— Я сожалею, — альфа уронил голову на руки, заливаясь слезами. — Я готов понести наказание.
Глеб промолчал. Сергея не вернуть. От того, сядет альфа или нет, ему ни жарко, ни холодно. Орлов направился к выходу из допросной. Смотреть на человека, который забрал у него сына, Глеб больше не мог.
— Если сможете, простите меня, — взмолился альфа.
— Никогда, — ответил Глеб, даже не обернувшись.
***
Старовойтов вызвал Глеба к себе аккурат, когда тот вышел из допросной местного ОВД, куда затащил пойманного альфу.
Он не хотел ехать в Управление, не хотел видеть Старовойтова, не хотел ни с кем разговаривать. Он был жутко зол. Ненавидел себя, Курбатского и сволочь, убившую их сына. Глеб упустил Сергея, он не обратил внимание на то, что омега слишком рано созрел, на его интересы и увлечения.
Орлов застал Старовойтова в кабинете, тот выглядел неважно. Трехдневная щетина, мятая рубашка, дикий взгляд. На столе — открытая бутылка виски и пара стаканов.
— Вызывали?
— Сядь! — грубо рявкнул альфа. Но Глеб не спешил исполнять приказ.
Когда Стартовойтов подошёл к нему ближе, Орлов попятился к двери.
— Вы не в себе.
Жуткий запах стоял в кабинете, Глеб его не сразу почувствовал. Гон вперемешку с алкоголем. Орлов не ожидал от всегда сдержанного начальника ничего подобного. Всегда гладко выбрит, всегда опрятен, всегда строг. Сегодня Стартовойтов выглядел так, будто сбежал из сумасшедшего дома. Только сейчас Глеб понял, что не увидел у входа секретаря начальника, что было немудрено.
— Почему ты такой?
— Какой? — Глеб сглотнул вязкую слюну и почувствовал боль в груди.
— Бесчувственный, как сухарь, ей богу!
— Вы для этого меня позвали?
Старовойтов в два шага оказался рядом с омегой, схватил его и прижал к себе, попутно впиваясь в губы. Орлов не отвечал на поцелуй и старался оттолкнуть альфу, но тот крепче сжимал его. Наконец Глебу удалось освободиться. Он вытер рукавом губы и зло посмотрел на альфу.
— Даже сейчас! Ну! Скажи уже что-нибудь! Что я козел! Тиран! Что я дерьмо, а не человек! Так ведь вы все считаете?! — альфа махнул на промолчавшего Орлова рукой и вернулся к столу, плеснул себе виски в стакан. — Будешь?
— Нет!
— Я бы мог в любого омежку влюбиться. В молоденького, без тяжёлого груза на плечах, но я больше так не могу! — прорычал Старовойтов и сбросил со стола все, что на нём находилось. Бутылка с грохотом разбилась. В отделе ещё находились следователи, шум мог привлечь их внимание, но альфу, похоже, это не беспокоило.
— О чем вы? — Глеб не двинулся с места, хоть осколки разлетелись далеко во все стороны.
— Люблю я тебя! — Старовойтов повернулся к Глебу, глаза которого от такого заявления расширились, и раскинул руки в стороны, ухмыляясь.
Альфа сделал шаг навстречу, но Орлов нервно дёрнул ручку у себя за спиной, открыл дверь и выскочил из кабинета. На его счастье, Старовойтов был уже слишком пьян, чтобы ринуться за ним вслед, или просто не захотел. Глеб буквально бежал по коридорам, чувствуя, что внутри нарастает паника, он не знал, чтобы сделал сейчас, если бы Старовойтов оказался настойчивее. Признание альфы как гром среди ясного неба. Слишком неожиданно, слишком не вовремя. В любое другое время Орлов поставил бы начальника на место, но сейчас он чувствовал себя беззащитным.
Глеб на автопилоте накинул на себя только куртку и выскочил в двери, не прощаясь с дежурившим на посту альфой.
— Ты куда? — Курбатский поймал Глеба за руку на крыльце.
— Домой, — не глядя на альфу, проговорил Орлов. — А ты?
— Телефон не выключай! — скомандовал Михаил слишком грубо. — Я хочу поговорить со Старовойтовым.
— Поговори, — омега выдохнул, понимая, в каком виде Курбатский застанет его начальника.
— Позвони, когда будешь дома. Или хочешь, я сегодня приеду к тебе? — Михаил сбавил обороты и коснулся теплой рукой щеки Глеба, омега поймал ее и погладил своей ладонью, вдыхая знакомый успокаивающий запах.
