до сих пор остававшемуся в тени Вероники Турен. Кристер быстро отметил про себя: рост около ста восьмидесяти пяти, крепкая, чуть полноватая фигура, русые волосы, глаза неопределенного цвета — карие или зеленовато-карие, неправильные черты лица, серый костюм хорошего покроя. Трудно было сказать, почему он производил такое приятное впечатление, почему сразу же создавался образ симпатичного мужчины, на которого можно положиться. Вероника представила своего мужа, и он скромно держался в стороне до тех пор, пока не позволил этого сдержанного замечания.
Реакция ясно показала, что для фру Турен такой эпизод исключительно необычен. Ивонна Карстен разинула рот, Мария Меландер покраснела, Аста пробормотала что-то нечленораздельное, а сама Вероника на миг вспыхнула, но тут же взяла себя в руки и улыбнулась.
