А годы спустя, когда я уже был студентом, Владимир Семенович возглавил строительство первого большого крытого плавательного комплекса на берегу Иртыша. Многие и сегодня именуют этот комплекс "Поплавок Доброквашина"...
Я настолько увлекся легкой атлетикой, что даже перейдя в школу рабочей молодежи: работая днем и учась по вечерам, - умудрялся находить время для тренировок и незадолго до получения аттестата зрелости поехал с командой в Москву на спартакиаду школьников, где стал призером по восьмиборью, метанию диска и в эстафете четыре по сто метров. На этой спартакиаде наша команда не вошла в число призеров, но заняла почетное четвертое место...
Время после окончания пятого класса было наполнено разными событиями, но я остановлюсь лишь на нескольких.
Как уже говорилось, я не был идеальным ребенком и лучшим учеником. Когда нас распустили на школьные каникулы после пятого класса, я не мог в отличие от своего друга Акимчика радовать хорошими отметками, а потому запрятал свой табель подальше, надеясь, что мать не вспомнит о нем, а потом... потом как-нибудь...
Как всегда, наше родное русское "авось": авось пронесет...
Не пронесло! Как я ни изворачивался, сколько ни придумывал небылиц, все оказалось тщетным: мама потребовала показать ей мой табель. Увиденное так крепко ее расстроило, что мама от всей души прошлась по моей спине и ниже отцовским ремнем, что меня, впрочем, не особо-то и задело. Все бы, наверное, этим, как обычно, и закончилось: недол-гие слезы, обещания "больше не буду" и примирение, но на этот раз мама, возможно уже предчувствуя беду, которая ее ожидала на работе, сорвалась и в сердцах решила состричь на голове мой "кок". Это был особый начес спереди, модный в те годы, которым я весьма гордился: холил его и лелеял и даже подвивал мамиными щипцами. И очень часто слышал себе вослед обидное прозвище: "стиляга".
Схватив ножницы, мама стриганула мою гордость. Снести это было выше моих сил: я заорал истошным голосом и крикнул ей нечто обидное, типа - "ты мне больше не мать", за что получил по голове ножницами. Было не столько больно, сколько обидно, и я, крикнув, что ухожу из дома "навсегда" и она больше меня никогда не увидит, бросился вон из квартиры.
К сожалению, а может быть, к счастью, мама не придала особого значения моим словам, но, как показали дальнейшие события, напрасно. Как она рассказывала потом, ей и в голову не могло прийти, что я решусь на что-то серьезное: мало ли какую глупость ляпнет в сердцах двенадцатилетний парнишка?
Я выскочил на улицу, пробежал несколько кварталов, остановился и горько заплакал, взглянув на свое отражение в витрине магазина. К счастью, были летние каникулы, и мой позорный, как мне казалось, вид могли увидеть только дворовые приятели и мой друг Акимчик. Однако и этого вполне хватило для того, чтобы я принял твердое решение - бежать из дому. Бежать, но куда?
После недолгих размышлений я пришел к выводу, что пойти мне некуда, чтобы меня в тот же день не отправили домой. Оставалось одно: уехать куда-нибудь далеко-далеко...
Например, в Москву! Почему в Москву? Наверное, потому, что Москва для всех периферийных жителей всегда оставалась удивительным, волшебным, сказочным и, конечно же, недосягаемым местом...
Я понимал, что для исполнения моего безумного решения как минимум нужны деньги. Мысли о таких "мелочах", как смена белья или документы, мне просто в голову не приходили. Главное - деньги! Где их взять? И тут я вспомнил о своей копилке, куда бросал мелочь, которая оставалась от школьных завтраков, иногда, особенно когда был "под мухой", туда что-то подкидывал и отец. Кроме того, у меня тогда был еще и свой собственный "бизнес".
Помните, я рассказывал об отце моей сестры Аллочки, дяде Пете? Заговорив о нем, я вдруг так ярко представил его образ, словно он и в самом деле появился передо мною собственной персоной. Вспомнил, как он однажды организовал выезд на охоту. Уж не помню, на какую дичь они с отцом решили поохотиться, вероятно на уток, но я уговорил дядю Петю взять меня с собой. Кроме водителя, моего отца, дяди Пети и меня, в старенький "козлик" загрузился еще помощник дяди Пети.
Покинув город, мы проехали несколько сот километров, чтобы добраться до каких-то заветных кущ, где полно непуганых зверей и птиц. Но по пути в каком-то небольшом поселке дядя Петя заметил пивную бочку, у которой стояла небольшая очередь мужиков.
- Останови-ка, Мишаня, - попросил он водителя. - Жажду хочется утолить... Витек, сбегай-ка за пивком! - сказал дядя Петя, когда машина остановилась, и протянул мне деньги и жестяное ведерко.
