Для начала надо было успокоить Лерку, которая ни с того ни с сего начала винить себя в смерти «любимого Костика». Когда он успел стать любимым, я не поняла.
— Если бы я на него не накинулась, он, может быть, остался бы жив, — причитала Валерия, заливая горе мартини с водкой. — А я, дура, вздумала пошутить!
Стоп! Ни о какой шутке она раньше не говорила. Но спрашивать сейчас было бесполезно, поэтому я отложила серьезный разговор до лучших времен и постаралась увести Лерку в сторону от грустных мыслей:
— Слушай, а что собой представляют Василий и Эдуард? Ты вчера меня с ними познакомила, но я как — то не успела разобраться, кто чем дышит.
Лерка удивленно подняла на меня затуманенные глаза.
— Н-не знаю… Вроде бы мужики нормальные, — вздохнула она, наливая себе новую порцию алкоголя. — Костик с ними работал в последнее время.
— Как ты думаешь, не было у них повода убить Руднева? Ну, может, не поделили они чего?
Вообще-то, мне уже было понятно, что от Лерки сейчас толку мало. Но надо было хотя бы заронить в ее душу зерно сомнения, чтобы она поразмышляла над этим на досуге, а не зацикливалась на одних переживаниях. Прежде чем попрощаться с Валерией, я позвонила Ленке и попросила ее об услуге — надо было хотя бы ненадолго передать Фисенко в надежные руки, чтобы не дергаться из-за того, какой очередной фокус она выкинет. Хорошо еще, у Ленки как раз не было уроков, так что я вполне могла рассчитывать на ее помощь.
Ей из Трубного района надо было до нас целый час добираться, и я решила избавить подругу от этих хлопот. И очень торопилась. Моя машина за двадцать минут по гололеду преодолела расстояние, на которое я и в лучшие-то времена тратила не менее получаса. Ленку я заметила на остановке — как обычно, она не утерпела и решила добраться «поскорее», на троллейбусе. Я посигналила, и она, почти околевшая на пронизывающем ветру, забралась в машину.
На этот раз я воздержалась от нравоучений и кратко ввела ее в курс дела, чтобы в дальнейшем иметь возможность привлечь подругу к сотрудничеству, как бывало не раз.
— Лен, мне сейчас очень некогда, иначе я бы сама с Валерией посидела, — оправдывалась я, лавируя между машинами. — Ты ее успокой, между делом про друзей и знакомых расспроси. А то сейчас Лерка считает себя виноватой во всем.
— Почему? — удивилась Ленка, на секунду даже перестав стучать зубами.
— Потому что она неожиданно воспылала любовью к погибшему Рудневу, — съязвила я и тут же перевела разговор на более интересующую меня в данный момент тему: — Неужели ты еще не согрелась?
Ленка отрицательно покачала головой, шмыгая оттаявшим носом. Я протянула ей носовой платок и скомандовала:
— У Лерки полный бар разной ерунды. Как придешь, сразу выпей водки с перцем — классная штука, после такого лечения любые болезни отступают.
Ленка с улыбкой кивнула и вышла из машины.
— Я перезвоню через часок, — крикнула я на прощанье и развернула машину.
* * *
После взгляда на часы пришлось с грустью констатировать, что почти целый день я потратила не на поиск преступников, а на отсеивание тех, кто таковыми не является. Покопавшись в сумочке, с которой накануне была на приеме, нашла ламинированную визитную карточку, на которой витиеватым шрифтом было выведено: «Строительный концерн „Вавилон“. Ковалев Эдуард Владимирович, коммерческий директор». Далее следовал номер телефона.
Еще вчера я решила, что давать свои координаты умному и проницательному мужчине с моей стороны будет глупо, поэтому обещала позвонить сама. Во-первых, данные обещания я всегда стараюсь выполнять, а во-вторых, в интересах дела обязательно надо серьезно поговорить с Эдуардом лично. Конечно, установленный в его кабинете «жучок», может быть, еще и сослужит службу, но полагаться только на технику я не привыкла. Напротив, мой богатый опыт показывал, что при непосредственном общении подробностей всплывает гораздо больше. Именно поэтому я предпочла воспользоваться этим способом.
Трубку взяла секретарша. Видела я вчера эту грымзу, у которой, кроме длинных ног и куриных мозгов, никаких достоинств больше не было. Она объяснила мне про вечное «совещание». Тогда елейным голосом я попросила ее сообщить шефу только мою фамилию, чтобы не затруднять себя повторным звонком.
К моему удовольствию, девица без разговоров соединила меня с «совещавшимся» Эдуардом.
