Все складывалось как нельзя удачно: парой часов ранее в квартире Горина был обиженный очередным отказом Вадим, поэтому Николаю было легче скрыть свои следы. Его же Морозов привлек потом, чтобы перетащить тело, завёрнутое в старый ковёр, и переместить его в очередные «Жигули», отданные в ремонт омеге. Все было вполне хорошо, пока не оказалось, что Вадим продал машину, на которой ездил его брат и где могли остаться следы крови и другие улики. Морозов был зол. После этого он и решился на убийство Вадима, а заодно и наказать дотошного следователя.
Николай был сумасшедшим. Несчастным, озлобленным и слетевшим с катушек, потому что все убитые омеги не имели никакого к нему отношения, наоборот, они были успешны, красивы, образованы. Лучшие. Все, как и говорил влюбленный по уши Аркадьевский. Только слова эти принадлежали его омеге. Когда Николай был на первом курсе его изнасиловал одногруппник на «Жигулях» и выкинул на обочину, привязав к дереву, его спасли дальнобойщики, которые в качестве платы изнасиловали его ещё раз. Об этом знал только Аркадьевский, он проникся к парню и лишил себя будущего.
Евгений согласился принять всю вину на себя, взяв обещание с Николая, что тот остановится, а если нет, то Аркадьевский потопит их обоих. Он хотел, чтобы его омега смог жить нормальной жизнью, но было слишком поздно.
Глеба к Евгению больше не допускали, сказав, что его миссия выполнена и теперь он может быть свободен. Орлов же хотел помочь альфе. Один раз ему всё-таки удалось с ним увидеться. Глеб приехал пораньше, Аркадьевского только привезли на допрос и дождался, когда Евгения повели под конвоем до кабинета для допросов, Глебу удалось оказаться почти рядом. Евгений заметил Орлова и улыбнулся.
— Соскучился? — громко спросил Аркадьевский.
— Я нашел тебе адвоката. Герман Алексеевич Колесниченко. Не отказывайся.
На этом их разговор был окончен, но Глеб надеялся, что Женя не откажется от помощи.
***
Орлов долго думал над словами Аркадьевского о том, что Сергея убил тот, кому сын больше всего доверял. Среди таких были одноклассники, Иван, Жульбицкий, Арсений, Игнат, Михаил и (на это Орлов очень надеялся) сам Глеб. Он был готов подозревать всех. С друзьями Сергея несколько раз разговаривали, их Глеб изучил как следует, особенно парочку альф, один — тот самый, что обвинял Орлова в смерти Сергея, а второй — тихий парень из секции по баскетболу, куда Сережа ходил после уроков. Единственные занятия в школе, которые омега не пропускал никогда, даже один раз ездил на соревнования с температурой тайком от отца. Но оба альфы ещё ни разу не переживали гон, а по результатам экспертиз, Сергея изнасиловал альфа, объятый гоном. Именно альфа, не гамма. Сильный, молодой, знакомый Серёже, тот, кому парень безоговорочно доверял.
Первый день после длительных новогодних праздников Орлов провел дома. Он листал дело сына, читал показания всех, кого допрашивали. На улице совсем стемнело, Глеб выглянул в окно. Оно выходило прямо во двор, где была школа. Серёжа учился в другой, куда перешёл из-за секции по баскетболу.
Глеб поднялся из-за стола и, схватив ключи от машины, выбежал из квартиры. Он поехал в школу, где учился Сережа. Занятия по баскетболу, которые шли почти до девяти вечера, уже закончились, и из здания выходили уставшие ученики. Глеб зашёл в школу, на охране сказал, что ему нужно поговорить с Виктором Александровичем. Охранник попросил подождать, когда тот будет выходить, так как все дети уже покинули здание. Глеб вернулся в предбанник и встал, привалившись к двери. Альфу вызывали на допрос, но ничего существенного он не рассказал, много говорил о том, что ему жаль, даже пустил слезу, говорил, что Сергей один из лучших его учеников и у него было большое будущее, вспоминал про запах омеги, чистый и нетронутый, говорил, что ни один омега не заслуживает такой ужасной смерти, но подробностей гибели подростка никому при допросе не раскрывали.
Мужчина в спортивном костюме и теплой парке вышел спустя несколько минут, наткнувшись на стальной взгляд Орлова. Глеб смотрел в глаза убийце своего сына.