- Сколько брать?
- Сколько войдет! - отмахнулся он.
Через некоторое время я осторожно, стараясь не расплескать пиво, притащил полное ведерко к машине и протянул дяде Пете, который рассказывал какой-то анекдот:
- Восемь с половиной литров! - отрапортовал я.
Он взял у меня ведерко, поднес к губам и стал пить. Пил долго, со смаком, не отрываясь, а когда допил до самого дна, крякнул от удовольствия и достал еще денег:
- Дуй-ка еще!
- Полное?
- А как же... - хмыкнул он, а когда я снова принес наполненное ведерко, он отпил добрую половину и лишь потом протянул отцу...
Нужно признать, это был только один из многочисленных "приколов" дяди Пети. Еще он мог без труда согнуть медный пятак пополам, используя исключительно пальцы. Запомнился еще один забавный случай, случившийся, кстати, во время все этой же "охоты".
Надравшись до самой макушки бочкового пива, они забурились в этом населенном пункте на несколько дней и пропились вчистую. О том, что не осталось денег даже на бензин, они узнали, немного протрезвев. Отец начал крыть дядю Петю и его "охоту" матом, говоря, что жена его живьем проглотит, если он оставит голодным ребенка, то есть меня.
- Да, не суетись ты так, Иван! - спокойно заметил дядя Петя. - Никогда рядом со мной Витек не останется голодным!
- Что, по дворам просить пойдешь? - недовольно буркнул отец.
- Зачем просить? Сами дадут, - загадочно проговорил дядя и добавил: Пошли в закусочную...
- Мы с тобой? - не понял отец.
- Пойдем все вместе: нужно же пообедать...
Ничего не понимая, мы все-таки отправились вслед за ним. В закусочной, заполненной в основном мужиками, дядя Петя отыскал свободный столик, и мы за него уселись. Дядя Петя быстрым, но внимательным взглядом осмотрел все занятые столики и удовлетворенно хмыкнул.
Подошла симпатичная, совсем молоденькая официанточка:
- Здравствуйте, чего будем заказывать?
Отец беспокойно заерзал и взглянул на дядю Петю.
- Ты, Вань, заказывай все, что захочешь, и смотри, не скупердяйничай. - Он заговорщически подмигнул официантке. - Я прав, как ты думаешь, детка? спросил дядя и поднялся со стула.
- Конечно, прав, дяденька... - улыбнулась та.
- Ты куда это, Петро? - подозрительно нахмурился отец.
- Не волнуйся, сейчас вернусь: знакомых увидел...
Дядя Петя уверенно направился к самому обильно заставленному едой и питьем столу, за которым сидели несколько подвыпивших мужиков.
- Здорово, мужики! - весело поприветствовал он.
- И ты здравствуй, добрый человек! - отвечали те вразнобой.
- Может, выпьешь с нами? - предложил один: судя по всему, именно он и был главой этого застолья.
- Почему не выпить с хорошими людьми, - не раздумывая ни секунды, согласился дядя Петя и присел на мигом выделенный ему стул.
Пожелав здоровья новым знакомым, дядя Петя выпил с ними полстакана водки и вдруг произнес:
- А кто из вас, мужики, сможет только зубами приподнять от пола этот стол со всем, что на нем сейчас стоит?
Здесь необходимо краткое пояснение. Надеюсь, многие читатели старшего поколения помнят эти мощные столы, с мраморными крышками и железными ножками, которые были типичны для общепита того времени. Они и сами-то по себе были довольно тяжелыми: килограммов под сорок - пятьдесят, не меньше, а тут еще и заставленный бутылками и блюдами с едой...
Удивительная и богатая все-таки у нас страна: в самой паршивой забегаловке стояли столы с крышками из белого мрамора.
Короче говоря, никто из мужиков, попробовав приподнять стол руками, не решился, и тогда их новый знакомец заявил:
- Спорим, что я сумею это сделать?
- Сейчас?
- Сейчас...
- Со всей закусью и питием? - всерьез заводясь, спросил "старшина".
- Не только со всей закускою, выпивкой, но и с моими часами, - спокойно подтвердил дядя Петя: он снял с руки часы и показал сидящим.
- А если не сможешь?
- Тогда эти часы твои! - заметил он и спокойно добавил: - Они золотые... "Победа"...
- Петро, ты что, с ума сошел! - подскочил отец.
- Не лезь, Иван! - отмахнулся тот.
- Ставлю две штуки! - тут же воскликнул "старшина".
- Ну ты и чокнутый! - бросил отец.
Дядя Петя быстро взглянул на него, потом перевел взгляд на "старшину" и поморщился, словно намекая, что маловато поставлено за такой риск.
