Ознакомительная версия.
– Я нарочно ей подешевле продал, – вдохновенно солгал Антон. – Думал, она к нам расположена будет.
– Тю! – свирепо фыркнул Маврикий Алпатыч. – Ну ты голова! Кого на деньги надули, того уж точно уважать не будут. Одно мучение с тобой, право слово. И какое седло знатное спустил, шельмец! Лучше бы ты ей что поплоше подсунул, чтобы она себе шею свернула, холера!
Последняя мысль так крепко засела в его голове, что он распекал сына весь обратный путь.
Не подозревая о ругательствах, которыми осыпал ее несдержанный Фомичев, но, в общем, довольная тем, что отбила первую атаку противника, Амалия вернулась на прежнее место и задумалась. Часы пробили шесть, и только тогда она очнулась.
– Лиза!
Горничная тотчас же явилась на зов и стала у двери, держа руки за спиной.
– Расскажи мне про Фомичева. Сколько у него детей? А жена его кто была?
Лиза немного удивилась любопытству барыни, но все же честно ответила на все вопросы. У Фомичева только один ребенок, Антон. Его мать и соответственно жена Маврикия Алпатыча умерла, когда сын был совсем маленький. Да и то сказать, характеру она была слишком нежного, да и здоровья неважного. Сынок-то в нее больше пошел, если честно. После смерти Марфы Модестовны Маврикий Алпатыч все каялся, что плохо с ней обращался, и пообещал никогда не оставлять заботой ее брата, Гаврилу Краснодеревщикова. Слово свое, надо сказать, он сдержал, потому как, едва его дела пошли в гору, купил Гавриле гостиницу «Бель Вю» и еще несколько трактиров. Вообще если Маврикий Алпатыч кому и доверяет, то только Гавриле. Тот человек надежный, непьющий, работящий, а вот Антоша подкачал. Нет в нем коммерческой жилки, и про то все знают. Маврикий Алпатыч его специально из гимназии забрал, чтобы с юных лет приучать к делу, да все без толку.
– Лучше бы он оставил его в гимназии, – буркнула Амалия. – Спасибо, Лиза, можешь идти.
Горничная повернулась – и громко вскрикнула в испуге.
– В чем дело? – сердито спросила Амалия.
– Там… там… – пробормотала Лиза. – За окном, сударыня!
Кто-то постучал в окно, и Амалия, обернувшись на стук, увидела в саду взъерошенного здоровяка с роскошными бакенбардами. Под мышкой он держал серую кошку.
– Можно к вам зайти, госпожа баронесса? – умоляюще крикнул он. – На минуточку!
– Что ж такое? – пробормотала Амалия, вспоминая свое недавнее видение. – Боже мой, он что, там стоял и ждал, когда они уйдут? А дождь? Он же мог простудиться! – Она вскочила с места. – Лиза! Ставь самовар, неси горячий чай и ром! Этак же можно воспаление легких подхватить!
Через несколько минут серая кошка уже ходила кругами возле ног Амалии, а встрепанный Севастьянов стоял возле камина, с наслаждением протянув руки к огню.
– Вы же совершенно промокли, – сказала Амалия. – Дмитрий! Принеси какую-нибудь одежду судье, живо!
– Я под навесом укрылся, – виновато мигая, объяснил Степан Александрович. – Не беспокойтесь, я уже почти обсох.
– Как вы добрались до меня? Я не видела никакого экипажа.
– Пешком, – сказал Севастьянов. – То есть… – Он замялся. – Я просто люблю гулять за городом.
Амалия вспомнила, что от Д. до Синей долины пятнадцать верст, но не стала ничего более говорить. Лиза внесла дымящийся чай и пузатую бутылку из судейских запасов.
– Выпейте, – велела Амалия. – Я бы не советовала так шутить со здоровьем, знаете ли.
– Пустяки. – Степан Александрович отпил из чашки и насильственно улыбнулся. – Дождь весенний, теплый. Ничего особенного. – Он отставил чашку.
– Вы хотите о чем-то меня попросить? – спросила Амалия напрямик, видя, что ее собеседник колеблется.
– Да, – решился Севастьянов. – Помните, вы говорили… упоминали, что можете навести справки о… об одном человеке. Скажите, ваше предложение до сих пор… действительно?
Амалия кивнула. По правде говоря, именно это она и предполагала.
Севастьянов поглядел на кошку, которая легла на ковер, и правой рукой взъерошил левую бакенбарду.
– Домбровский, – внезапно сказал он. – Его зовут Домбровский, и он гусар. Вот все, что я о нем знаю.
Амалия придвинула к себе листок и записала на нем фамилию.
– Он и есть тот человек…
– Да, тот, с которым скрылась моя жена, – выпалил Севастьянов. – Я должен найти его. Иначе все это… какая-то шутка… дикая шутка…
Амалия подняла на него глаза.
