столике была парадная скатерть, но приборов на нем не наблюдалось – очевидно, он предназначался для реквизита тамады или отдыха уставшим музыкантам, – подходите по одному. Побеседуем, и вы свободны.
Местопребывание обслуживающего персонала во время убийства Вики Сениной и Виктора Демидова мы с Гариком установили достаточно быстро. Все находились здесь, в банкетном зале. Официантки сервировали стол. Повара трудились на кухне, запекая горячее. Музыканты настраивали инструменты. Одна из официанток – та самая, маленькая – один раз выходила в туалет, но он находился внутри здания, и к нему из банкетного зала вел отдельный вход. У фотографа и видеооператора я попросила предоставить отснятые материалы. Оба согласились с неохотой, но я объяснила, что заказчики вряд ли воспользуются их услугами, и пообещала, что только отсмотрю кадры и ничего копировать не буду.
– Все равно полиция заберет эти материалы, – тихонько пробормотал Гарик, когда парни отошли от нашего столика.
– Обязательно, – подтвердила я, – но не будем волновать творческих людей раньше времени.
Мужчина-тамада показался мне смутно знакомым. Пока он неторопливо шел к нашему столу, заложив одну руку в карман брюк, Гарик шепнул, что это знаменитый Леша Архангельский – банкетный ведущий, который специализировался на свадьбах высокопоставленных чиновников и других тарасовских богатеев. Пригласить Архангельского на праздник считалось не просто хорошим тоном, а вопросом репутации.
– Половина свадебного бюджета ушла у Витьки на этого ведущего, – сказал Гарик, – но он обязательно хотел, чтобы «все было по высшему разряду».
– Вроде ты говорил, что Витька хотел сэкономить, – возразила я, вспоминая наш с другом разговор на теплоходе.
– Ну, по мнению Витьки, на таких вещах не экономят. Количество ртов на банкете – это одно. А возможность обронить в разговоре, что свадьбу вел Архангельский – это совсем другое. Архангельский – это бренд. Знаешь, у кого он еще вел свадьбу? – Гарик наклонился ко мне и на ухо прошептал имя известной на всю страну певицы и влиятельного политика.
Я тихонько присвистнула.
– Вот так-то! Сама понимаешь, Витька бы убился, но приволок сюда Лешу.
– Алексей, – начала я, когда ведущий уселся за стол напротив меня, – расскажите мне о своих передвижениях до этого момента.
– Ну, во-первых, начнем с того, что я не Алексей, – заявил мужчина неприязненным тоном, и я сразу поняла, что с этим персонажем будут проблемы. Гарик, до этого расслабленно расплывшийся на стуле, подобрался и сел поровнее. – Леша Архангельский – это псевдоним. Меня Михаилом зовут.
– Михаил…
– Во-вторых, – мужчина вскинул загорелую крупную ладонь и повысил голос, – кто вы вообще, мать вашу, такая, что я вам должен давать отчет?
– Я действую с разрешения полиции, – спокойно ответила я.
– Об этом я знаю только с ваших слов, – парировал Архангельский, – это раз. Второе – даже если бы тут была сама полиция, я все равно не стал бы ни с кем разговаривать. Расклад такой. Я уже связался с адвокатом, – ведущий помахал перед моим носом смартфоном, – который посоветовал мне рта не раскрывать. Говорить я буду только в присутствии адвоката и только с ментами. Тебе все понятно, девочка?
– Оп-па, на ты перешли, – сладко улыбнулась я, – значит, все серьезно.
Леша-Михаил сверкнул на меня недобрым взглядом.
– Серьезней некуда. Развели цирк. – Он встал, собираясь уйти.
Я вздохнула и треснула его под столом по ноге. Гарик удивленно на меня покосился и даже вытаращил глаза.
Архангельский охнул и упал обратно на стул. На нас обернулись все присутствующие в зале.
– Ты…
– А ну, заткнись! – велела я, включая совершенно другой, менее любезный тон. – Свои полномочия я могу подтвердить. Можешь позвонить своему адвокату и узнать, знакомо ли ему имя Владимира Сергеевича Кирьянова, подполковника полиции. А потом я вас с ним и сама познакомлю – позвоню по телефону. Устраивает такой расклад? Это – раз, как ты говоришь. Второе – я не веду допрос под запись. Мы просто разговариваем. Или тебе есть, что скрывать?
– Да пошла ты, – сказал Архангельский, но уже не так уверенно, как минуту назад.
– Повежливей. Ноги не железные, – ответила я и, помедлив секунду, коварно предложила: – А хочешь, я тебе расскажу, чего ты так дергаешься?
– Если намекаешь, что я кого-то убил, то засунь себе это предположение в…
– Не стоит заканчивать. Я обидчивая, могу и ногу сломать. На костылях банкеты трудно вести.
Архангельский посмотрел на меня с яростью. Он сжал свой волосатый кулак, очевидно, чтобы сдержаться и не врезать мне. И останавливало его не то, что я женщина, а то, что свидетелей в банкетном зале было достаточно, а я была все-таки непонятным и, вероятно, опасным оппонентом.
Гарик попытался вмешаться, но я успокоила его:
– Не волнуйся, господин Архангельский мне ничего не сделает.
– Здесь, на острове, возможно, и не убивали, – обратилась я к ведущему. – Но криминальное прошлое за тобой висит таким плотным облаком, что его практически можно пощупать.
– Че-е-его? – Ведущий нервно и неискренне рассмеялся. – Что за бред?
– Вот, что я вижу, Леша Архангельский. На дворе больше тридцати градусов тепла, все раздеты чуть ли не до трусов, а ты при полном параде. Костюм, галстук, манжеты застегнуты. Сидишь, по́том на салфетки капаешь.
– Ну и что?
– А то, что любой нормальный человек в такой ситуации забыл бы о приличиях и оделся легче. Футболка там, шорты, брюки летние.
– Вы, мать вашу, что – полиция моды?
– Не перебивай. Вывод напрашивается такой – человеку по какой-то причине не хочется показывать открытые участки своего тела. Такое бывает, если там у него, к примеру, тюремные татуировки. Можно, конечно, предположить, что у человека какое-то уродство или болезнь. Можно. Но есть и другие настораживающие факторы. Дело в том, что отсидевшему человеку сложно скрыть этот факт. Обывателей он может обвести вокруг пальца, но профессионалы – полицейские, следователи, «вертухаи» и те, кто часто по долгу службы общается с заключенными, – сразу распознают «сидельца». К таковым, увы, отношусь и я. Тебя выдают привычки – в жаркий день ты пьешь чай с огромным количеством заварки. Не чефир, конечно, но очень похоже. Когда мы вошли, ты машинально перевернул телефон экраном вниз, а потом и вовсе спрятал его в карман пиджака. Сидишь
