— А ты и не будешь, — медовым голосом сказала я. — Я как раз хотела тебе сказать про вторую часть моей просьбы. Уступишь мне свой кабинет минут на сорок, ладно?
К чести Кири будет сказано, он меня понял сразу:
— Ох, Татьяна! Опять официальным лицом прикидываться собираешься? А ты в курсе, что это незаконно?
— Между прочим, я форму милицейскую надевать не собираюсь. И действовать буду не из корыстных побуждений, а во имя справедливости, — прозвучали мои слова несколько высокопарно, но с Кирей так и надо разговаривать. — Так что нечего мне законы в нос тыкать, — продолжила я. — И вообще. Ты, насколько я помню, тоже не всегда их тютелька в тютельку выполнял.
Киря смущенно хмыкнул. Он прекрасно понял мой намек на некоторые наши с ним старые дела, когда ради того, чтобы раскрыть преступление и обезвредить преступника, нам с ним приходилось идти в обход кое-каких писаных законов.
— Ладно, уговорила. Во сколько тебе вызывать эту девицу и освобождать кабинет?
Я быстро прикинула. Встану я примерно в восемь, до половины девятого буду умываться, завтракать и одеваться, а потом мне понадобится около получаса, чтобы добраться до Кириного отдела.
— К девяти утра. Как тебе, нормально?
— Угу, — голос Кири отдалился, и в трубке послышался шелест бумаги. Ага, кажется, что-то себе записывает. Вот и чудненько.
Мы еще немного поболтали с Кирей, и я отключила телефон. Нужно было двигаться дальше. Что у нас теперь по плану? Я прилежно вспомнила, что собиралась заехать в «Вулкан», выяснить про долги Лисовского, отвезти Данилову бокалы и перчатку на экспертизу. Эх, забыла ему их отдать, когда он возвращался в квартиру Лягуновых! А все потому, что потряс меня найденной у Лисовского в кармане фотографией Жанны. Да, а еще заехать в фотоагентство к Мише Чекунову. В «Вулкан», пожалуй, еще рановато, там жизнь активная начинается ближе к вечеру, а вот в «Каприз» и к Данилову можно съездить как раз сейчас, тем более что это в одну сторону.
«А еще, — подумала я, — нужно бы навестить родственников убитого. Может быть, удастся узнать что-нибудь важное. Например, не угрожал ли кто Саше. И вообще, побольше всего о нем следует выяснить, а то сейчас я практически ничего о Лисовском и не знаю, кроме того, что мне его друзья рассказали, а ведь друзья всегда знают человека только с одной стороны, что меня сейчас совершенно не устраивает». Но, это дело можно было немного отложить, тем более что вряд ли сейчас родственники убитого в состоянии членораздельно отвечать на мои вопросы, а пока решено — еду в «Каприз». Можно, конечно, сначала позвонить Мишке, но поскольку все равно придется везти фотографию, то можно обойтись и без звонка.
Я тронулась с места и выехала на оперативный простор, где моя «девяточка» наконец-то смогла показать себя с лучшей стороны. Правда, ехала до «Каприза» все равно почти полчаса. «Вообще, это просто безобразие какое-то, — подумала я, останавливая машину около очередного светофора. — Каждую мелочь приходится делать самой. Даже дела, которые совершенно не требуют ни малейших умственных усилий, а только время занимают. Вот, например, фотографию Чекунову везти — сколько времени угроблю! Какая бездарная трата сил и времени лучшего частного детектива города Тарасова!»
И я задумалась над тем, не завести ли мне какого-нибудь помощника, чтобы поручать ему всякие технические мелочи, но в очередной раз пришла к выводу, что не стоит. Моя гордая и свободолюбивая натура не терпит, чтобы под ногами путался кто-то посторонний, даже если он будет какую-то пользу приносить. В конце концов, до сих пор, работая в одиночку, я раскрыла больше двух сотен дел. И еще столько же раскрою безо всяких помощников!
Так, в размышлениях я подъехала к «Капризу» и тут обнаружила, что единственное имеющееся поблизости удобное место для парковки пытается занять какой-то наглый, как танк, «Мерседес». И это при том, что по всем правилам я имею на это место прав больше! Разумеется, смириться с таким положением вещей было никак невозможно, и я, показывая чудеса высшего пилотажа, умудрилась оттеснить «Мерседес» и встать куда хотела.
С чувством законной гордости я вышла из машины и направилась к дверям фотоагентства, но не успела сделать и нескольких шагов, как заметила, что из «Мерседеса», остановившегося в неположенном месте, выскочили два плечистых парня со стрижками типа «колобок» и устремились мне наперерез.
