Ехать домой в семь вечера – безумие. Все равно с московскими пробками раньше десяти на месте не окажешься. Не лучше ли пересидеть пиковое время, а потом рвануть к себе в Отрадное по свободным дорогам?
Так думала Таня Садовникова, паркуясь у кафе со странным названием «Разбудили Герцена». В кои-то веки удалось разгрести завал на работе и освободиться пораньше. И теперь она просто обязана чем-то вознаградить себя за ударный труд. Побаловать. Для начала – мягким диваном с подушечками и столиком у окна. А потом – свежевыжатым соком (жаль, что коктейль нельзя выпить, несмотря на авантюрный характер, Татьяна никогда не садилась за руль подшофе). Она заказала карпаччо и печенку по-венециански. Ну, и капучино на десерт.
Поверх бокала с соком Таня оглядела невеликий зал кафе. За соседним столиком две бизнес-леди распивали бутылку «Моёт»: похоже, отмечали удачную сделку. За другим двое мэнагеров ожесточенно спорили и торговались. За третьим – семейка богатеев просматривала эскизы интерьеров, которые впаривала им лебезящая дизайнерша.
Какая скука! Девушка посмотрела сквозь витрину заведения. По тихой столичной улочке проходили изредка люди и проезжали авто. Пешеходов мало, машин явно больше. Нет, язык даже не поворачивается назвать большинство средств передвижения машинами – скорее то были лимузины. И в каждом сидит воротила, спешит куда-то «за-ради своего бизнесу», несется (или, точнее, плетется в пробке), чтобы дальше делать деньги.
Такое впечатление, что вся Москва, или, во всяком случае, люди Таниного круга, свихнулись на деньгах. Они их либо делают, либо о них говорят, а в свободное время – о них думают. Из всего вокруг, на что падает их взгляд, они мечтают выжать прибыль, поиметь профит. И не осталось места в их жизни для красоты, искусства, природы… Книг не читают, в театры ходят лишь для того, чтобы отметиться на модной премьере и выгулять гардероб, кино смотрят самое примитивное, нервы пощекотать, и то на десятой минуте засыпают… И никакой любви. Мужики от деловой озабоченности становятся импотентами, горстями глотают виагру, а постель рассматривают или в качестве средства унижения (тех, кто ниже их по статусу), или как трамплин к новому взлету (поэтому охотятся за богатыми и властными леди)… Тьфу на них! Как скучно жить, господа!
Невзирая на изысканные яства, настроение непоправимо испортилось. Мысли Тани вдруг потекли по депрессивному руслу.
«Столько в моей жизни было приключений… Столько мужчин… Веселый и теплый американец Том… Ласковый педант Ванечка… Шейх-миллиардер Ансар… Ох, с ним, с Ансаром, пожалуй, было лучше всего: может, оттого, что он был богач. Но дело не только в его богатстве, конечно. Просто огромное количество денег, имеющихся у мужчины, растворяет все его комплексы. В любом случае он оказался самым умелым, бережным, неторопливым любовником. Как отдавались мы страсти на борту его „Пилар“! Как была я влюблена в него – да-да, не надо лукавить перед самой собой, влюблена как кошка! Настолько, что готова была на все для него. Выполнить любое его задание, и Родину предать, и чуть не погибнуть… Где он, шейх Аль-Кайаль? Прошло семь лет… Молчит о нем Интернет… Молчит и светская хроника, и деловые новости… Погиб? Скрывается? Сменил имя и внешность? Забыл меня? Или иногда вспоминает?..»
Заботливый официант убрал тарелки и поставил перед Таней капучино.
Вместе с чашкой на полотняную скатерть легла свернутая бумажная салфетка. Подавальщик интимно и таинственно прошептал: «Это вам просили передать…»
Садовникова нетерпеливо развернула салфетку – и у нее потемнело в глазах. Сердце бухнуло и понеслось вскачь. Кровь прилила к лицу. Что это?! Разве такое бывает? Минуту назад она вспоминала Ансара, его яхту – и вот перед ней на салфетке выведено одно только слово, всего пять букв, по-русски, ломким, почти детским почерком: ПИЛАР.
Название Ансарового шикарного теплохода…
Прошлое возвращалось.
Таня осмотрела зальчик кафе.
Кто из присутствующих мог знать о ее прежней жизни?
Заказчики интерьеров уже снялись с места в компании с дизайнером и ушли.
Двое мэнагеров, похоже, о своем сговорились, расслабились и удовлетворенно потягивают виски.
Крашеные бизнес-ледюшки – обе, как на подбор, с накладными ногтями и в деловых костюмах из новой коллекции «Прада» – приканчивают уже вторую бутылку «Моёт». В глубине кафе – барная стойка, за ней хлопочет бармен, а рядом выжидает официант.
Кто мог написать эту записку?
