— Шантаж, — сладко улыбнулся Храмов. — Я этого ждал. А поэтому подстраховался. Я записал на пленку наш с вами разговор, в котором вы просили меня сделать копию шифровки. Если вы хорошенько вспомните все его детали, то убедитесь, что я все время молчал и согласился уже после того, как отключил диктофон. А потом наговорил текст с решительным отказом. Хотите прослушать?
— Значит, вы и сейчас меня записываете?
— Значит. Да вы ешьте. Все будет хорошо. На днях работа будет закончена и сдана в архив. Мы получим вознаграждение и разъедемся: я — в Крым, а вы — к себе, не знаю уж куда… Вы вот все меня в жадности упрекаете, а сами разве не больны ею? Ведь вам хочется сорвать сразу два букета, не так ли?
— Мы с вами можем сорвать хоть три, хоть четыре, покупатели всегда найдутся. Не хотите в долю?
— Не хочу. Я уже в доле. И давно.
Клаус пролил кофе на стеклянную поверхность столика.
О смерти Оли Соколовой я узнала от Влада, когда приехала к нему со своими вещдоками.
— Какая ужасная смерть! И что говорит вахтерша?
— Она подтверждает, что видела мужчину, который стоял на лестнице с ножом. И что лицо его ей знакомо.
— И он оставил ее в живых? Невероятно!
— Думаю, что у него большие проблемы с головой. Он что-то кричал вслед девушке. Какое-то слово, похожее на «вэм». Старушка мне несколько раз повторила.
— Может, это сокращенное имя или кличка?
— Наверно.
— Экспертизы еще не было?
— Нет. Муж Соколовой утверждает, что она в последнее время жаловалась на сердце, но продолжала ходить на тренировки. Я разговаривал с руководительницей курса, и она сказала, что Оля поставила перед собой цель похудеть и, несмотря на то, что она занимается недавно, брала на себя все нагрузки полностью.
— Бедные женщины, — вздохнула я. Когда же кончится этот кровавый марафон?
Я пришла рассказать ему о Клаусе и Храмове, но, увидев, как он занят, не стала отвлекать. Быть может, все это только мои домыслы.
— Кстати, тот иностранец, который как две капли воды похож на нашего фоторобота, куда-то исчез. Похоже, с ним тоже не все в порядке. Некий Клаус Круль, представитель фирмы, занимающейся стиральным порошком.
Теперь была моя очередь слушать.
— Его машину и машину бывшего режиссера Храмова кто-то сжег ночью. Живем как в Чикаго 20-х годов. Работы невпроворот. Кстати, ты по-прежнему верна своей «кафельной» версии?
— Да. Я по-прежнему ищу Кафельщика. И, будь уверен, я его найду.
У меня не было времени даже на то, чтобы пристроить мою машину в мастерскую. Еще этот джип «Чероки». Звучит красиво. Но и бьет сильно. С кого мне теперь содрать за ремонт? Да и за моральный ущерб? Или лучше оставить все как есть — а что, если и джип пострадал?
Вопросы зависали в воздухе и, не находя ответа, падали в мою больную голову. Там они превращались в один и самый важный вопрос: а что сделала ты, Таня Иванова — детектив, для того, чтобы найти убийцу Дани?
Но где же Костя? И как объяснить его странное поведение?
За розы спасибо, конечно, но куда он делся?
Если мне не изменяет память, он работает в «Дрофе», риэлтерской фирме.
Я взяла такси и отправилась в центр. В «Дрофу».
Недавно выстроенное из розового кирпича здание с матовыми стеклами, в которых играл нежными бликами утренний свет, вмещало в себя десятки различных фирм. «Дрофа», известная своей мощной компьютерной базой, занимала весь второй этаж. Сначала меня не пускали, но когда я назвала Костю, это прозвучало как пароль.
— Он сейчас занят, — заявила тщательно накрашенная секретарша в кожаной юбке и прозрачной блузке. Хорошая секретарша — преданная как собака. И очень сексуальная. Прямо-таки создана для работы.
— Скажите, что пришла Иванова, — сказала я в надежде, что, услышав обо мне, Костя тотчас прервет начатую беседу с посетителем и все свое внимание обратит на меня.
Секретарша вернулась с озабоченным лицом.
— Но он не знает никакой Ивановой.
Я отстранила ее рукой, взялась за ручку двери и решительно вошла в кабинет.
Там за столом сидел высокий плотный парень в ослепительно белой рубашке с короткими рукавами. Прижимая к уху плечом телефонную трубку, он что-то торопливо записывал. Увидев меня, жестом пригласил сесть.
Закончив с разговором, уставился на меня. Затем хлопнул себя по лбу.
— Все! Вспомнил! Татьяна Иванова — частный детектив. Слышал о вас, мне Бобриков рассказывал. Тогда убили друга его отца, в Пицунде, и вы отыскали убийцу. Приятно видеть перед собой такого симпатичного сыщика. Это ничего, что я так запросто?
Мое лицо не знало, какое ему принять выражение. Я была в некоторой растерянности.
— Вас интересует какая-то информация? Хотите кофе?
— Вы Костя?
— Конечно. Константин Филькин. Держите, вот только что принесли новые визитки. От них еще пахнет типографской краской.
Я вертела в руках ярко-синюю лаковую с позолотой визитку.
— А в вашей фирме есть еще мужчины с таким именем?
— Нет. А что?
— У вас не работает мужчина лет тридцати пяти — хотя он выглядит лет на десять моложе, витамины, наверное, пьет, — очень красивый, знаете, похож на отличника… Есть такой тип…
— Самый красивый на этом этаже — это я.
Я рассказала ему про Даню.
Он ничего не знал.
Через час я была у Даниных родителей. Расспрашивала о парне, с которым встречалась их дочь.
— Да, она говорила, что встречается с мужчиной, что он старше ее, но выглядит молодо и очень красивый. Кажется, он преподает где-то, то ли в университете, то ли в Академии права. Даня была от него без ума. Судя по ее разговорам, этот Костя — очень интеллигентный и воспитанный человек, — рассказывала еще совсем молодая мама Дани. — Он дарил ей цветы, игрушки, знаете, такие мягкие, слоников там розовых, пушистую панду, щенков разных. Колечко тонкое золотое подарил. Даня сказала, что они всего несколько раз поцеловались, и все. Не нахальный в общем. Да, он знает английский, даже Киплинга ей в подлиннике читал.
— И еще он, оказывается, любит джаз, — произнесла я нечаянно вслух.
— Я-то его не видела, хотя Даня собиралась привести его к нам на ужин.
— А где она с ним познакомилась, не говорила?
— Говорила. В филармонии же и познакомилась. Она ходила на Чайковского, он подошел к ней в антракте, заговорил… Как это обычно бывает.
— А фотографии у вас не осталось, где они были бы вместе?
— По-моему, нет. Даниных много, она же арфистка, мы с отцом часто фотографировали ее. А потом мы купили ей на день рождения «Полароид», так она все деньги тратила на кассеты. Подождите минуточку, я сейчас посмотрю в ее сумочке…
Данина мама вернулась с записной книжкой. Из нее выскользнул снимок, где Даня была с Костей. Это был единственный снимок с ним. И, судя по всему, он этого не знал. Наверное, их засняла какая-нибудь подружка Дани.
— А он не дарил Дане фотоаппарата? — неожиданно спросила я.
Она покраснела.
— Да. Но откуда вы знаете об этом? Подарил. За день до…
На глаза ее выступили слезы.
— Я ничего не знаю, я просто спрашиваю. Но она же не успела им воспользоваться?
— Нет. Не успела.
Просто Костя не хотел, чтобы она фотографировала его. Говорил, что «Полароид» — ерунда, что лучше купить что-нибудь стоящее… Судя по всему, он собирался либо расстаться с ней и потому купил ей подарок, либо уехать на время…
Мама Дани рассматривала фотоснимок.
— Вот в записную книжку-то я и не заглянула. Какой интересный молодой человек!
— Неужели он ни разу за все это время к вам не зашел?
— Нет.
— Значит, его не было и на похоронах?
— Знаете, трудно сказать. Людей было столько… Да только я, кроме Даниного лица, ничего не видела… Извините.
Кто же такой этот Костя? Если это залетная птица, то зачем ему искать убийцу Дани? Ведь девушки уже нет.
Что могло связывать Даню и его? Даня из простой семьи. Занималась музыкой. Пусть он даже какой-нибудь прохвост, аферист, вор, наконец, убийца… Но что могло его заставить держаться за руки с Даней целый час? Ему это было нужно. Он хотел этого. Он любил Даню, вот и весь разговор. А ко мне он пришел, чтобы с моей помощью отомстить. Судя по всему, этот темный тип был не из местных. Что же касается похорон, то он наверняка был там и мысленно попрощался с девушкой. А не трогал он ее, потому что у него к ней были серьезные чувства.
Но зачем он приехал сюда? И почему мне все время кажется, что он приезжий?
Это было какое-то внутреннее чутье. Он был одет как-то особенно изысканно. Да, в Тарасове сейчас открыли несколько дорогих бутиков, но покупка дорогого костюма еще не гарантирует умения носить его. И прическа, и взгляд, и разговор выдавали в этом псевдо-Косте приезжего.
Когда я вернулась домой, я даже не удивилась, увидев на лестнице у моей двери, да, именно его.
