Ознакомительная версия.
Она не стала тратить время на заказы и распивания кофе, просто заходила и спрашивала у официанток повариху Юлю.
Удача улыбнулась ей в четвертом по счету кафе под названием «Степан Разин». Оно встретило Ларису громкой какофонией звуков. Певица, косящая под Аллегрову, имитируя ее движения, пела что-то типа «Все мы, бабы, стервы!». Толпа посетителей, извиваясь в корявых движениях танца, переносилась в мир алкогольно-туманных грез.
Само кафе было разделено на два зала. Первый — в котором можно было спокойно посидеть за столиком или за стойкой и посмотреть телевизор, второй же представлял собой скорее танцевальную площадку.
Лариса прошла в первый зал и оказалась около стойки бара. Для приличия заказав пару бутербродов с икрой и стакан вишневого сока, она поинтересовалась у бармена:
— Молодой человек, вы не подскажете, Юлия Костикова сейчас на работе?
— Да, она здесь. Кухня закончила свою работу, но Юлю вы можете сейчас увидеть в танцевальном зале.
— Спасибо, — отозвалась Лариса и направилась в небольшой танцзал.
Танцующих там было немного, но Костикову Лариса узнала сразу. Она находилась в окружении группы парней: затянутая в кожаную мини-юбку и довольно откровенную кофточку, Юля отплясывала дикую румбу. Она явно была из породы тех, про которых говорят: «Клевая девчонка». С такой любому мужчине не стыдно было показаться в компании. Ее русская красота и пышные формы являлись достойным приложением к солидному кошельку уверенного в себе мужчины.
Танцевала она, прижавшись всем телом к своему симпатичному ухажеру. Он же в ответ отзывался бурными ласками, переходившими в довольно-таки откровенный петтинг. Вероятно, показывать свои чувства перед друзьями и случайными посетителями доставляло им обоим несказанное удовольствие. Лариса даже обратила внимание, что сидевшая за столиком девушка с зелеными волосами, слегка повернув голову, как бы невзначай наблюдала за этой сладкой парочкой.
Когда румба сменилась медленной мелодией, Костикова обняла своего кавалера, широкоплечего блондина, и, повиснув у него на шее, как маленькая девочка, принялась жарко и порывисто целовать его в бритую щеку. Он подхватил ее на руки и понес к столику.
— Извините, к вам можно подсесть? — спросила Лариса.
Костикова вскинула на нее свои пушистые ресницы, и по ее лицу пробежала тень явного недоумения.
— У меня к вам есть одно дело, — продолжила Лариса.
— Какое дело? — подала наконец голос Юля.
— Оно касается Василия Державина.
Юля сразу нахмурилась, и в глазах ее Лариса заметила легкое презрение. Ее замешательство продолжалось, однако, недолго, и она, мягко взяв своего молодого человека под руку, сказала:
— Вадик, извини, мне тут надо поговорить.
То, что она нервно сглотнула слюну и руки у нее слегка задрожали, свидетельствовало, что имя, названное Ларисой, ее заинтересовало и даже взволновало.
Вадик пожал плечами, встал и направился в сторону бара.
— Если что надо, я здесь, — бросил он на прощание.
— Так что насчет Державина? — Костикова опустила глаза, глядя в бокал с коктейлем, помешала трубочкой содержимое. — Неужели вы его жена?
Она как-то насмешливо посмотрела на Ларису.
— Нет, его жену убили два дня назад, — сухо ответила та.
— Да? — удивилась Костикова. — А я здесь при чем?
— Все знают о том, что вас с ним когда-то связывала большая любовь.
— Да уж, большая… — нахмурилась Юля. — Об этом весь Дольск знает! Пора уже наши с Васей фотографии в краеведческий музей вывешивать. Что-то вроде Ромео и Джульетты, — хихикнула она. — Вот дура-то была! Но это все в прошлом. У меня есть жених, я собираюсь замуж.
Она скосила взгляд в сторону Вадика, который разговаривал с парнями возле соседнего столика.
— Послушайте! — перешла на ироничный тон Костикова. — Вы знаете, как Василия девки в Дольске звали?
— И как же?
— Сказочник.
— Почему?
— Басни умеет сказывать про любовь и все такое… За любовь ведь платить не надо, она бесценная! Вот и едет на бабьей шее. Я больше чем уверена, что потеря жены для него — невосполнимая материальная утрата! Кто же его теперь кормить будет, где же он еще одну такую дуру найдет? Ему бы надо было объявление в газете дать: «Молодой человек с еще неувядшей красотой и физическими данными, о которых писать неудобно, ищет спутницу жизни, которая возьмется его пожизненно обеспечивать». Мне следовало не самой с ума сходить по нему, а давно бы его бросить, — снова начала Юля. — Я-то помню, как он со мной разговаривал! Ходил как напыженный воробей, весь городок на меня пальцами показывал!
