Убеждать будет, безусловно, очень аргументированно и корректно. С маминой экспрессивной реакцией, конечно, не сравнить (хотя той Татьяна вообще ни о чем говорить не собиралась), но в том, что отчим ее решения не одобрит, была уверена.
Однако когда это в жизни бывало, чтобы происходило все, как ожидаешь?
…Ей даже подводить разговор к важному не пришлось. Отчим, едва увидел ее сияющее лицо, сразу заявил:
– О-о, Танюшка! Похоже, ты с хорошими новостями!
И пошутил:
– Никак замуж собралась?
Прежде Валерочка всегда остерегался говорить с ней о личной жизни. Мама – та уже просто извела, а он ее ухажерами не интересовался – то ли из-за свойственного всем мужчинам равнодушия, то ли потому, что человек деликатный. Понимал, что падчерице матримониальная тема неприятна (хотя она в желании выйти замуж никогда не признавалась, наоборот, при каждом удобном случае заявляла, что семейная жизнь – не про нее).
А тут вдруг прямо с порога возникла марьяжная тема. Вид у нее, что ли, такой – предвкушающий? А Ходасевич, старый чекист, ее расшифровал?
– Сначала и покормить бы мог! – хмыкнула Татьяна, уводя разговор в сторону. – Все новости только после еды, разве не так у нас заведено?
Толстяк подивился:
– А кто меня уверил, что никогда не завтракает?
Таня действительно по утрам обычно лишь чашку кофе выпивала. Ну, может быть, еще пару ломтиков копченой колбаски проглатывала. Но сегодня у нее вдруг разыгрался зверский аппетит. То ли после ночных коктейлей (а они с Кейвом вчера почти не закусывали), то ли просто – на нервной почве. Да и потом: на уютного толстячка отчима только посмотришь – и сразу есть хочется. К тому же и пахло в квартире только что сваренной гречневой кашей, явно со шкварками, и мяском, и натуральным кофе…
А отчим – все о своем:
– Ну, раз голодная – значит, точно влюбилась.
– Тогда ты, получается, влюблен с утра до вечера, – хмыкнула она и ласково чмокнула отчима в полную щеку.
– Да, я влюблен. В тебя, свет моей души, – улыбнулся Валерий Петрович.
Никаких вопросов больше задавать не стал – потащил падчерицу в кухню, навалил полную тарелку каши, положил отбивную, выставил на стол чрезвычайно любимый Татьяной салат из корейской морковки и аккуратно нарезанные соленые огурцы.
А когда она с завтраком покончила – внимательно взглянул на нее:
– Ну, Танюшка?
– Объявился Ансар, – выпалила она.
Почувствовала, что краснеет. И в голове пронеслось: «А я ведь влюблена, отчим прав! Слишком уж рада тому, что Ансар нашелся…»
– И что?.. – медленно произнес Валерий Петрович.
– Ну… и он просит меня прилететь к нему. – Таня опустила глаза.
– Зачем?
– Некорректные вопросы задаете, товарищ полковник, – подколола она.
– И все же?
– Ох, Валерочка, да разве ж я знаю?!
И Таня рассказала про записку в кафе. И про женщину в черном, что передала ей билет. Умолчала только о том, как, вернувшись поздно ночью домой, вытащила из тайника единственную фотографию Ансара. Долго вглядывалась в его темные, будто душу прожигающие глаза. И, когда представляла, что совсем скоро увидит его – вживую! – внизу живота приятно теплело…
– Да, Таня, – вздохнул отчим. И с легкой досадой добавил: – Лучше бы ты действительно собралась замуж…
– И сейчас ты, конечно, скажешь: ни в коем случае никуда не езжай, – досадливо фыркнула она.
– Можно подумать, ты меня послушаешь, – покачал головой Валерий Петрович. – Хотя могу тебя заверить в одном: на любовное свидание твоя поездка вряд ли будет похожа.
А Таня вдруг подумала: «Прав старик, тысячу раз прав! Чего я, действительно? Радуюсь, будто меня на свидание позвали? Вовсе это никакое не свидание. Ансар – холодный, жестокий и расчетливый человек. Ему наверняка от меня что-то понадобилось. Столь же опасное, как и в прошлый раз. Предложит мне очередной миллион долларов, или два, или пять, но рисковать-то за эти деньги буду я. И – собственной жизнью…»
И Таня твердо сказала:
– Валерочка, торжественно обещаю, что я тебя послушаюсь. И если ты скажешь – не лететь, никуда не полечу.
Потом сбавила тон и грустновато добавила:
– Хотя вообще-то на работе я отпросилась. И сумку уже собрала.
– Значит, говоришь, Каир… – задумчиво произнес отчим. – Там сейчас тепло…
Она же очень боялась растерять свою только что обретенную решимость и раздраженно повторила:
– Плевать, что тепло! Я приехала к тебе за советом. Говори: ехать мне или нет?
