Тероян пустил видеокассету дальше, но больше на ней ничего не было. Те кадры оказались единственными. Очевидно, тот, кто стирал пленку, допустил какую-то оплошность. Может быть, он на время выключал плеер, и кассета прокрутилась вперед? Тероян откинулся на спинку кресла, задумался. В таком положении его застал рассвет. Мысли все время возвращались к той девушке, к ее искаженному ужасом лицу. Какова ее судьба сейчас, жива ли она вообще?
Тероян чувствовал, что прикоснулся к какой-то чудовищной тайне, чья-то воля повернула русло его жизни, направила в мир оборотней. Ничто не происходит случайно. Юнгов прав. С какой целью он вступил за черту, отделяющую свет от тьмы? Какая миссия возложена на него высшим разумом, почему выбран именно он? И эти люди, запечатленные на пленке, и Квазимодо, если только он не находится среди них, а существует сам по себе, и загадочный доктор Хашиги, чья визитная карточка оказалась в карманах платья Глории, и сама она, и его школьные друзья, пытающиеся помочь ему, — все смешалось, переплелось, и ему надо докопаться до сути, выявить зерна и ростки зла, чтобы уничтожить их. Может быть, именно в этом сейчас смысл его жизни?
Он так и прободрствовал до утра в кресле, потом ушел в ванную и долго стоял под струей холодной воды, чувствуя необычайный прилив сил. Он призвал из тайников всю свою волю, энергию, жизненный опыт, мобилизовал все резервы своего организма.
Теперь Тероян был собран, сосредоточен, тверд. Разум и дух едины. И он был готов к борьбе.
После завтрака Тим и Глория отправились на машине на необычную экскурсию по Москве. У них не было четкой цели, Терояну хотелось лишь провести девушку по некоторым местам, где она могла бы вдруг что-то вспомнить, уцепиться за какой-то штрих. Незначительная деталь способна дать толчок ее памяти, поскольку пространство и время неразрывно связаны. Это была прогулка наугад. Они посетили Лужники, побывали на Воробьевых горах, где когда-то прощались с Москвой Воланд и его свита, проехали до Парка культуры, постояли на Дербеневской набережной, прошлись по безлюдным аллеям Лефортова, Тверской, по Красной площади, затем Садовому кольцу доехали до Нового Арбата.
И многое из того, что они видели, открывалось Глории впервые. Она никогда не была москвичкой. Более того, ее пребывание в столице длилось всего несколько дней, — решил Тероян. Возможно, она приехала в город как туристка и сразу же была втянута в страшный водоворот, утратив и иллюзии, и реальность бытия.
У Никитских ворот они стали свидетелями небольшого происшествия. Они выходили из кафе, когда на перекрестке две машины, рванув на зеленый свет, чуть не врезались друг в друга. Взвизгнули тормоза, один из автомобилей развернуло боком. Глория, следя за этой сценой, замерла как вкопанная.
— Что с вами? — тревожно спросил Тероян, беря ее за руку.
— Тогда… тоже произошла авария, — медленно проговорила она. Глория неотрывно смотрела в сторону перекрестка, где поливали друг друга матом оба водителя.
— Где это произошло?
— Не знаю. Мы сегодня не были там, — растерянность в лице девушки сменилась каким-то отвращением. — Я шла с мужчиной. Он держал меня под руку. Я что-то сказала ему.
— Как вы к нему обратились? Его имя?
— Имя?.. вертится в голове. Кажется… Юра…
— Он вас покинул? Куда он потом делся? Терояна охватил жар. Так, наверное, чувствует себя гончая, взявшая след. А отвращение в лице Глории стало еще сильнее.
— Он никуда не исчез. Он оставался со мною… до конца. Это было вчера.
— Нет, Глория, — мягко поправил ее Тим. — Вчера мы весь день провели вместе. Сначала ходили по магазинам, потом работали в библиотеке.
— Да? — девушка словно бы очнулась, взглянула на него.
— Это произошло раньше. Где вы с ним познакомились?
— Не помню.
— Связываете ли вы его в своем сознании с Квазимодо?
— Не знаю. Не уверена.
Больше из нее ничего не выжать, подумалось Терояну. Прогулка по Москве принесла новую загадку — некоего Юру, который, возможно, был последним человеком, видевшим ее в здравой памяти и знавшим, как она провела оставшиеся часы до встречи с Квазимодо. Но где этого Юру искать?
— Едем домой, — сказал Тероян. — В четыре у меня свидание с Карпатовым, на Петровке. Но вам там делать нечего — все равно не пропустят. Так что запритесь и ждите меня часам к семи.
— Хорошо, — послушно ответила Глория. — А вы обещайте мне соблюдать правила дорожного движения.