Юля распалилась, вспоминая старые обиды. Лариса слушала ее, не перебивая, давая возможность девушке выплеснуть все свои эмоции.
Исчерпав весь свой гнев по поводу Державина, Юля резко замолчала, потянулась к стакану с коктейлем и жадно его выпила. Потом она села, подперев руками подбородок и уставившись в одну точку.
Лариса достала из сумочки книгу Марины Николаевой и молча протянула ее Юле. Та недоуменно уставилась на нее.
— Что это? — подняв голову, спросила она.
— А вы посмотрите, — уклончиво ответила Лариса. — Хотя бы пролистайте.
— Зачем? — пожала плечами Юля. — Я вообще книги не читаю, я только журналы интересные читаю, ну там, «Лиза» или «Интим».
Тем не менее она раскрыла книгу и стала несколько рассеянно ее перелистывать.
— Загляните вот сюда, — сказала Лариса, указывая на последнюю страницу повести.
«Влюбленная женщина, обезумевшая от своей неукротимой страсти, совершает чудовищное по своей жестокости преступление — ее острый клинок как орудие греха, вонзаясь, разрывает плоть ненавистной соперницы, отнявшей у нее любимого. Один удар, потом еще один… Еще… Кровь льется ручьями, лишая возможности жертву и дальше заставлять преступницу изнывать от безответной любви…»
— Ну и что? — равнодушно спросила Юля, пробежав глазами этот абзац.
— Эту книгу нашли возле тела жены Василия, — сказала Лариса. — Все намеки на то, что преступление совершила женщина, которая любила Державина и ненавидела его жену.
— На меня, что ли? — криво ухмыльнулась Костикова.
Лариса ничего не ответила, она пристально наблюдала за своей собеседницей. Наконец та поняла, на что намекала Лариса.
— Вы что, думаете, что это я? — ее удивление было настолько обескураживающе искренним, ее глаза так широко раскрылись, что Лариса в этот момент для себя точно решила: «Нет, это не она».
— Да зачем мне это? Вы что, дура, что ли? Вы вообще кто? — посыпались вопросы из Костиковой.
— Успокойтесь, — попыталась охладить пыл девушки Лариса. — Я не из милиции, просто меня заинтересовало это дело, и к вам я пришла скорее как к другу, чтобы посоветоваться. Я верю, что это не вы, но взгляните — в этой книге с подробностями написано все, что происходило между вами и Василием. Значит, это мог описать только человек, с которым вы делились этой историей!
— Но я… Я ни с кем не делилась, — как-то неуверенно проговорила Юля.
— Я никогда в это не поверю, — мягко сказала Лариса. — Вы человек восприимчивый, импульсивный, не можете носить в себе то, что вас волнует. К тому же, как вы сами говорите, об этой истории знает весь Дольск. То есть все это происходило на глазах ваших знакомых. Кому вы рассказывали о ваших отношениях?
— Ну, конечно, я говорила маме. Но ведь не станете же вы подозревать ее? — подняла Юля глаза на Ларису.
— Нет, конечно, — Лариса усмехнулась, вспомнив Костикову-старшую.
— Подружки некоторые знали… Но без подробностей. То, что описано здесь, настолько интимно…
Да, Лариса и сама понимала, что Юля здесь ни при чем.
— Послушайте, а почему вы меня так упорно спрашиваете? — она подозрительно посмотрела на Ларису. — Может быть, это сам Васька кому-то рассказал? Что, думаете, у него любовниц не было, что ли? Ха! Да я никогда в это не поверю. Вот и порасспросите его, с кем он делился, а я больше и говорить об этом не хочу! Никакая я не писательница, никаких книжек сроду не писала и не читала, так что никто не сможет на меня это повесить! Мало ли что Васька болтает, а мне он давно до лампочки! Он вообще любит много говорить, рассуждать о своей жизни. Ему очень нравится делиться с кем-нибудь своими переживаниями и искать сочувствия. Я думаю, что кто-то, кому он рассказал об этой истории, просто решил на меня стрелки перевести. Но вот кто это, понятия не имею. И думаю, что я права — Вася рассказал какой-то из своих баб, а та уже и смекнула, как от себя подозрения отвести.
Лариса в этом потоке слов почувствовала рациональное зерно. Она решила непременно поговорить с Василием и расспросить, кому он говорил об этой истории.
«Если уж он со мной ею поделился, зная меня всего ничего, то уж сколько-нибудь долгосрочной любовнице наверняка рассказывал. Но вот зачем ей это надо?»
Ознакомительная версия.