***
Серёжа всегда с упоением рассказывал о своем тренере по баскетболу. Боготворил его, никогда не упускал возможности похвалиться тем, что Виктор Александрович считает его лучшим. Лучшим во всем. А ещё, как оказалось, Виктор Александрович любил тело подростка взрослой любовью и ждал, но так и не дождался…
— Я вел его от самого магазина. Потом быстро вернулся домой, когда понял, что он идёт ко мне. Сережа пришел, весь в слезах, сказал, что поссорился с вами. Я впустил его…это моя ошибка, я был на грани гона, — альфа опустил глаза. — Я предложил ему выпить, Сережа согласился. Я думал, что он раскрепостится, получится договориться. Но он испугался, когда я начал настойчиво раздевать его, сопротивлялся, просил отпустить, потом, когда я уже навалился сверху, он стал царапаться, кусаться. Это взбесило меня, я ударил его по лицу, потом ещё раз и еще, сломал ему нос. Когда он затих, я связал его руки своим ремнем, перевернул и бросил грудью на диван и…
— И? — Глеб выдыхал слишком шумно носом, плотно сжав губы.
— Изнасиловал его, — альфа заплакал, заставив Глеба внутренне рассвирепеть. — Мне очень жаль. Он скулил, говорил, что ему больно. Мне тоже было больно, но я не мог остановиться. Хорошо хоть хватило мозгов надеть презерватив и не сцепляться, он бы не выдержал.
— Дальше, — Глеб сжал ручку в руке, но ничего не писал в протоколе.
— Я закончил, он молча сполз на пол, натягивая джинсы, у него дрожали руки и ноги, лицо было разбито. Сережа плакал, сжимая пальцами волосы, а потом прокричал, что все расскажет вам и, как мог, сорвался с места, побежал в коридор, но там споткнулся и упал. Я догнал его, — альфа всхлипнул. — Он перевернулся на спину, смотрел жалобно, просил отпустить, а я взял его за волосы и оттащил в ванную, раздел и заставил вымыться. Там снова нашло, я снова… , — альфа закрыл рот рукой давясь слезами, но Глеба это не впечатляло. — Он сопротивлялся. Я не понимал, что делаю. Сережа все время тихо плакал. Я вышел из ванной, оставив его, чтобы он пришел в себя. Когда Сережа вышел, на нем не было лица, он был бледный, несмотря на то, что лицо опухло от слез. Я хотел подойти, но он отшатнулся, упал и ударился об угол галошницы. Я думал, у меня будет время, чтобы все продумать, Сережа очнётся, я уговорю его, а он…
— Скончался, — холодно проговорил Орлов, на самом деле шокированный всем сказанным. Омега отбросил ручку и до крови раскусил нижнюю губу, на языке почувствовался привкус металла. Глеб знал, что тварь, сидящая напротив него, напоследок насиловала уже мертвое тело.
— Я любил его. У нас были отношения.
— Отношения? — Орлов посмотрел осуждающе на альфу. — С четырнадцатилетним подростком, у которого была всего одна течка? Какие отношения могут быть между тренером и его несовершеннолетним учеником?
— Он иногда ночевал у меня. Уж не знаю, что он говорил вам, но наши отношения были настоящими. Он прекрасный, чувственный, не по годам развитый. Я не хотел его насиловать, мы никогда не заходили далеко… целовались, трогали друг друга… я его трогал, а он… — альфа сглотнул.
— Что? — Глеб сжимал и разжимал кулаки.
— Он иногда делал мне минет, — альфа отвёл взгляд и вздрогнул, когда Глеб ударил по столу.
Орлов вскочил со своего места, сбивая стул. Стрельников решил вмешаться, боясь, что Глеб натворит глупостей. Он открыл дверь допросной, но не решился войти. Орлов тяжело дышал, он опирался на стол, старался не смотреть на альфу и едва сдерживался, чтобы не наброситься на него и не растерзать прямо тут. Стрельников оценил ситуацию и захлопнул дверь.
— Почему же мой сын так цинично оказался выброшен на улицу? — спустя время продолжил омега.
— Я растерялся.
— Так растерялся, что смог вытащить тело из квартиры и не был никем замечен, замел следы, не попал ни под одну камеру наблюдений в парке, даже подумал о контрацепции, — Глеб поднял полные ненависти глаза на убийцу.
