Ознакомительная версия.
— Что вы мне посоветуете? Все так и оставить? Ведь у меня нет денег на адвоката.
Кулакова порылась в сумочке и достала визитку.
— Сходите по этому адресу или позвоните по телефону и договоритесь о встрече, — сказала она, — я думаю, вам обязательно помогут.
— Спасибо, — тихо произнесла Крошина.
Катя Зорина сидела за компьютером, готовя материал для завтрашней газеты. В полной тишине резкий телефонный звонок заставил ее вздрогнуть. Не отводя взгляда от экрана, она сняла трубку:
— Зорина слушает. Кто? Ну, хорошо, заходите.
Закончив разговор, журналистка задумалась. Не далее как вчера Костя рассказал ей о новом происшествии.
— Игорь решил закрыть дело, — констатировал он.
Жена удивленно посмотрела на супруга.
— С чего это? На него не похоже.
— Не будем же мы расследовать чистое самоубийство.
Катя пожала плечами:
— Ну, раз вы уверены…
Костя взглянул на нее с недоумением:
— То есть ты не рада, что муж за последние полгода наконец-то вовремя придет домой?
— Глупый! — Молодая женщина обняла его за шею.
К удивлению журналистки, только что позвонившая дама назвалась матерью погибшей Евгении Лаковской и попросила о встрече. Зорина не представляла, зачем могла понадобиться Крошиной, и уже хотела отказать, однако любопытство взяло вверх, к тому же женщина назвала имя Ларисы, по чьей рекомендации она звонила. Катя закрыла документ, над которым работала, и включила электрический чайник. Чаепитие всегда располагает к откровенности и стимулирует работу мысли.
Мать покойной робко постучала в дверь, вошла и остановилась на пороге.
— Можно к вам? Я Крошина.
— Здравствуйте! — приветливо улыбнулась ей Катя. — Проходите, пожалуйста, садитесь.
Антонина Михайловна присела на краешек стула. Зорина расположилась напротив.
— О чем вы хотели поговорить?
По щеке посетительницы поползла слеза. Журналистка вздохнула, погладила мать по плечу.
— Я понимаю, как вам сейчас трудно. Но постарайтесь успокоиться, иначе мне нелегко будет понять, чем я могу вам помочь.
Крошина кивнула и вытерла глаза.
— Вот и хорошо, — одобрительно заметила Зорина. — А теперь рассказывайте.
— Прокуратура хочет закрыть дело по поводу убийства моей дочери.
— Вы хотите сказать, самоубийства? — уточнила Катя. Антонина Михайловна дернулась:
— Нет, именно убийства. Женя не могла покончить с собой.
Журналистка развела руками:
— Я в курсе некоторых деталей. Мой муж оперативник, он занимался расследованием.
— Знаю. Его фамилия Скворцов, верно?
— Верно, — подтвердила Катя.
— Они почему-то не захотели меня слушать, — Крошина комкала платок.
— Наверное, они не увидели в данном деле ничего необычного. А ведь это опытные люди, профессионалы.
Антонина Михайловна с отчаянием посмотрела на Зорину:
— Но вы-то мне поможете?
— Не знаю, — призналась журналистка. — Однако давайте попробуем. Почему вы считаете, будто вашу дочь убили?
— Во-первых, у нее сильный характер, — начала несчастная мать, — она привыкла к трудностям и перенесла бы любую. Во-вторых, Женечка собиралась приехать домой, чтобы забрать старые вещи. «Мамочка, — сказала она мне в последнем нашем разговоре (он состоялся позавчера), — отыщи все шмотки, в которых я ходила в школу. Их, по крайней мере, в институте еще не видели». — «Но у тебя же был полный шифоньер!» — ответила я. «С дорогой одежкой пришлось распрощаться, — объяснила дочь. — Все либо пришло в негодность, либо продано». — «Хорошо, — сказала я. — Когда тебя ждать?» — «Через пару дней. Уже билеты купила». Я поинтересовалась: «Одна или с Виталием?» — «Одна». Понимаете? — Крошина с надеждой взглянула на собеседницу. Катя пожала плечами:
— А что я должна понять?
— Девочка собиралась домой, была в хорошем настроении. Ни о каком самоубийстве не помышляла.
