Кен ответил не сразу. Наверное, взвешивал, стоит ли предлагать новенькую, которая тоже неизвестно как себя поведет. Но он уже пообещал, и приходилось идти на риск. Надя про себя шептала: «Отведи его к Оксане!» Но Кен пришел к другому решению.
— Хорошо, но позвольте мне предупредить новенькую, чтобы все прошло в лучшем виде. А вы, если хотите, поговорите с девушками, они как раз собираются в гостиной на праздник.
Замок в двери Надиной комнаты щелкнул, и появилась Барби.
— Ты еще не готова? — сердито спросила она.
— Я платье не могу застегнуть. — Надя виновато потупилась. Она знала, что это выражение лица Барби просто обожает. Чтобы все чувствовали себя перед ней виноватыми.
— Позову Юлию, — отреагировала Барби и вышла.
Еще бы, разве она станет себя унижать прикосновением к девочкам? Она стоит гораздо выше них, она — администратор. Но только девочки знали, что совсем недавно Барби стояла на Тверской, а потом продвинулась — стала «мамкой». И если бы не Кен, так и стоять бы ей в тупиках Москвы и командовать проститутками.
В гостиной на мягком диване восседал Маэстро, и Оксана нежно гладила его то по загривку, то по коленям. Заводила. Он уже раскраснелся и щурил свои буркалы, готовя себя к встрече с новенькой.
— Пожалуйста, проходите, — слащаво улыбаясь, пригласил его Кен и повел в комнату, куда вчера привезли новенькую. Барби включила музыку погромче, но, видимо, новенькую и так запугали до смерти. Потому что когда Маэстро появился вновь, довольная улыбка сияла на его грубо сработанном лице, и лошадиные зубы щерились между синеватыми губами. Наде он показался настолько отвратительным, что она даже отвернулась. Через полчаса привели новенькую: девушки беззастенчиво оглядывали ее, пытаясь, наверное, найти следы борьбы или подавленности. Но она спокойно встретилась с ними взглядом и представилась:
— Елизавета.
«Гордячка», — подумала про нее Надя. Ей больше нравились те девочки, которые вызывали к себе жалость. А вот такие гордые казались себе на уме.
— Откуда? — поинтересовалась Оксана, когда администраторы отвлеклись на гостя.
— Из Килии.
— А где это? — решила расширить свои познания в географии Оксана.
— Молдавия, — коротко ответила девушка. Взгляд ее больших карих глаз уже устремился на экран. Надя даже удивилась. Обычно девочки сразу стараются не просто познакомиться со своими товарками, но и навести, как говорят по телевизору, мосты дружбы. А эта, похоже, в новом месте чувствовала себя вполне привычно.
— Чем занималась? — не отставала Оксана.
Новенькая наконец оторвалась от экрана и иронично взглянула на Оксану.
— Ты заткнешься, если я скажу, что работала «плечевой» на трассе Кишинев — Одесса?
Оксана только рот раскрыла от удивления. Впервые среди них появилась профессионалка. Все девушки попали сюда обманом, никто из них не мечтал спать по принуждению с мужиками, особенно с такими уродами, как эти «господа».
— А как ты сюда попала? — подала голос Ленуся, девушка с внешностью ангела и таким же нежным тоненьким голоском. Она с любопытством смотрела на новенькую, которая и не скрывала, что чувствует себя вполне комфортно.
— Обыкновенно, — пожала та плечами. — Надоело с шоферюгами за копейки трахаться, решила податься в большой город. В Москве бабки совсем другие, да и пора о муже подумать. Не век же ноги раздвигать перед каждым, кто бабки платит.
Девчонки прыснули от смеха. Вот дура-то! Мужа ей захотелось в борделе найти.
— А как ты себе это представляешь? — ехидно спросила Оксана. — Думаешь, ты попала в брачное агентство? Мы здесь все невольницы. Понятно? А если среди наших клиентов мечтаешь найти «мужа», то на эту роль годится каждый из них — хоть на час, хоть на ночь. Трахайся до усеру и представляй, что любой из этих козлов твой муж.
Девчонки фыркнули, пытаясь подавить смех, потому что громко смеяться в этом «приличном заведении» не разрешалось.
Елизавета окинула всех пренебрежительным взглядом и высокомерно ответила:
— А это уже мое дело, как я буду мужа искать. Дуры вы, девки. Своего счастья не понимаете. Посмотрите на себя — все чистенькие, в прикидах классных, сытые, в таких шикарных апартаментах живете. А я уже хлебнула грязи выше головы.
Для наглядности она подняла над собой руку.
— А неволя? — не удержалась Надя.
— Что воля, что неволя, все равно. Лишь бы бабки платили да жизнь была веселой, — ответила Елизавета.
— «Что воля, что неволя» — это слова Марьи-искусницы, из сказки, — тихо заметила Ленуся. — Но она была заколдована, потому и говорила так. А на самом деле лучше бедность, но на воле.
