От хохота вставная челюсть едва не выпала изо рта смотрителя. – Ла-Шапель-сюр-Фолле?
– Да! Ла-Шапель-сюр-Фолле! – Мабит встал, чтобы подчеркнуть сказанное.
– С населением в пятьсот сорок два человека?
– Число не имеет значения, месье Клаве. Важен лишь акт агрессии. Вы видели надпись при пересечении границы их города? – Никто не видел. – Там говорится: «Ла-Шапель-сюр-Фолле, любителям веганского сыра въезд запрещен!» – Мабит снова сел, дожидаясь, когда сенсационная новость распространится среди толпы.
– Да какая разница! – фыркнул Рене с задних рядов. – Люди оттуда без оглядки бегут прочь, где уж им читать вывески.
В зале послышались приглушенные смешки, в ответ на которые Мабит достал судейский молоток и принялся колотить им по столу.
– Что это за коротышка? – спросила Валери, уже не пытаясь шептать.
– Ноэль Мабит, – вздохнул Ричард. – Городской точильщик. Он прорывает себе нору в дереве и прячется там.
– Какой глупый человечек.
Рене поднялся на ноги, немедленно перехватывая контроль над аудиторией, и воззвал:
– Слушай, Мабит, мне пора открывать кафе для вечерней смены. Что ты предлагаешь: вторгнуться в Ла-Шапель-сюр-Фолле?
Все посмотрели на Ноэля.
– Конечно же, нет, – ответил тот таким тоном, который не окончательно исключал озвученный вариант, а затем опять встал, пытаясь принять более величественную позу. – Думаю, нашему городу требуется время на исцеление. Хочу выразить искренние соболезнования мадам Менар и Хьюго, – послышался одобрительный гул, – и предложить нашу поддержку Себастьену Гроссмалларду, который, похоже, пал жертвой злого умысла по части сыров.
– Это хуже, чем убийство! – взревел огромный шеф-повар, вскакивая на ноги, пока Карин не потянула его за руку, усаживая на место.
Ричард помимо воли подумал, что Гроссмаллард слишком преувеличивает, сравнивая испорченное веганской подделкой блюдо с реальным преступлением. Однако таковы уж были французы, поэтому он в итоге оставил свое мнение при себе.
Усадив отца, на ноги поднялась Карин. Она унаследовала его высокий рост и выглядела опустошенной после случившихся событий, а рыжие волосы делали и без того бледную кожу по контрасту почти прозрачной. Дочь Гроссмалларда нервно теребила медальон на шее, пока говорила.
– Месье, благодарим за проявленную доброту. Нам не впервые терпеть неудачи, но мы всегда с ними справляемся. Позвольте также выразить сочувствие горю мадам Менар. Прошу извинить моего отца, который и сам переживает потерю старого друга. Его смерть стала потрясением для всех нас. – Девушка снова села и уставилась себе под ноги.
– И я хочу принести свои глубочайшие соболезнования, – вступил в беседу Гай Гарсон, хотя и не потрудился изменить небрежной позы. – Мы с месье Менаром никогда не встречались, но его репутация распространилась далеко за пределы города. У меня идея! – Внезапно юный задор молодого шеф-повара, так и лившийся с обложек журналов и экранов телевизоров, выплеснулся в зал и зафонтанировал, точно бутылка шампанского. – Давайте проведем гастрономический фестиваль здесь, в Сен-Совере, где уже собрались двое из самых известных кулинаров. Где жила сама душа индустрии козьего сыра…
– В моем кафе! – выкрикнул Рене с намеком на рычание в голосе.
– Почему бы и нет? – Гарсон выпрямился. – Месье Татильон, что скажете?
Критик поджал губы, всем видом выражая нежелание участвовать в затее.
– Никаких отзывов! – взревел Гроссмаллард тоном, который раскатился громом, обещавшим уничтожить молниями все живое.
– Что, боитесь конкуренции? – Гарсон явно планировал фразу как шутку, но той из-за брызжущего юного задора не хватало осуждения.
– Ты никогда не был и никогда не будешь мне конкурентом. – В этот раз голос Гроссмалларда звучал скорее похожим на рык разъяренного медведя, раньше времени разбуженного от спячки. – Твоя еда – дешевая бижутерия, блестящая, но достойная лишь украсить гнездо сороки.
Но Гарсон не собирался уступать.
– Для хорошего блюда громкого имени недостаточно, а, босс? Кстати, а оно-то хоть настоящее?
Повисла пауза, во время которой все присутствующие затаили дыхание.
– Если ты намекаешь, что готовил мой сын, – медленно поднялся с места Себастьен, – то он усвоил урок. – Антонин выглядел скорее отстраненным, чем оскорбленным. – Я не могу контролировать сто процентов его генов. – С этими словами Гроссмаллард вышел из зала вместе с отпрыском.
Карин не последовала за ними, только печально покачала головой, прежде чем встать и обратиться к Мабиту:
– Месье, думаю, гастрономический фестиваль может оказаться неплохой затеей. Я слишком давно пытаюсь воскресить репутацию отца, чтобы позволить ее снова замарать после одного инцидента. – Она обернулась к собравшимся в зале и тихо добавила: – Хорошего вам всем вечера. – После чего покинула помещение.