— Милая Антонина Михайловна, — обратилась к ней Зорина. — Мне, как журналисту, известно много случаев. Например, живет себе человек, да не просто прекрасно, а замечательно. И вдруг однажды приходит домой с работы и, ни слова не говоря, пускает себе пулю в лоб или режет вены. Предсмертная записка отсутствует. Несчастная семья не знает, в чем дело. Самоубийство — вещь непредсказуемая. В противном случае…
— Да, я понимаю, — перебила мать Лаковской. — Давайте подойдем с другой стороны. Милиция думает, что правы они. Я думаю, что права я. Если они не ошибаются, кто помешает закрыть им дело чуть позже? А если не ошибаюсь я и убийца будет разгуливать на свободе? Как быть тогда?
Катя на секунду закрыла глаза. В самом деле… Материнское сердце редко обманывает.
— Вы можете провести свое журналистское расследование, — продолжала женщина. — Конечно, если захотите. Мне нечем платить адвокату, и вас я ничем не смогу отблагодарить.
Зорина улыбнулась. Она знала, что возьмется за это дело. В любом случае может получиться интересная статья. Крошина не только не станет препятствовать изучению личной жизни покойной дочери, а наоборот, поможет.
— Хорошо, — сказала Катя посетительнице.
Женщина расцвела и встала со стула.
— Куда же вы? Раз я согласилась вам помочь, мне нужно быть в курсе всего, что касается вашей дочери.
…Распрощавшись с Крошиной, Катя потерла пальцами виски. Итак, что мы имеем на сегодняшний день? Во-первых, есть труп девушки, точнее, замужней женщины, студентки, без признаков насильственной смерти. Мать права: это еще не означает суицида. Человеку могли посодействовать в падении с седьмого этажа. Стоп, не спешить. Какие факты говорят в пользу данного утверждения? Сильный характер Лаковской? Ее нежелание делиться с матерью проблемами? Решение приехать в Тверь на несколько дней за вещами? Это неубедительно. Зато в пользу версии о самоубийстве — свидетельства соседей, слышавших слова погибшей. Однако Биева могла ошибиться. Где гарантия, что женщина хорошо поняла, о чем идет речь? Зорина пожала плечами. Проще всего, конечно, отыскать неизвестно где прохлаждавшегося Виталия Лаковского и спросить в лоб: сматывался ли он от жены в ближайшие два дня? Катя взяла карандаш и на чистом листе бумаги вывела: «Найти мужа». Потом, подумав, приписала: «Сходить в институт и поговорить с однокурсницами, подругами». «Надо посоветоваться с Костей», — напоследок решила девушка.
Скворцов, выслушав жену, не пришел в восторг.
— С какой стати ты взялась? — удивился он.
— А что? — улыбнулась Зорина. — Кстати, меня сосватала твоя подруга Кулакова.
— Зачем? Милая, пойми, это происшествие — чистой воды самоубийство. Искать иголку в стоге сена по меньшей мере глупо.
— Мы с Крошиной так не считаем.
Катя поведала Косте о разговоре с матерью покойной. Тот развел руками:
— Ты прекрасно знаешь: даже если бы она покончила с собой, оставив в духовке пирог, это ничего не означает.
— И все же надо проверить.
Скворцов взял лежащую на столе газету:
— Твое дело.
— Но ты ведь поможешь мне.
Он взглянул на жену:
— Почему ты так думаешь?
Катя улыбнулась:
— Потому что в отличие от тебя я не имею служебного удостоверения, открывающего многие двери.
— И вовсе не многие.
Катя не стала спорить. Она была уверена: муж обязательно поможет.
— Поставлю-ка чайник, — сказала она ему.
Принеся супругу стакан дымящего чая, Зорина села рядом. Константин, оторвавшись от газеты, взял в руки стакан и, сделав глоток, спросил:
— С чего думаешь начинать? Есть какие-нибудь идеи?
— Ровным счетом никаких.
— Хорошо бы отыскать Лаковского, — заметил Скворцов.
— Это точно.
— Куда его черти понесли?
— Поживем — увидим, — вздохнула жена.
— Свою любимую Лариску тоже привлеки, — посоветовал оперативник.
Молодая женщина рассмеялась.
Ознакомительная версия.