Кто в целом мире знает про нее и Ансара? Про их приключения? Про яхту «Пилар»?
Знает – сам шейх. Несколько его приближенных. В том числе Костенко-Чехов.
И еще отчим, любимый толстяк, полковник разведки Ходасевич.
И те люди, что допрашивали тогда, семь лет назад, Татьяну в Лефортовском изоляторе. И еще их начальники. И начальники начальников. Словом, огромная, мощная и секретная организация.
Однако не в духе ФСБ шутить подобные шуточки с салфеточкой.
Люди, там работающие, вообще не склонны шутить.
Таня властным жестом подозвала к себе официанта.
Тот с готовностью подскочил.
– Что-то еще желаете?
– Желаю! – резко бросила девушка. – Кто передал мне это? – она помахала свернутой салфеткой перед лицом официанта.
Тот изменился в лице.
– Меня просили вам не говорить…
– А я требую сказать.
Ледяной тон клиентки не сулил подавальщику ничего хорошего.
Официант прижал обе ладони к груди.
– Я не могу…
– Будешь играть в партизана – вызову сейчас хозяина, и останешься без места, к чертовой матери.
Жизнь в столице и работа в рекламе научили Садовникову быть жесткой.
– Я ее не знаю! Клянусь вам: я видел ее первый раз в жизни!
– Ее? – нахмурилась Таня. – Это была женщина?
– Да, – пролепетал паренек.
– Как она выглядела? Что сказала?
– Я клянусь вам, я ничего не запомнил, – плачущим голосом проговорил официант. – Вошла с улицы, я к ней подошел, хотел проводить к столику, но она сказала «нет», только взяла салфетку, написала что-то и попросила передать вам, когда она уйдет…
– Возраст? – требовательно спросила Садовникова. – Как она одета? Русская, иностранка?
– Говорила без акцента, – проблеял официант, – одета обычно, возраст средний. – И воскликнул жалобно: – Ну не запомнил я про нее ничего!
– Ладно. – Татьяна откинулась на стуле. И велела не чаявшему как улизнуть официанту: – «Мохито» мне принеси.
– Безалкогольный? – услужливо выгнулся тот. – Есть с клубничкой, есть «Мохито-фитнес»…
Что, право, за извращение! «Мохито» может быть только с ромом – и точка. Правда, она за рулем… Что ж, подождем, пока коктейль выветрится. Или – не подождем. Риск лишиться прав – сущая мелочь в сравнении с тем, что на сцену снова выходит Ансар.
«Мохито» оказался неправильным – почти полный стакан льда, а рому малая толика. Или Тане просто показалось? Но с искушением выпить еще коктейль она справилась. Не алкоголик. К тому она же почти не сомневалась: за ней наблюдают. На нее уже смотрят – кто бы они ни были. И ей совсем не хотелось, чтоб незваные зрители догадались: она места себе не находит.
Хотя на самом деле Таня волновалась – да еще как! Ведь Ансар – это не только самое страшное приключение в ее жизни. Это еще и единственный мужчина, завоевать которого Татьяне не удалось. Да, он любил ее, готов был бросить (и бросал!) к ее ногам весь мир, но – не покорился. Да что там: он просто кинул ее. Подставил. И вычеркнул из своей жизни. Вероятно, с пометкой: «В архив, отработанный материал». Но только Садовникова хоть и плакала, и даже к психологу пару раз сходила, как теперь в Москве модно, а все равно в глубине души не сомневалась: Ансар еще вернется. Хотя с чего бы ей быть в этом уверенной? Она – не звезда какая-нибудь, и ноги хоть и длинные, но не совсем от ушей растут, и вокруг глаз крошечные, но морщинки появились… Как говорит ее очень здравомыслящая мама: «Тебе замуж давно пора, а не принца искать».
Однако с характером, с генетикой ничего не поделаешь. И пусть время работает против нее, Садовникова по-прежнему уверена: принц в ее жизни появится.
И вот это случилось. Ансар снова ее захотел.
Но по-прежнему: заказывает игру – он. А ей приходится просто ждать дальнейшего развития событий. Нервничать. Теребить проклятую салфетку с пятью магическими буквами. Да еще и незыблемое правило – не пить за рулем – нарушила. Из-за него.
Больше ничего заказывать не хотелось, стакан с «Мохито» был пуст. Таня в раздражении тыкала соломинкой в крошеный лед. Что ей теперь делать? Ждать, пока к ней подойдут на улице? Или заявятся ночью к ней в квартиру? Очередная игра втемную. Но все равно: до чего же радостно, что он наконец объявился! И еще: очень бы хотелось дать понять шейху, что она вовсе в нем не нуждается. Не то что не хочет с ним общаться, конечно, но пусть Ансар знает: она – по-прежнему красивая, успешная и уверенная в себе женщина. И вовсе не собирается бежать к нему по первому свистку.