Я остановилась и с любопытством посмотрела на них. Кажется, ребятки подвержены одному очень распространенному среди подобного рода публики заблуждению: они считают себя круче всех. Что ж, придется продемонстрировать им ошибочность их самооценки.
Парни подлетели ко мне, затормозили и, размахивая руками, начали наперебой издавать звуки, весьма отдаленно напоминающие человеческую речь. Если очень сильно окультурить ими сказанное, то они полагали, что я обнаглела и мне следует немедленно убрать мою машину с того места, которое вознамерились занять они. В противном случае они обещают мне… Дальнейшее окультуриванию уже совершенно не поддавалось.
Я стояла и спокойно, с рассеянной улыбкой на лице слушала «колобков». Такая нестандартная реакция несколько смутила этих павианов, и примерно с середины речи они начали запинаться и заикаться. Потом один окончательно стих, а второй, выдав еще несколько грозных обещаний, закончил свое выступление традиционно:
— Ты что, не поняла?! Я с тобой разговариваю!
— Послушай, мальчик, — совершенно спокойно, не меняя выражения лица, заговорила я. — Если ты скроешься с глаз в течение ближайших пятнадцати секунд, то неприятностей у тебя не будет.
— Да ты вообще кто такая? У тебя что, мужик сильно крутой или папа губернатор? — уже менее нагло спросил тот, что утих вторым. Судя по всему, он глупее. Другой тем временем сделал маленький шажок назад и оказался за спиной своего приятеля.
— Я — Татьяна Александровна Иванова. И чтобы тебе устроить грустную жизнь, мне ни папа не нужен, ни мужик, уж поверь мне. Кстати, у тебя осталось пять секунд.
Парень приоткрыл рот и, кажется, хотел продолжить прения, но тут его благоразумный товарищ ухватил приятеля за рукав и потянул назад:
— Все, все, никаких проблем, все нормально, мы уже уходим, все нормально, Витек погорячился.
Я равнодушно кивнула и повернулась к ним спиной, в полнейшей уверенности, что Витек не вырвется. Что самое забавное, ни тот, ни другой почти наверняка не знают, кто такая Татьяна Иванова — на них подействовал тон. Тон и уверенность в себе. Подобные «колобки», как мелкие хищники, прекрасно такие вещи чувствуют. Хотя, может, и фамилию знают, все-таки в определенных кругах я известна достаточно хорошо.
Миша Чекунов встретил меня на пороге своего агентства с распростертыми объятиями:
— Привет, Таня! Сколько лет, сколько зим! Наконец-то ты у меня появилась! А то я уже забывать начинаю, как ты выглядишь-то, скоро узнавать перестану.
— Не перестанешь, — хмыкнула я. — Кто меня хоть раз видел, тот уже не забудет.
— Это точно, — согласился Мишка. — Эти два парня точно не забудут, хоть и видели тебя минуты две от силы.
— Какие два парня? — не поняла я. Маленькая перепалка с гололобыми «колобками» уже успела совершенно выветриться у меня из головы. Всякие мелочи я не запоминала!
— Да эти, с которыми ты так мило общалась прямо перед моими окнами. Я получил массу удовольствия, наблюдая за этой картиной. Они были похожи на два плохо завязанных воздушных шарика. Сначала такие надутые были, а потом прямо на глазах сдуваться начали и опадать.
— А, вот ты о ком, — равнодушно сказала я. — Такие мелочи…
— Понимаю, что мелочи, но все равно забавно. Да, кстати, что это мы с тобой стоим в дверях. Проходи сюда, сейчас я кофе сварю.
Мне ужасно хотелось согласиться, тем более что есть хотелось все сильнее и сильнее, но я титаническим усилием воли заставила себя думать о деле и о времени, которое стремительно уходит.
— Пройти я пройду, но кофе не надо, а то я у тебя застряну надолго, — решительно заявила я.
— Так я для того и предлагаю, чтобы ты надолго застряла. Я же знаю, как ты кофе любишь! — с улыбкой ответил Мишка. — Сколько уж тебя не видел, рассказала бы хоть, как у тебя дела.
— Миша, я бы с радостью, но, честное слово, совершенно времени нет! Сегодня утром я начала расследование одного убийства, а первый день расследования всегда самый важный. Просто поболтать я к тебе как-нибудь в другой раз заскочу, когда дел поменьше будет, а пока мне от тебя нужна одна маленькая консультация.
— Нет проблем, — сказал Мишка, хитро прищурившись. — Но только при условии, что ты мне торжественно пообещаешь зайти поболтать, как с этим делом закончишь.
— Торжественно обещаю и клянусь, — продекламировала я, прижав правую руку к сердцу.
