— Вот, теперь никуда не денешься, — довольно сказал Мишка. Между прочим, он был прав. К своим обещаниям, даже данным в шутку, я всегда отношусь серьезно. — Что нужно-то?
— Мне нужно, чтобы ты посмотрел одну фотографию, — сказала я, вынимая из сумки сверточек и протягивая его Чекунову, — и попытался определить, в каком пункте ее напечатали. Сможешь?
— Обижаешь, Танюша, — отозвался Мишка, начав освобождать фотографию от обертки, которой я ее предусмотрительно снабдила. — Только это будет не очень быстро.
— За сколько справишься?
— Если тебе срочно надо, то часа за полтора-два.
— Вообще-то довольно срочно, — кивнула я. — Давай так договоримся: я заеду к тебе часа через два. Сейчас половина третьего, значит — в половине пятого. Успеешь?
— Постараюсь.
— Ну и прекрасно. — Я задумалась на минутку, потом снова заговорила: — Слушай, а если я вдруг не заеду — кто знает, как у меня дела сложатся, — то пошли, пожалуйста, кого-нибудь, чтобы он мне результаты и саму фотографию домой занес. Если меня не будет, пусть кинет в почтовый ящик. Хорошо?
Мишка наморщил лоб и задумался. Я чуть ли не подпрыгивала от нетерпения и неопределенности, дожидаясь, что он ответит. Наконец тяжкие раздумья подошли к концу, и Мишка сказал:
— Ладно. Только, Таня, постарайся лучше сама зайти, а то мне посылать особо и некого. На крайний случай я, конечно, и сам к тебе заеду, но это будет уже совсем поздно. У меня сегодня несколько важных дел на вечер запланировано.
— Ничего страшного, поздно так поздно, — ответила я с облегчением. — Скорее всего, тебе и не придется утруждаться. Спасибо тебе, Миша, огромное.
На этом месте моя благодарственная речь была прервана удивленным возгласом Чекунова:
— Ничего себе! — Это он наконец-то развернул фотографию и увидел, в каком она состоянии и что на ней изображено.
— Ага, — кивнула я. — Я, когда ее первый раз увидела, сказала примерно то же самое. Понимаешь теперь, почему она меня интересует?
— Еще бы не понять. А дырка на ней откуда?
— Она в нагрудном кармане у одного парня лежала, нож как раз через нее и прошел.
— Ясно. — Чекунов посмотрел на меня с опасливым уважением. — Знаешь, Таня, вот общаешься с тобой, общаешься и как-то словно бы и забываешь, кем ты работаешь. Пока ты вот так, — он потряс фотографией в воздухе, — не напомнишь.
— Что же делать, Миша, частный детектив есть частный детектив, — пожала плечами я. — Ладно, мне нужно бежать, так что спасибо тебе еще раз и пока!
— Счастливо, Таня! Как закончишь расследование, заходи, я буду ждать!
— Обязательно зайду, — сказала я, еще раз попрощалась с Мишкой и вышла из фотоагентства.
Отходя от дверей «Каприза», я с каждым шагом все больше жалела, что не приняла приглашение Чекунова и не попила с ним кофе. Есть хотелось все больше и больше, в животе начало противно ныть, а голова слегка кружилась. Это один из недостатков идеальной фигуры — ни грамма лишнего веса, кроме привлекательности, означают еще и то, что у организма совершенно нет запасов на черный день. Я подошла к машине, остановилась и задумалась, прислушиваясь к своим ощущениям. Ощущения были неприятными, и я, еще немного поколебавшись, решила все-таки потратить полчаса на подкрепление организма. В конце концов, расследование расследованием, но если я упаду в голодный обморок, то наверняка потрачу времени больше, чем если сейчас зайду в какую-нибудь забегаловку и наскоро чего-нибудь перекушу. А заодно и продумаю свои дальнейшие действия.
К счастью, Мишкино фотоагентство находилось в самом центре города, поэтому никаких проблем с тем, куда зайти, у меня не возникло. Я села в машину, проехала один квартал до угла Московской и Горького и зашла в маленькое кафе под названием «Камелот», где меня за вполне приемлемую цену накормили грибным супом и тушеным мясом с картошкой. Я рассчитывала за едой еще раз обдумать свои ближайшие дела и поразмыслить о том, как мне заставить Олю Заедаеву отказаться от ложных показаний, но, как выяснилось, недооценила степень своего голода. Ни о чем, кроме еды, мыслить я оказалась не способна. Впрочем, наелась я быстро, а наевшись, тут же пришла в рабочее состояние.
