Ознакомительная версия.
Супруги опять переглянулись.
— Я вскользь заикнулся об этом, намекнул, но она сделала вид, что не поняла, и слушать не стала, — признался с явной неохотой Пьер. — Ей хочется, чтобы в «Доме полковника» все осталось, как при его первых жильцах.
— Она чтит традиции двухсотлетней давности. — Симона взяла новую сигарету. — И не хочет понять, что мы желаем восстановить еще более старую традицию. Ведь эти проданные сфинксы охраняли не что иное, как вход в родовой склеп!
Александра, содрогнувшись, повернулась к Пьеру, словно тот мог опровергнуть слова жены, но мужчина согласно кивнул:
— Да-да, обнаруженный нами искусственный грот вел в семейную усыпальницу, в небольшую крипту, она же служила часовней. Все убранство разгромили повстанцы, мы нашли груду развороченных камней, поросших мхом. Алтарь был разбит на мелкие куски. Останки, и давние, и недавние, из склепа выбросили и, по свидетельству деревенских жителей, сожгли. Крипта, где находились надгробия, также была подожжена, но неплохо сохранилась… Видимо, огонь погас сам из-за недостатка воздуха и сырости — крипта наполовину утоплена в землю…
— Сфинксов не тронули, может, потому, что они не имели никакого религиозного значения. — Симона зябко пожала плечами, затягиваясь сигаретой. — Во время революции пугалом для людей стали христианские символы, а сфинксы, что в них такого… Модное в ту пору масонство… С античным оттенком… Собственно, это интересно характеризует личность последнего владельца поместья! Прежде чем сгинуть где-то в эмиграции, молодой человек соорудил над входом в семейный склеп грот с каменными стражами, и он же, видимо, выстроил беседку с другими сфинксами. Больше ничем прославиться не успел…
— И к лучшему! — завершил рассказ жены Пьер.
— Значит, полковник купил для ворот своего дома сфинксов, которые прежде охраняли вход в усыпальницу, — негромко произнесла Александра, обращаясь больше к самой себе, чем к собеседникам. Но муж и жена мгновенно впились в нее взглядами. — Что ж, у него воистину были крепкие нервы, у этого вояки… И эта покупка проливает свет на его характер… Так же, как на дальнейшие события, творившиеся в доме Делавиней…
— Вы считаете, есть какая-то связь между этими сфинксами и тем, что после происходило у Делавиней? — подавшись вперед, жадно спросила Симона. Забыв о дотлевшей до фильтра сигарете, она с легким вскриком сунула ее в переполненную пепельницу. — Вы всерьез так думаете?
— Жена полковника повесилась, — напомнила Александра. — Одна из дочерей полковника беспричинно умерла в этом доме, и по утверждению свидетелей, на ее лице застыла маска ужаса. И наконец, есть еще одна несчастная женщина, которая сейчас находится в больнице… Ей невмоготу было оставаться в этом доме!
«И есть еще Наталья!» — добавила художница про себя.
— Какая же тут связь со сфинксами? — неуверенно улыбнувшись, спросила Симона. Она была бледна, оливковая смуглость кожи не могла этого скрыть. Ее лицо приобрело желтовато-серый оттенок церковной свечи.
— Дело в том, что греки, перенесшие образ сфинкса в свою культуру из Египта, считали это существо олицетворением ужаса и смерти! — охотно пояснила художница. — Причем, переделав и исказив египетское название «шепсес анх», то есть «живой образ», назвали его «сфинкс», то есть «душительница»… Скажем, в легенде о царе Эдипе чудовищная тварь убивала тех путников, которые осмеливались приблизиться к вратам Фив и не могли разгадать ее загадки…
Произнося эту небольшую просветительскую речь, Александра следила за лицами слушателей. Они внимали ей, не глядя друг на друга, причем, как казалось художнице, нарочито стараясь не встречаться взглядами. Когда женщина замолчала, в наступившей тишине было слышно только громкое щелканье маятника. Это напольные часы в углу кабинета отмеряли секунду за секундой, и каждое следующее мгновение казалось дольше предыдущего.
— Я полагаю, — художница нарушила гнетущее безмолвие, не дождавшись ответной реплики, — что все эти женщины в какой-то миг оказались перед ужасной загадкой, которую не смогли решить… Не знаю, какой природы была эта загадка — мистической или самой реальной… Несомненно то, что она всех их погубила!
Симона больше не вспоминала о своем предложении посидеть перед сном часок-другой, выпить шоколаду. После объяснения в кабинете мужа она заявила, что утомлена и хочет спать. Гостья даже обрадовалась: Александре хотелось побыть одной и все обдумать.