— Обещаю, — усмехнулся Тероян.
Оставив девушку в квартире одну, он уехал в МУР, решив не говорить пока Карпатову о том, что ему удалось выяснить. Юра был пока еще слишком мифической личностью, а кадры на видеопленке могли сыграть против Глории, и ее непременно привлекли бы к официальному расследованию, ведь сумочка по-прежнему считалась принадлежащей ей.
— Читай! — сказал Олег, бросив на стол пухлую папку. Сам он вышел из кабинета, заперев его на ключ. Тероян открыл первую страницу, вынул из приклеенного конверта пачку фотографий. Снимки детей в различных ракурсах, ужасные, обезображенные, смеющиеся лица с пустыми глазами… Несмотря на все самообладание, неприятный холодок пробежал по спине. Смотреть на несчастные жертвы маньяка было трудно, невыносимо. У всех у них были одинаковые линейные зарубцевавшиеся раны, от уголков губ к ушным раковинам. Один из снимков ему был знаком — он видел его в молодежной газете в пятницу. Журналисты работали оперативно, подметки рвали на ходу. Интересно, как к ним попало фото? Тероян углубился в чтение. Первый случай произошел двадцать второго февраля. В тот день на окраине Мытищ была обнаружена восьмилетняя Даша Корниенко, пропавшая без вести за две недели до этого у станции метро «Сокол». Отстала от матери, затерялась в толпе. Свидетелей ее намеренного похищения нет. В тот же день родители обратились в линейное отделение милиции. Мать — продавец в коммерческом магазине, отец администратор в зале игровых автоматов. Угроз, шантажа не последовало. Отношения в семье нормальные, о чем свидетельствуют соседи и сослуживцы. К дочери относились бережно, с любовью. Через неделю фотография Даши появилась в той самой молодежной газете, с просьбой помочь в розыске.
Вторым исчез девятилетний Боря Концельсон, родители — зубные врачи, найден одиннадцатого марта неподалеку от Гальяново, с такими же физическими и психическими травмами, как и у предыдущей жертвы. Явных врагов у родителей не было, наоборот, пользовались уважением среди коллег и пациентов. Вели замкнутый образ жизни, в семье был устойчивый моральный климат. Предположить — кто бы мог похитить ребенка, не могут. Боря исчез после занятий в школе, когда шел по поручению матери в магазин за продуктами. Проживают в районе метро «ВДНХ». Два фото в газете: одно сразу же после пропажи ребенка, второе — после его обнаружения. Тогда-то впервые и появилось это прозвище-кличка. Его дал маньяку журналист Гуркин, ведущий уголовную хронику в молодежной газетке. Делом этим заинтересовалась общественность. Следующий случай…
Тероян перелистывал материалы, читал заключения медицинских экспертов, подшитые к делу газетные заметки. Странно, но пропавших детей иногда находили не случайные люди, не работники милиции, а репортеры, и чаще всего — все тот же Гуркин. Трижды он оказывался возле изуродованного ребенка раньше оперативников, словно имел собачий нюх и бульдожью хватку. После каждого подобного случая истерия в его газете достигала предела. Все происшествия следовали с перерывом в десять — пятнадцать дней. Один раз были похищены сразу двое детей — сестры-близнецы, возвращавшиеся из школы. В этот раз нашелся свидетель, видевший светловолосую стройную женщину, подсаживающую двойняшек в машину. К несчастью, свидетель оказался не слишком внимательным: номер автомобиля и марку он не запомнил, но цвет темно-синий. Всем жертвам Квазимодо поставлен один диагноз: прогредиентная шизофрения. Захлопнув папку, Тероян потер уставшие глаза. Сказывалась бессонная ночь.
Он задумчиво смотрел в окно, прислушиваясь к городскому шуму. Наконец в дверном замке повернулся ключ.
— Ну как, сыщик-любитель, нашел что-нибудь интересное? — спросил Олег Карпатов, усаживаясь на свое место. — Поучи-ка нас, дураков.
— Мне надо все обдумать, — ответил Тероян. — А потом я проведу для личного состава лекцию по криминалистике. Готовьтесь.
— Из папки ничего не спер? — поинтересовался Олег.
— Ладно, до свидания. Если что надумаю — позвоню. Подписывай пропуск.
Тероян спустился вниз, сел в машину и поехал домой. Не нарушая правил дорожного движения, как и обещал Глории. Когда он стоял перед своей дверью, его несколько удивило, что ключ как-то туго входит, словно что-то заело внутри. В квартире было темно, шторы задернуты. И необычайно тихо. Лишь сзади скрипнула половица. Он повернулся и еле успел перехватить руку с гантелей, занесенную над его головой.