— Нужны доказательства, — вслух сказала я сама себе, вытирая губы бумажной салфеткой. И продолжила мысль про себя: «Даже если я добьюсь от Заедаевой подтверждения того, что Лягунов выходил из комнаты, это еще не доказательство его вины. Он скажет, что поговорил с Лисовским, а потом вернулся к Ольге и спал себе спокойно до утра. И как я докажу обратное? Нужны еще какие-то улики, и надо их искать. Так что ноги в руки, Татьяна Александровна, и вперед к Данилову. Отвезу перчатку и бокалы на экспертизу, авось что-нибудь да прояснится».
Я вышла из «Камелота» и отправилась в РОВД Ленинского района. На дорогу у меня ушло минут тридцать, и в половине четвертого я уже заглядывала в дверь кабинета номер двадцать три, располагавшегося на втором этаже четырехэтажного здания сталинской постройки.
Обстановка кабинета была совершенно стандартной: несколько столов, несколько сейфов и четыре человека, занятых своими делами настолько, что мое появление было замечено далеко не сразу.
— Мне нужен капитан Данилов, — сказала я, обращаясь разом ко всем присутствующим. — Где я могу его найти?
— Он покурить вышел, — ответил темноволосый мужик в капитанских погонах, сидевший ближе всех к двери. — По коридору налево, там есть закуток под лестницей.
Я кивком выразила свою признательность и отправилась на поиски закутка для курения. Впрочем, долго искать мне не пришлось. Ошибиться было бы трудно — ориентируясь по запаху табачного дыма, усиливающемуся с каждым шагом, я быстро двинулась в верном направлении.
Данилов и в самом деле был в закутке. Он стоял и с задумчивым видом слушал какого-то чернявого лейтенанта, яростно что-то ему втолковывающего.
— Веня, привет, — вклинилась в их разговор я. — Найдется у тебя несколько минут? Мне тут кое-какая помощь понадобилась.
— Привет, Татьяна, — оживился Данилов. — Извини, Фарид, у меня дела, — он кивнул лейтенанту, потушил сигарету и подошел ко мне. — Что нужно?
— Нужно отнести на экспертизу несколько вещей, — сказала я. — А именно: перчатку, в которой был преступник, на микрочастицы и пару бокалов на отпечатки. И еще мне нужны фотографии Лисовского и прочих ребят. Причем фотографий Лисовского нужно побольше. И чтобы среди них были такие, по которым было бы непонятно, что он убит. Грубо говоря, чтобы были видны только голова и плечи, как на паспорт, — мысль про фотографии пришла мне в голову буквально в самый последний момент, я подумала, что, когда буду расспрашивать разный народ про Лисовского и прочих, фотографии мне очень даже не помешают.
— Не проблема, — моментально отозвался Данилов. — Пойдем. Отпечатки с бокалов можно прямо у нас снять, фотографии я тебе тоже сейчас сделаю, а перчатку оставишь мне, я отправлю экспертам. Кстати, а что за бокалы? И откуда ты перчатку откопала, если не секрет?
— Не секрет. Бокалы стояли в кухне на сушилке свежевымытые, и мне очень любопытно узнать, кто их вымыл и зачем. А перчатку я на шкафу нашла.
Данилов посмотрел на меня с недоумением, и я принялась рассказывать подробнее.
— Ну ты даешь, Татьяна, — с уважением сказал Венька, дослушав мой рассказ до конца. — Я бы не допер на шкаф залезть. Собственно, «бы» тут излишне, я и не допер, обыск-то я со своими кадрами в зале делал. И с бокалами ты правильно подметила. Я ведь, главное, их тоже видел. И видел, что мытые, но не обратил особого внимания. Подумал, ну помыла их та девчонка, которая первой встала, и ладно.
— Может, так оно и было. Но лучше проверить, — сказала я.
Венька кивнул, зашел в лабораторию и минут через десять вышел оттуда с готовыми снимками.
— Вот фотографии, — сказал он, протягивая мне бумажный конверт. — Все, как ты заказывала. Фотографии всех ребят в таком виде, как они на паспорт фотографировались, плюс то, что сегодня наш фотограф нащелкал. А с отпечатками картина следующая. На бокале они есть, и, судя по всему, все одного человека. Но в картотеке у нас таких, разумеется, нет. Кто бы это ни был, он по нашему ведомству не проходил, и его «пальчики» к нам не попадали. Имей в виду, кстати, пока у нас не будет санкции прокурора, снять у кого-то из сегодняшней «великолепной семерки» отпечатки мы не имеем права.
— Веня, кому ты это говоришь?! — возмутилась я. — Я сама в прокуратуре работала, всю кухню не хуже тебя знаю. Но сейчас-то я частник! Так что выяснить, чьи отпечатки, могу и неофициально.
— А откуда отпечатки семерки возьмешь для сравнения? — скептически поинтересовался Данилов. — Так они тебе и позволят их снимать без прокурорской санкции!
Я ненадолго задумалась, но меня тут же осенило:
