- "Лэйк, пока еще не поздно!" - прозвучал уже ставший известным лозунг самого таинственного кандидата в этой президентской гонке.
- Что-то не нравится мне этот ролик, - прокомментировал Йорк после небольшой паузы.
- Почему?
- Слишком много негатива.
- Вот и хорошо. Становится немножко тревожно, не правда ли?
- Не то слово. Ужас охватывает от безысходности.
- В этом все и дело, - обрадовался Тедди. - Через неделю мы наводним такой рекламой все телеканалы, и все мягкотелые противники Лэйка будут визжать от страха. А вслед за ними забеспокоятся и рядовые избиратели. Это поможет им сделать окончательный и к тому же нужный нам выбор.
Только сейчас Йорк понял всю глубину хитроумного плана, который созрел в голове его шефа. Люди действительно будут напуганы до такой степени, что воспримут Лэйка как единственного спасителя нации. Страх и ужас - вот главные аргументы, на которых строит все свои расчеты директор ЦРУ.
В каждом крыле огромного здания тюрьмы "Трамбл" было по одной комнате для просмотра телепередач. Там стояли телевизоры и по нескольку рядов стульев. Поначалу были даже пульты дистанционного управления, но потом их унесли, чтобы не было споров по поводу того, какую передачу смотреть.
Надзиратели выбирали тот или иной канал по собственному усмотрению. Кем-то давно заведенные правила внутреннего распорядка запрещали обитателям тюрьмы иметь телевизоры в своих комнатах.
В тот вечер администрация тюрьмы решила, что стоит посмотреть матч по баскетболу между двумя сильными командами, и комната была до предела забита болельщиками. Хэтли Бич ненавидел спорт и быстро перебрался в другую комнату, где смотрел одну банальную передачу за другой, скрывая раздражение по поводу беспросветной глупости телевизионщиков. Когда он работал судьей и заседал по двенадцать часов в день, у него не было ни времени, ни желания смотреть телевизор. И вот сейчас, глядя на ни с чем не сравнимое убожество, царившее на всех каналах, он понял, что правильно делал. Только самые безнадежные идиоты могут часами просиживать перед ящиком, тараща на него глаза. Хэтли Бич вынул из пачки сигарету, прикурил и глубоко затянулся. Он не курил много лет, с того самого момента, как окончил колледж, и даже в тюрьме в первые несколько месяцев всеми силами боролся с, казалось бы, давно забытым соблазном. Но потом вдруг решил, что справиться с тоской и безысходностью в тюрьме без сигарет практически невозможно, и стал покуривать, но не более одной пачки в день. Конечно, Хэтли понимал, что губит свое здоровье, так как давление и без того скакало то вверх, то вниз как сумасшедшее, да и сердце пошаливало. Но доводы разума подсказывали, что ждать лучших времен ему уже не стоит. Ему было пятьдесят шесть лет, а впереди - девять долгих лет заключения. Вряд ли он выйдет на свободу на собственных ногах. Скорее всего его вынесут в деревянном гробу, и поэтому беречь здоровье сейчас было бы глупо.
И тем не менее Хэтли Бич до сих пор считал дни, проведенные в заключении, - три года, один месяц, одна неделя и два дня. Теперь ему трудно было поверить, что каких-то четыре года назад он был преуспевающим федеральным судьей, подающим большие надежды и уверенно делающим блестящую карьеру. Он ездил на персональном автомобиле с личным шофером, а рядом с ним всегда находились секретарша, помощник и федеральный судебный исполнитель. А когда он входил в зал суда, все вскакивали и выражали ему всяческое почтение. Да и адвокаты всегда отмечали его справедливое отношение к делу и редкую работоспособность. Кто бы мог подумать, что так все кончится. Жена Хэтли была не очень приятной женщиной, но нефтяной трест ее семьи позволил ему смириться с этим, и в течение многих лет они жили довольно сносно. Их брак считался стабильным, крепким, хотя он не испытывал к жене никаких теплых чувств. Они вырастили троих замечательных детей, которые уже учились в колледже и почти не доставляли им хлопот. Более того, у четы Бич были все основания гордиться своими отпрысками. В конце концов Хэтли и его супруга решили, что самые трудные времена у них позади и вполне можно дожить вместе до глубокой старости.
У нее были деньги, а у него - соответствующий статус в обществе. С таким багажом можно было пойти куда угодно, но только не в тюрьму.
Трудно сказать, когда у Хэтли впервые проявилась склонность к спиртному. Возможно, это было результатом нелегкого труда в суде, а может, вся причина в том, что алкоголем он пытался скрасить свое тоскливое существование с опостылевшей ему женой. В течение многих лет после окончания колледжа Бич выпивал в меру и только в редких случаях, когда другого выхода просто не было. О привычке к алкоголю и речи быть не могло. Но однажды, когда дети были еще совсем маленькими, жена уехала с ними в Италию на пару недель. Он до сих пор не помнит, почему у него вдруг проявилась тяга к бурбону. Набравшись до чертиков один раз, он уже не мог остановиться и продолжал пить все последующие годы. Бурбон превратился в важнейший элемент его жизни, отодвигавший на второй план все остальное. Даже в кабинете у него всегда стояла бутылка с виски, и он часто прикладывался к ней поздно ночью, благо что спали они с женой в отдельных комнатах, поэтому она ни о чем не подозревала.
А потом он получил приглашение посетить ту злосчастную трехдневную конференцию правоведов в городке на реке Йеллоустон, которая коренным образом изменила всю его жизнь. В баре небольшого городка Джексон-Хоул он совершенно случайно познакомился с молодой женщиной. После нескольких часов беспробудного пьянства они вдруг решили прокатиться на ее машине. Хэтли Бич сел за руль, а она удобно расположилась на заднем сиденье. Через некоторое время ей показалось, что в салоне слишком жарко, и не долго думая она стала снимать с себя одежду.
Хэтли это несколько удивило, так как никаких сексуальных посягательств у него не было - с этой точки зрения он был абсолютно безупречен.
На дороге, к несчастью, оказались два юных студента колледжа из округа Колумбия, возвращавшихся домой на попутных машинах после летнего отдыха. Удар был настолько сильным, что оба погибли мгновенно. А потом приехала дорожная полиция и обнаружила на обочине дороги машину, а в ней пьяного в стельку мужчину, который так и остался сидеть, уцепившись руками в рулевое колесо, и обнаженную женщину в совершенно невменяемом состоянии.
Хэтли Бич до сих пор не мог вспомнить всех обстоятельств той страшной катастрофы. Он вообще ничего не помнил и очнулся только через несколько часов в камере предварительного заключения.
- Советую вам как можно быстрее привыкнуть к тюремным стенам, - сказал ему тогда местный шериф и сокрушенно покачал головой.
Разумеется, Бич сделал все возможное, чтобы добиться снисхождения суда, попытался привлечь своих давних и весьма влиятельных друзей, но все его попытки избежать тюрьмы оказались тщетными. Все-таки он оставил на дороге два трупа, с этим нужно было считаться. Кроме того, он был в стельку пьян, а в его машине оказалась малознакомая обнаженная женщина. Жена его так рассвирепела, что все друзья разбежались, как испуганные собаки. В результате никто из знакомых и близких Хэтли не вступился за почтенного и некогда уважаемого судью.
Откровенно говоря, ему крупно повезло, что он получил всего двенадцать лет. Возмущенные родственники погибших парней и их сокурсники по колледжу организовали акцию протеста - их возмутило столь мягкое наказание. Они требовали пожизненного заключения. Пожизненного!
Судья Хэтли Бич был обвинен по двум статьям, и его адвокаты практически ничего не смогли сделать. В его крови было обнаружено такое количество спиртного, что оставалось лишь удивляться, как он не раздавил десятки прохожих.
Оглядываясь назад, Бич пришел к выводу: ему крупно повезло, что преступление было совершено на федеральной дороге, а не на земле штата. В противном случае наказание было бы гораздо более суровым, да и сидеть ему пришлось бы в обычной тюрьме, а не в этом почти курортном по сравнению с другими местечке. Что бы там ни говорили, а федеральное правительство знает свое дело и умеет разумно управлять своим хозяйством.
Он сидел в полумраке, напряженно курил сигарету и смотрел какую-то пошлую комедию, написанную двенадцатилетними детишками. После ее окончания зазвучал тревожный голос диктора, намекавший на то, что стране угрожает опасность и что нужно делать как можно больше оружия. Бич недовольно поморщился, но через несколько минут оказался во власти этой политической рекламы. Его удивило то, что она была не совсем обычной - не пошлой и не стандартной (от такой его давно тошнило). Ролики были сделаны толково, в меру интересно и своей безысходностью производили гнетущее впечатление. Да и завершающий слоган был на редкость лаконичным и вселяющим надежду: "Лэйк, пока не слишком поздно!"