И он вдруг – спокойно, даже равнодушно – пожал плечами:
– Да езжай, конечно, раз хочется!
Девушка в изумлении взглянула на полковника:
– Совсем на тебя не похоже. Ты ведь всегда считал, что Ансар – моя самая большая ошибка, он – преступник, и…
– Но тебе, по-моему, нравится этот преступник? – с усмешкой перебил Валерий Петрович.
– Да, но…
– Вот и поступай в соответствии со своим любимым девизом. Как он звучит? «Do as you please», кажется? Или перефразирую: жизнь коротка, проживи ее ярко.
– Реклама спортивных тапочек, – машинально заметила Таня.
– Я знаю.
– По-моему, вы с мамой просто помешались, – пробурчала Татьяна.
– На чем? – непонимающе взглянул на нее отчим. – На тапочках?
– Да на том, что желаете меня сбагрить. На руки мужу, какому угодно. Пусть даже арабу-террористу…
– Знаешь, Таня, – хмыкнул Ходасевич, – вот уж никогда я не считал, что Ансар тебе пара. Но ты ведь не замуж за него летишь выходить? Просто что-то вроде выезда на уик-энд. Обратный билет у тебя на завтра. Почему бы не принять столь любезное приглашение? Вон и билеты – первого класса…
Серьезно взглянул на нее и закончил:
– Только обязательно мне позвони. Сразу, как прилетишь в Каир. И как там все будет, держи в курсе, ладно?
* * *
Летать первым классом за свой счет Таня никогда не стала бы. Это она решила давным-давно. Никчемная и безумная трата денег. Платить в буквальном смысле втридорога (первоклассный билет обычно в три-четыре раза дороже, чем обыкновенный) – и за что? За сомнительное удовольствие выпивать без ограничений и есть из нормальных тарелок, а не из пластиковых коробок? Нет, подобным образом швырять деньги на ветер она не собирается. Но вот когда путешествие первым классом кто-то оплачивает, например, родная фирма… Или, как сейчас, Ансар… Тогда совсем другое дело. Грех отказываться. Все-таки и кресла широкие, удобные, и на посадку везут в последнюю очередь, не надо в самолете париться, и ждать рейса можно в особом салоне, среди богатых и уверенных в себе мужчин.
И когда в Каир прилетели – ее жизнь самолетного ВИПа не то что продолжилась, а даже круче вираж заложила…
Что там будет, на египетской земле? – все загадывала она, пока летели. Нет, разумеется, Татьяна не ждала, что на выходе из таможенной зоны ее будет ждать самолично Ансар с букетиком. Но представлялся шофер в форменной фуражке, караулящий ее в аэропорту с плакатиком в руке: Ms. Sadovnikova… А потом – кожаные сиденья лимузина, ведерко со «Вдовой Клико» во льду…
Но действительность, как всегда, не оправдала ожиданий. В том смысле, что оказалась совсем иной.
Ее выделили даже среди пассажиров первого класса и к выходу пригласили самой первой. И она увидела: прямо у трапа, помимо микроавтобуса для обычных «бизнюков», расположился «Мерседес» последней модели. Рядом с ним стоял не один лимузинный шофер, а сразу трое мужчин: водитель в фуражке, человек в традиционной арабской одежде и малый в военной форме.
– Добро пожаловать, госпожа Садовникова, – учтиво поклонился араб, когда она сошла с трапа и немедленно надела солнечные очки – палило по-африкански немилосердно.
Английский, на котором изъяснялся встречающий, оказался неплох: наверняка учился где-нибудь в Англии. Не вызывало сомнений, что среди данной троицы он главный.
– Вы позволите ваш паспорт, – галантно проговорил он, – мы совершим все формальности прямо здесь.
Таня достала из сумочки документ. Его немедленно, и опять с поклоном, перехватил другой араб – в форме. Несколько взмахов печаткой – и вот паспорт с поклоном возвращают ей назад: «Добро пожаловать в Египет, мадемуазель!» Столь быстрого прохождения паспортного контроля у мадемуазель Садовниковой, признаться, еще не бывало.
Мужик в арабской хламиде распахнул перед ней дверь лимузина, шофер вскочил на свое место, таможенника оставили на летном поле, как отработанный материал. Араб уселся на откидное сиденье напротив Тани.
– Меня зовут Халид, и в ближайшие несколько часов я, госпожа Садовникова, – учтиво молвил он, – буду вашим сопровождающим и гидом. Я постараюсь исполнить все ваши желания.
Лимузин рванул по летному полю. В глазах ВИП-пассажиров, как раз только начавших спускаться по трапу, Таня прочла зависть, обиду и мучительную попытку вспомнить: «Кто она, эта роскошная блондинка, которую встречают со столь королевскими почестями? Уж не Ксюша ли Собчак? Не Даша ли Жукова? Да нет, эта особа совсем не манерная, хотя тоже красивая и эффектная… Может, голливудская звезда инкогнито, которую мы так и не признали?»