Когда большие двери со скрипом закрылись, воцарилось молчание.
– Ну что, теперь все? – спросил Клаве.
Его голос, казалось, вернул Мабита к реальности.
– Нет, еще кое-что. – Присутствовавшие дружно застонали. – Уверен, вы все встречались с комиссаром Лапьером. – Полицейский встал и кивнул. – Он просил назначить посредника, чтобы служить проводником по городу и содействовать расследованию. Кого-то из местных, хорошо знакомого с окрестностями.
– Почему нам до сих пор не прислали нового представителя муниципальной полиции? – поинтересовалась Жанин, любившая мужчин в униформе.
– Жернова органов власти вращаются медленно, – отозвался Мабит с таким видом, будто изрек величайшую мудрость, когда-либо произнесенную на французском языке.
– Полицейский атташе? Боже, – прошептал Ричард, – бремя сие подобно кубку с ядом!
Валери ничего не ответила, только продолжила смотреть на сцену.
– Предлагаю месье Эйнсворта, – с легким оттенком злорадства сказал Мабит.
– О нет! – воскликнул Ричард.
– О да! – воскликнула Жанин, владелица пекарни.
– Ходатайство утверждено! – торопливо объявил Мабит, припечатывая приговор стуком молотка.
– Что? Но я слишком занят! – вскочил на ноги Ричард.
Собравшиеся явно в какой-то мере сочувствовали, но облегчение, что удалось избежать обременительной повинности, так же явно перевешивало.
– Слишком занят, чтобы помочь городу? – совершенно несправедливо осведомился Мабит.
– Слишком занят, чтобы помочь полиции с расследованием убийства? – присоединился Лапьер.
Ричард рухнул обратно в кресло, потерпев сокрушительное поражение, и ощутил, что кто-то похлопал его по плечу.
– Не повезло, старик. Нелегкое поручение.
– Держись, Ричард.
Он обернулся и увидел ухмылявшихся Мартина и Джинни Томпсонов.
– Добрый вечер, – ему даже не пришлось прикладывать усилий, чтобы приветствие звучало безо всякого намека на энтузиазм. – Вы помните Валери?
– Однозначно помним!
– О, Мартин, придержи язык. Он такой негодник.
– Как там ваш бизнес продвигается? – спросил Ричард со смесью легкого отвращения и непристойного любопытства.
– Процветает. Правда, Джинни?
– Да, процветает.
– Грядущие выходные в стиле свингеров – шаг вперед, старина. Если тебе это подходит, само собой.
– А вы… – начала Джинни.
– Нет.
– У вас найдется свободный номер? – спросила Валери, по-прежнему сидя к ним спиной.
– Ну конечно же да! – восторженно захлопала в ладоши Джинни.
– Мне нужна только комната, – подчеркнула так и не обернувшаяся девушка. – И я буду настаивать, чтобы все были одеты. Постоянно. – Она ссылалась на тот случай, когда заглянула в гости на чай и получила гораздо больше ожидаемого.
– Безусловно, – в один голос заверили Томпсоны.
Ричард почувствовал, что день окончательно испортился, и выдохнул так тяжело, словно из лопнувшей шины выходил последний воздух, подумав про себя: «По крайней мере, терпеть осталось уже недолго».
– Месье Эйнсворт. – Над ним навис комиссар Лапьер, зловеще блестя глазами.
– Неужели нельзя подождать до завтра? – не поднимая взгляда, простонал Ричард. – Я не слишком хорошо себя чувствую.
Это было чересчур мягко сказано. Он очень смутно ощутил, как Мартин и Джинни ускользнули прочь. Валери тоже начала медленно вставать. «И ты, Брут?» – мелькнула горькая мысль.
– Добрый вечер, Анри. – Голос девушки не казался ледяным, но и тепла в нем не было.
Ричард поднял голову и посмотрел на комиссара: у того челюсть отвисла чуть ли не до пола.
– Валери!
– Давно не виделись, – без запинки проговорила она. – Ты набрал вес.
– Такое случается после развода. Одинокие мужчины склонны себя запускать.
– Вы до сих пор здесь? – вмешался не слишком довольный месье Клаве. – Остались только вы.
– А что, бокала вина на прощание не будет? – слабо спросил Ричард. – Мне бы не помешало выпить. – Он повернулся к комиссару. – Вы тоже были знакомы с Оливией де Хэвилленд?
Садовая скамейка жалобно скрипнула, когда Ричард плюхнулся на нее. Он внимательно наблюдал за несушками, не возникнет ли проблем с иерархией при распределении очередности клева, но они выглядели достаточно спокойными. Лана Тернер угощалась от души, целеустремленно разгребая землю. Джоан Кроуфорд копалась в пыли. Оливия де Хэвилленд пока соблюдала настороженную дистанцию и поглядывала на товарок с видом королевы. Те не выказывали ни малейшего желания напасть на новенькую, однако лучше пока не спускать с них глаз. Завтрак для постояльцев подошел