— Татьяна, я жду вашего звонка с самого утра. Что случилось? Куда вы пропали? У Валерии тоже телефон не отвечает…
Пока он бомбил меня вопросами, я подумала, как хорошо, что до Лерки он не дозвонился. Это избавляло меня от необходимости придумывать длинную легенду. Теперь можно было врать все, что угодно, не боясь разоблачения. Что я и сделала через минуту, когда Эдуард позволил мне вставить слово в свой укоряющий монолог.
— У нас сегодня дела, я же предупреждала. И вообще, ты меня с кем-то путаешь, я вовсе не обязана отчитываться кому-либо в своих действиях, — отрезала я, сразу расставив все на свои места.
Меня всегда тяготили мужчины, пытавшиеся контролировать мое время. Но если в случае с Гришей я как-то еще могла с этим смириться, учитывая нашу многолетнюю дружбу и нежную привязанность, то это вовсе не значило, что данное правило распространяется на всех моих знакомых. Если бы не интересы дела, имя Ковалева уже сейчас навсегда было бы вычеркнуто из моего блокнота. Но он был единственной зацепкой и связующим звеном в пока не сформированном мною расследовании. Ради этого я его напористость могла потерпеть. Конечно, до поры до времени.
Впрочем, Эдуард, видимо, свою ошибку понял, поэтому для начала извинился и сразу сменил тон:
— Простите, я вовсе не хотел вас обидеть. Приношу мои самые глубокие извинения.
Хм, так-то лучше. Впрочем, излишняя вежливость была в нашем разговоре вовсе ни к чему, поэтому я постаралась сгладить некоторую напряженность.
— Разве мы не перешли на «ты»? — невинно поинтересовалась я, стараясь ничем не выдать своего раздражения.
Видимо, Эдуарду сразу стало неловко, поэтому он снова поспешил извиниться. Через пару минут взаимно — словесных поклонов мы наконец-то договорились встретиться сегодня вечером на очередном приеме, который фирма устраивала в честь одного из своих компаньонов.
Первым моим желанием было отказаться от напрасной траты драгоценного времени, которое можно было провести с пользой если не для дела, то хотя бы для души. Но потом я вспомнила, что если уж все-таки браться за распутывание убийства Константина Руднева, то мне просто необходимо будет установить круг его знакомств. Эдуард мог мне в этом помочь без всякого усилия со своей стороны.
В конце нашего телефонного разговора я услышала стук в дверь кабинета Ковалева. Интересно, кто к нему сейчас пожаловал? Поскольку я собиралась быть в курсе всех дел Эдуарда и как раз находилась недалеко от «Вавилона», я включила приемник и отрегулировала звук.
— …И сам не представляю, что в ней могло быть, — послышался голос Василия.
Он был явно чем-то раздражен. Чем же именно? Я сосредоточилась и прислушалась, но, кроме неторопливых размеренных шагов, ничего не было слышно.
— Ты хотя бы у Валерии спросил, может быть, он у нее что-нибудь оставлял? — предположил Василий с надеждой.
— Ты сам понимаешь, что говоришь? — взорвался Эдуард. — Да нас с тобой тогда во всех смертных грехах обвинят! Пока Руднев был жив, с ним можно было договориться, а теперь мы с тобой единственные, кому его смерть выгодна!
Ого! А история-то становится все интереснее и интереснее… Конечно, компаньонов Руднева я подозревала в первую очередь, но веских оснований для этого пока не было. Теперь же получалось, что оба бизнесмена практически признавали себя подозреваемыми. С чего это они сами о себе так думают? И чего так боятся?
Но продолжения разговор так и не получил — мужчины вышли из кабинета, и «жучок» перестал улавливать их голоса. Единственное, что мне теперь оставалось, — попытаться вытянуть побольше информации из Фисенко, которая, возможно, сама не догадывалась о ее существовании. И я отправилась к Лерке за выяснением подробностей.
Хорошо, что она догадалась снабдить меня запасным ключом от входной двери. Я осторожно прошла через прихожую, не переставая удивляться тишине, царившей в квартире. Странно, но даже Сенька не облаял меня с порога. Моя рука сразу потянулась к сумочке, в которой лежал пистолет Макарова, и только после этого я тихо открыла дверь в Леркину спальню.
Две мои подруги и лохматый пекинес мирно посапывали на широкой кровати. В комнате стоял крепкий запах алкоголя, в котором, конечно, меньше всего была виновата собака. Сенька открыл один глаз, вяло тявкнул на меня и тут же снова отключился. Да уж, интересненькое дельце получалось: о том, чтобы говорить с Леркой, и речи быть не могло, она вряд ли свяжет сейчас хотя бы пару слов.