— Нет, хочу побыть один, — Глеб отстранился и спустился по ступенькам с крыльца.
— Ты и так почти все время был один, — в спину омеге проговорил Михаил. — Я должен…
Орлов резко развернулся и посмотрел впервые за все это время мокрыми от слез глазами на Курбатского.
— Ты никому ничего не должен, Миш.
Глеб пошел в сторону парковки, но за руль не сел. Он просто шел по ночному городу, снег под ногами громко хрустел, бесконечный поток машин мчался совсем рядом. Орлов плакал. Слезы лились не останавливаясь, омега рыдал почти в голос так, что прохожие оборачивались на него.
Дойдя до остановки нужного автобуса, он сел на скамейку и склонил голову к коленям. Поздним вечером общественный транспорт ходил плохо, поэтому ждать пришлось долго. Сердце ныло, слезы лились ручьями.
Глеб доехал до своей остановки, но пошел не домой, а, перейдя дорогу, направился к храму, который построили не так давно, работы по отделке ещё велись, но он функционировал.
Храм был уже закрыт. Омега подошёл к дверям, поднял голову к иконе над входом. Снег на свету от ламп искрился. Глеб прикрыл глаза, но из-под ресниц продолжали струиться горячие слезы, разъедая кожу.
— Вам помочь? — тихий голос раздался позади.
Глеб повернулся, вытирая лицо рукавом, как ребенок, и отрицательно замотал головой. Перед ним стоял высокий альфа с длинной бородой. Мужчина был в черной рясе и кожаной куртке, накинутой поверх, он внимательно смотрел на Глеба.
— Храм закрыт. Приходите завтра на службу, — ласково проговорил альфа.
— Хорошо, — выдохнул Глеб, спускаясь по ступенькам. Он прошел, прихрамывая, мимо альфы, отметив, что у того был молодой и слишком чистый запах. Наверное такой должен быть у священника.
— Постойте, — мужчина окликнул Глеба, когда тот был уже у ворот. — Может всё-таки я могу помочь. Что у вас случилось?
— Мой единственный сын погиб, — голос дрогнул, а слезы полились с новой силой. Глеб закрыл лицо ладонями, но так и не обернулся к альфе.
— Это большое горе, но нельзя отчаиваться. Он все видит, он даст сил, только не отчаивайтесь, — молодой священник, вероятно, имел ввиду бога, но Орлов почему-то сразу вспомнил Кита и его практику по общению с мёртвыми. — Приходите завтра обязательно, к службе. Меня зовут отец Юрий.
Орлов кивнул. Это был знак.
— Вы далеко живёте? Может вас проводить?
— Нет, я здесь живу, — Глеб указал на дома через дорогу.
— Берегите себя и не терзайте душу, ваш сын будет беспокоиться.
До дома Орлов еле добрался. Ноги гудели. Сбросив ботинки, омега босиком прошел в ванную, чтобы умыться. Руки замёрзли, лицо обветрилось от слез. Глеб включил горячую воду и подставил ладони. Кожу тут же закололо мелкими иголками. Внезапно грудь сдавила жгучая острая боль, и Глеб простонал. Он почувствовал себя безмерно уставшим, страшно хотелось спать.
Глеб вышел из ванной, боль не унималась. Он по стенке добрался до комнаты сына. На стуле висел любимый свитер Сергея, Глеб взял его в руки и вдохнул сохранившийся на ней запах сына. Боль за грудиной отдавала в руку и челюсть, казалось, что болят все зубы. Слезы вновь полились по щекам, беспокоя раздраженную кожу.
Глеб сел на диван, по-прежнему держа в руках свитер сына. Он достал из кармана телефон и написал Михаилу, что дома и с ним все в порядке. Но в порядке он не был. Омега чувствовал это. Глеб прислушался к своим ощущениям, а затем написал ещё одно сообщение Курбатскому: «Приезжай скорее». Телефон выпал из рук омеги, он закрыл глаза, откинулся на спинку дивана и громко простонал в последний раз перед тем, как с головой погрузиться в свою боль.
========== Глава 6. Все будет так, как ты захочешь ==========
Скорая помощь приехала спустя несколько минут после того, как Курбатский, сразившись с замком, все же открыл дверь и вошёл в квартиру. Ключи у альфы были, но нервное напряжение и страшное предчувствие заставили несколько раз выронить их, прежде чем дверь поддалась. Альфа гнал к Орлову с такой скоростью, что наверняка собрал все возможные штрафы на дороге, но он не мог ни о чем думать, кроме того, что может опоздать.