Комната, куда ее проводила хозяйка поместья, была обустроена с куда большим комфортом, чем та, где ей пришлось провести предыдущую ночь. То была просторная спальня с эркером, выходящим на зады особняка, в парк. Обстановка отличалась той же кричащей, бессмысленной роскошью, как и другие помещения, которые Александра успела увидеть. Широкая пышная кровать с гнутыми ножками, овальное огромное зеркало, вделанное в центр потолка, обтянутого голубым шелком с персидскими узорами, тяжелые многослойные портьеры, толстый ковер, нежно-лиловый, с серыми вензелями… Все это в точности копировало обстановку особняка разбогатевшей кокотки или дорогого публичного дома времен Луи-Филиппа. Присев на край постели, Александра долго, беззвучно хохотала.
Ей предоставили собственную ванную комнату, где, помимо полотенец, висел также халат. Художница целый час пролежала в ванне, время от времени засыпая и приходя в себя оттого, что глотала густую пену. «Сегодня мне не понадобится снотворное, — подумала она, вытершись, набросив халат и улегшись на постель поверх одеяла. — Наталья должна согласиться на продажу сфинксов. Ее так пугают истории с привидениями, стало быть, известия о том, что дом охраняют бывшие сторожа разоренного склепа, она не вынесет! И как знать… Может, после продажи она сумеет спокойно существовать в этом доме… Ведь там все словно создано для простой, размеренной деревенской жизни! Никаких излишеств, чудесный сад, поля вокруг, река… Конечно, я сумею ее убедить!»
Наталья оставила ей телефон парижской квартиры. Мобильным, с которого она звонила художнице в Москву, женщина больше не пользовалась. Было ли это правдой, или Наталья таким несложным маневром стремилась ограничить контакты с Александрой, художница даже не пыталась догадаться. Поведение старой знакомой выглядело не просто загадочным, оно граничило с безумием.
«Клад полковника… Привидения… Какой бред! — думала Александра. Взяв с прикроватной тумбочки телефон, она, сверяясь с записной книжкой, принялась набирать номер. — И эта пара, Лессе, тоже что-то темнит… Мадам сказала, что, может, и было привидение, месье явно заранее продумал ход с покупкой сфинксов… И не затеяна ли вся возня вокруг коллекции Натальи с единственной целью — приобрести эти садовые скульптуры?!»
Подобные случаи уже были в практике Александры. Совсем недавно она долго и безрезультатно обрабатывала потенциального покупателя батального полотна. Тот собирал картины именно этого жанра. Цена была умеренной, подлинность картины сомнений не вызывала… И все же сделка по непонятным причинам срывалась, встреча откладывалась раз за разом. В конце концов после долгих расспросов открылось, что коллекционер вожделел обладать совсем другим полотном, которым располагал владелец батального шедевра. Все переговоры вокруг злополучной картины велись только с целью уговорить продать вместе с ней и вторую… Продавец тогда на сделку не согласился, и Александра осталась без комиссионных.
«Не сорвалось бы и на этот раз… — Художница с беспокойством слушала долгие гудки в трубке. — Да где Наталья гуляет в такое время? Полночь скоро…»
Наконец та взяла трубку. В голосе Натальи слышалось удивление:
— Я слушаю! Кто говорит?!
— Это я. — Александра удобнее устроилась на кровати, примяв локтем подушку. Она приготовилась к долгим уговорам. — Есть новости.
— Почему ты звонишь с домашнего номера Пьера Лессе? Ты до сих пор у них? — Теперь женщина говорила с настоящей тревогой.
— Они любезно оставили меня ночевать, — пояснила Александра. — Твой дом очень мил, конечно. Но здесь намного больше удобств, а мне нечасто приходится себя баловать… Умываться в саду из бочки — это чудесно и романтично, но горячая ванна с пеной лучше…
— Какие глупости! — вознегодовала Наталья. — У меня в доме вполне приличная ванная комната, и я тебе показала, как пользоваться колонкой! Только не говори, что опять не решилась повернуть крантик! Конечно, ванна не новая, и притом сидячая, но знаешь, размеры помещения…
— Ну, ванна и здесь сидячая, — успокоила ее Александра. — В стиле Людовика Пятнадцатого. Просто я осталась потому, что неловко было отказать хорошим людям, и потом… Разговор с ними не окончен. Имеется загвоздка! Суть вот в чем…
Ознакомительная версия.
