Денис украдкой посмотрел на часы, лекция грозила затянуться. Черт его дернул вообще вставлять свои замечания.
— И среди скинхедов, — продолжала тем временем Майя Викторовна, — невероятно много истероидов, людей, склонных к демонстрации своего поведения. Именно они начинают беспорядки, заводят толпу, но могут затеять драку и в одиночку — был бы хоть один зритель. Агрессивность вообще присутствует в каждом человеке, накопление стресса приводит к тому, что она прорывается. Большинство людей над этим предпочитает не задумываться, а подростки особенно не расположены к критическому самоанализу. Но я лично не отчаиваюсь: если мы сумеем помочь хоть одному человеку осознать себя и повзрослеть, не став моральным калекой, значит, трудились не зря. А статистика, хоть мы ее и не ведем постоянно, свидетельствует о том, что многие звонят нам во второй и в третий раз, то есть налицо положительная динамика… Вот, например…
— Спасибо вам за поучительную лекцию, — Денис воспользовался первой же возможностью прервать монолог, иначе ему грозило теперь выслушать еще десяток конкретных примеров с комментариями, — но о Руслане Пухове можно все-таки узнать? Может быть, кто-то из ваших коллег слышал эту фамилию?
Майя Викторовна с покладистостью, свойственной только хорошим психологам, не стала настаивать, чтобы он обязательно дослушал все, что она может ему рассказать. Она только на минуту задумалась:
— Знаете, пожалуй, я сама пойду поговорю с коллегами, а вы подождите здесь, хорошо?
— Без проблем.
Однако она все же сочла нужным пояснить, почему Денис не должен разговаривать с каждым ее коллегой лично:
— Сегодня с нами работает настоящий живой депутат Госдумы. И не просто депутат, а целый зам главы парламентского комитета по делам молодежи Евгений Иванович Чистяков. От этого звонков намного больше. Два дня назад, когда он впервые к нам пришел, телефоны просто раскалились: звонили подростки, родители, педагоги, ответить всем он не успел, согласился еще раз выкроить несколько часов из своего графика. Евгений Иванович — человек обстоятельный, всякий разговор хочет довести до позитивного конца и очень нервничает, когда его отвлекают.
— Я все понимаю, — заверил Денис.
Майя Викторовна, осторожно приоткрыв дверь, просочилась в комнату и отсутствовала довольно долго: Денис успел выкурить сигарету и раздумывал — взяться за вторую или не браться… Наконец она появилась с извиняющейся и в то же время ободряющей улыбкой:
— К сожалению, ни о Руслане Пухове, ни о безымянном восьмилетнем мальчике, ни о младшем брате погибшего скинхеда никто из моих коллег не слышал.
— А о Владе Пухове?
— Нет. Мы тут с коллегами вспомнили, что, собственно, как раз после гибели Влада Пухова и встал вопрос о создании телефона доверия. Как вы понимаете, в один день такие вопросы не решаются, то есть мы просто не успели помочь тем, для кого смерть Влада явилась острой психической травмой. Гибель даже близкого друга в таком возрасте забывается поразительно быстро, а если и не забывается совсем, то вытесняется другими новыми эмоциями.
Как оказалось, у Светика была голубая мечта — автомобиль. Он каким-то образом научился водить (по крайней мере, врал, что это так), рассказывал, что когда-то у него был мопед. Ну не мопед, так мокик. Вообще-то еще лучше. Легче по лестницам таскать.
— По каким лестницам, Светик?! — расхохотался Шрам, тряся своей заячьей губой. — Куда таскать, на чердак, что ли?
Вслед за ним смеялись и остальные.
Лишь Киря на эти речи сомнительно покачивал головой, но ничего не говорил: у него была своя метода общения с личным составом, и он не без основания считал, что, пока Светик исправно добывает свою долю в общую копилку, вреда от его вранья немного.
А все дело в том, что накануне вечером Светик, возвращаясь на родной чердак, стал свидетелем следующей уличной сцены. Какой-то мужчина с сыном, оба хорошо одетые, вылезали из новенького сверкающего «ауди». А напротив, метрах в пятнадцати, стояла, а скорее, лежала заржавевшая машина без стекол, колес, руля и прочей существенной начинки. Контраст с «ауди» был оглушительный.
— Видишь, какая тачка? — назидательно произнес папаша.
— Да, — потрясенно пробормотал малыш.
— Так вот, парень. Будешь плохо учиться, я тебе такую и куплю.
Если нет богатых родителей (тем более если никаких нет), сделал законный вывод Светик, на тачку надо заработать самому! Ну а если нет такой возможности, значит, надо украсть. Правильно, самый быстрый способ заработать — украсть.