– Простите, – тихо проговорила она, – я не понимаю вас.
Степан Александрович горько улыбнулся.
– Я и сам ничего не понимаю. Просто… – он собрался с духом. – Почту мне приносят на дом, но сегодня… У меня появилось какое-то предчувствие, и я пошел на почту, Федот Федотыч отдал мне два письма. Оба они были на мое имя.
– Покажите письма, – попросила Амалия.
Севастьянов посмотрел на нее и полез в карман, откуда извлек два мятых конверта.
– Вот, – сказал он.
Амалия развернула первое письмо. Оно начиналось без всякого обращения и было очень коротким.
«Хоть ты и не отвечаешь на мои письма, я вынуждена повторить мою просьбу. Во имя всего, что нас связывало, пришли 300 руб. в Крым, Ялту, на мое имя, до востребования. Я не могу больше писать, но надеюсь на твое снисхождение к моей беде. Поверь, если я чем-то провинилась перед тобой, то уже достаточно наказана. Натали».
– Натали – ваша жена? – спросила Амалия.
Севастьянов кивнул.
– Послано из Ялты, – буркнула Амалия, поглядев на отметки на конверте. – Что ж, допустим… Хотя 300 рублей, не скрою, меня настораживают. А почерк ее? – внезапно спросила она.
Севастьянов утвердительно кивнул несколько раз подряд.
– Ее, я готов поклясться. Но я не понимаю… – Его голос внезапно обрел силу и зазвенел. – Я не получал от нее прежде никаких писем! Это первое, которое…
– Не так скоро, Степан Александрович, – перебила Амалия. – Уверяю вас, в делах такого рода… да еще и учитывая объявления, которые вы везде помещали… – Она поморщилась. – В сущности, любой почерк можно подделать. Да еще странная отговорка, что она не может больше писать… Очень подозрительно, я бы сказала. А что во втором письме? – внезапно спросила она.
– Взгляните, – только и ответил Севастьянов.
Амалия поглядела на него, на конверт, на Мышку, которая блаженно жмурила глаза на огонь, и вытащила наружу свернутый вчетверо листок простой бумаги.
– Ничего себе! – вырвалось у нее.
Поперек листа шли огромные наклеенные буквы из газеты. И если первое письмо было коротко, то второе явно сумело превзойти его в лаконичности.
Текст письма гласил:
«ТЫ УБИЛ СВОЮ ЖЕНУ».
Так резвый баловень служанки,
Амбара страж, усатый кот
За мышью крадется с лежанки,
Протянется, идет, идет,
Полузажмурясь, подступает,
Свернется в ком, хвостом играет,
Готовит когти хитрых лап
И вдруг бедняжку цап-царап.
«Евгений Онегин», глава первая
И точно: страсти были тут,
Скрывать их был напрасный труд.
«Евгений Онегин», глава вторая
– Я сойду с ума, – просто сказал Степан Александрович.
– Не так скоро, друг мой, – возразила Амалия. – Итак, у нас есть два письма, и оба без обратного адреса. Одно отправлено из Ялты, другое… – она вгляделась в штемпель на конверте, – из Серпухова. В одном, если опустить незначительные детали, требование денег, а в другом…
– Может быть, все же чья-то шутка? – с надеждой предположил Севастьянов.
Амалия пристально посмотрела на него.
– А это похоже на шутку, по-вашему?
– Не знаю, – пробормотал ее собеседник.
– Может быть, вы знаете какого-нибудь индивидуума с сильно развитым чувством юмора, – в саркастическом настроении Амалия была способна употреблять и не такие витиеватые выражения, – который мог бы потратить свое время на составление анонимного письма, а также деньги на покупку марки и конверта, чтобы удивить вас? Кто-нибудь в вашем окружении способен на такие выходки?
Степан Александрович покачал головой.
– У вас есть враги?
– Думаю, они у всех есть, – пробормотал Севастьянов, глядя на Мышку, которая, как завороженная, смотрела на огонь, весело потрескивавший в камине. – Но… чтобы посылать такие письма… – Он сконфуженно умолк. – Я не знаю, с какой целью вообще…
Амалия пожала плечами.
– С целью шантажа, например, – спокойно заметила она. – Некто считает, что вы убили жену. В своем первом письме он дает вам понять, что знает вашу тайну. Скоро вы получите второе, в котором окажется требование денег.
– Все очень странно, – вздохнул гость. Его широкие плечи поникли, и теперь перед Амалией сидел безнадежно уставший, запутавшийся человек. – Если Натали живет в Крыму с этим Домбровским… Допустим, ей нужны деньги, я многое могу понять… Или он ее бросил, и она стыдится вернуться ко мне? Но второе письмо… Я просто не знаю, что и думать, – беспомощно закончил Степан Александрович.
Ознакомительная версия.