Елизавета пожала плечами и раздраженно бросила:
— Не ломайте мне кайф своими нравоучениями.
Надя в какой-то степени даже позавидовала новенькой. Та была довольна и даже строила планы, как извлечь пользу из своего нынешнего положения. А девчонки только и мечтали выбраться на волю.
Мелодичный звонок оповестил, что заявился еще кто-то из гостей. И действительно, в гостиную вкатился господин Судья — невысокий, круглый, с живыми карими глазами и тоненькой ниточкой усов над ярко-красными толстыми губами. Он смешно вытянул губы в дудочку и приветливо поздоровался:
— Всем доброго вечера.
Господин Судья был самым приветливым из всех постоянных клиентов борделя. Без закидонов и буйных фантазий. Он уже успел посетить всех девушек, и каждая осталась им довольна. Потому что, как говорила языкатая Оксана, ему «абы перепихнуться». Он успел сообщить каждой девушке, что жена его что-то слишком быстро стала стареть и свой супружеский долг выполнять отказывается. А он еще в полном соку и мужская энергия из него так и прет. Поэтому не его вина, что приходится пользоваться услугами «девочек». Но не станет же он подбирать их на улице, хотя там как раз намного дешевле. Но зато во сто крат опасней. Никогда не знаешь, кто подвернется и что можно подцепить. А здесь приличное место, все девочки такие чистенькие, обстановка очень приятная, располагает к получению удовольствия и полной релаксации. Но Надя знала: его дружелюбие и кажущаяся неприхотливость — показные. Стоило ей заговорить, что они все здесь поневоле, а ведь он, судя по кличке, юрист, так не может ли он как-то помочь девочкам? — как он изменился в лице, даже разозлился. И после его визита к Наде заявились Кен и Сэм. Кен ледяным тоном заявил, что она испортила все настроение господину Судье и он остался очень недоволен. Не получил ожидаемого ощущения полной релаксации. А посему она сейчас же отправляется в карцер. На первый раз на два дня. А если за ней еще раз заметят попытку помешать гостям получить удовольствие, за ее перевоспитание примется Сэм.
Надя в ужасе уставилась в холодные глаза Сэма. Взглядом убийцы он буквально пригвоздил ее к кровати. Заметив ее страх, он слегка разжал губы: это была его фирменная улыбка, такая же страшная, как и его взгляд.
В карцере Надя поняла, что ни к кому из клиентов никогда нельзя обращаться за помощью. Потому что два дня без еды в тесной каморке, где можно было только сидеть или стоять, показались вечностью.
И сейчас, глядя на показное добродушие Судьи, она почувствовала приступ глухого раздражения. Все в нем казалось ей противным — и сладкая улыбка, и отвратительные тараканьи усики, и мокрые красные губы. А короткие толстые пальцы сосиски, которыми он поглаживал три волосинки на круглом, как мячик, черепе, вызывали омерзение.
Господин Судья бросал приветливые взгляды на каждую из девушек и, наконец, остановил свой выбор на Ленусе. Он подошел к ней, поклонился, словно приглашая на танец, и девушка покорно встала. Ее натянутая улыбка на фарфоровом личике так не вязалась со взглядом уставшего и разочарованного в жизни человека, что Надя подумала: «Все мы такие — улыбаемся, а на самом деле нас тошнит от этих гадов…»
Вот уже и Оксану увел господин Художник — приземистый, широкоплечий, с неприятным взглядом прищуренных монгольских глаз. Оксана, независимо покачивая бедрами, шла впереди него, загадочно улыбаясь. То есть наставления администрации выполняла со всем старанием. Хотя иногда и позволяла себе дерзости, но некоторым гостям это нравилось. Потому что ее острый язык и вульгарные шутки придавали встречам дополнительную остроту и полную раскрепощенность.
Когда Надю выбрал клиент под именем Директор, она заметила, что в комнате оставалась единственной. Все девочки были уже разобраны. Кен и Барби почему-то неодобрительно посмотрели ей вслед и о чем-то зашушукались. Надя услышала злобное шипение Барби: «А дальше что будет?»
«Это о моей беременности», — догадалась Надя. Сегодня, когда она накладывала на лицо тональный крем, заметила, что пигментные пятна захватили лоб и скулы, и на эти места пришлось слой крема наложить погуще. Живот еще не появился, но она постоянно думала о том, что ее ждет дальше. Может, ее, наконец, отпустят? Ведь совсем скоро она не сможет обслуживать клиентов. А для хозяев борделя она не представляет никакой опасности. Ведь она даже не знает, где находится, — ни района, ни улицы. Пускай ее ночью отвезут на вокзал, и она никогда не вспомнит, где ее держали полгода. Может, не дожидаться, когда хозяева решат ее судьбу, и первой предложить такой удобный для всех вариант? Пускай забирают все ее деньги, но только отпустят.