Утром, собираясь «на работу», Светик, изучавший какую-то газету рекламных объявлений, стал даже интересоваться, что такое страхование автомобиля. Киря, как выяснилось, этого не знал. Зато Икс-бой пустился в объяснения в том духе, что бывают разные случаи, например, «если у тебя машину угнали («У меня?!» — взвизгнул Светик от восторга), то страховая компания возместит тебе ущерб. Или если ты в кого-то врезался, то страховая компания вместо тебя заплатит этому человеку деньги, или, наоборот, в тебя кто-то въехал, а страховщик тебе деньги на ремонт даст». Светик некоторое время помолчал, что-то соображая, а потом, хитро прищурившись, выдал:
— Тогда должен быть еще один вид страхования. Например, ты угнал у кого-то тачку, а страховая компания вместо тебя в тюрьму садится!
Киря, Пожарник и Икс-бой засмеялись, оценив шутку, а остальная компания лишь недоуменно на них смотрела.
«С этим Светиком, — подумал Икс-бой, — надо ухо востро держать… Хотя идея, конечно, классная… Ты что-то натворил, перед тем застраховался, и тот, кто тебя застраховал, все и расхлебывает. Это… интересная мысль».
— Сегодня будем лохов делать, — грозно объявил Киря. — Ты, Икс-бой, пойдешь с нами, посмотришь, как мужчины работают.
— Это как? — поинтересовался Икс-бой.
— Там увидишь, — пообещал Светик. — А где, Киря, куда поедем?
— В центр.
— Киря, мне надо с тобой поговорить, — сказал Икс-бой, улучив момент, когда этого никто не слышал.
— Некогда! Работать надо. Лохи ждут.
— Пачками по городу бродят, — добавил Светик, — и друг у друга спрашивают: а где же это Светик бродит, лопатники уж больно отяжелели…
Небо в этот день было свинцовое, лица у прохожих — серые, настроение у Икс-боя — такое же. На «работу» добирались молча.
Оба Малых, Пухлый и Шрам с Пожарником отправились по своим обычным маршрутам, на вокзалы. А Киря, Светик и Икс-бой спустились на станцию «Китай-город».
На эскалаторе Светик засунул себе в рот сразу две жвачки «стиморол».
— Светик, ты левша или правша? — спросил вдруг Икс-бой.
— Чего?!
— Тебя спрашивают, — рявкнул Киря, — левша ты или правша?!
— А… Не знаю.
— Ну а какой рукой ты пишешь? — не унимался Икс-бой.
— А я не пишу, — хохотнул Светик. — Кому мне, блин, писать?!
Киря тоже засмеялся.
— Ну а здороваешься какой рукой? — не унимался Икс-бой. — Ложку где держишь? В левой или в правой?
Светик почесал затылок, поочередно поднял обе руки, как будто что-то отправляя себе в рот.
— Это… кажись, правой. Ну и что с того?
Икс-бой объяснил причину своего интереса:
— Я слышал, по телевизору говорили, что жевательная резинка может взбодрить человека, если он левша, и успокоить, если он правша. Она поддерживает работоспособность двигательных систем мозга человека. Видел, как хоккеисты жуют, когда на лед выходят? Как звери! Только жевание помогает до работы, а не во время — ведь жвачка отвлекает твое внимание.
— Понял? — сказал Киря. — Так что пожевал, поддержал работоспособность этих самых систем, а теперь — выплевывай давай. А то еще все нам провалишь.
— Если ты такой умный, то, может, знаешь, почему жвачку жуешь-жуешь, а она все сладкая? А?! — Светик был очень доволен собой. По его мнению, это был совершенно неразрешимый вопрос. Вроде тех, почему вода мокрая и небо голубое.
— Ну это очень просто, — скучным голосом сказал Икс-бой. — В жвачке содержится такая штука, подсластитель называется. Он очень медленно растворяется в слюне. Вот и все.
Светик хмуро молчал. Спустились с эскалатора. Прошли немного вперед.
— Кто это? — спросил Светик, поднявшись на цыпочки и прилепив жвачку прямо на нос памятнику в тупике коридора.
В углу сидел приличного вида бомж. В смысле не особо грязный и вонючий. У него на шее висела картонка, на которой было написано: «Действовать надо осознанно, тогда каждое ваше действие не является простым продолжением предыдущих, тогда вы свободны, тогда — ВЫ действуете». Рядом лежала засаленная кепка, а в ней жалкая мелочь. Заметно было, что бомж всерьез обдумывает возможность изъятия жвачки с носа памятника.
— Ну тут же написано! — отчего-то разозлился Киря. — Читать умеешь? Ногин. Памятник Ногину!
