Один из домов показался ей смутно знакомым. Не его ли она ищет? Своим стилем он напоминал дом Димитриса и его бабушки – те же белые стены, синие ставни, синяя входная дверь. Однако это жилище оказалось куда больше, чем та лачуга, где она жила на Серифосе. Тут было два этажа, балкончик с синими перилами, на крыше – спутниковая тарелка. Девушка немного замедлила шаг, но останавливаться не стала – прошла мимо столь знакомого ей – по сну, только по сну! – строения.
Вдруг раздался вопль, и под ноги ей кто-то бросился. Сердце заколотилось. Но то оказался всего лишь кот – черный боевой котяра, решивший перебежать дорогу.
Улица скоро закончилась тупиком – белой глухой стеной в человеческий рост. Девушка развернулась и отправилась в обратный путь. «Что я ищу? – спросила она себя. – Что я хочу найти? Неужели и вправду подлеца из моего сна? Но, даже если он существует в реальности… Даже если вдруг встретится мне… Что я ему скажу? И неужто он откроет передо мной свои карты?»
Однако когда Ассоль шла обратно и вновь проходила мимо кошмарно знакомого дома, она непроизвольно замедлила шаги и даже попыталась заглянуть в щелочку ставен.
И когда она, на самой малой скорости, следовала мимо запертой входной двери, то вдруг услышала сзади легкий, вкрадчивый шум – и не успела обернуться, как цепкая рука захватила ее за горло, слегка сдавила и потащила куда-то…
* * *
Иван Тарабрин, атташе российского посольства в Греции, как и все сотрудники диппредставительства, получил ориентировку и фотографию русской девушки, пропавшей где-то в Эгейском море. Однако беда заключалась в том, что поиски девчонки, разумеется, не входили в круг его непосредственных обязанностей – а их, этих обязанностей, видит бог, и без пропавшей у него было выше крыши. Вторая проблема состояла в том, что Иван не очень хорошо видел вдаль без очков – особенно в сумерках. И когда он ужинал в таверне в крошечном порту Каравастасис, особа, сидящая за соседним столиком в компании двух парней и еще одной девушки, показалась ему смутно знакомой. Но выглядели все четверо как французы, притом говорили по-английски, а сама барышня смотрелась типичной европейской туристкой: загорелой буржуазкой, веселой и довольной жизнью. И только позже, когда компании и след простыл и Тарабрин спешил на последний паром, отправляющийся на Санторини, до него вдруг дошло, что незнакомка за соседним столом – точь-в-точь та девчонка, разыскать которую неделю назад его просил, в порядке личного одолжения, резидент…
* * *
Она очнулась в большой комнате без окон под потоком яркого света, льющегося из лампы прямо ей в лицо. Она попыталась пошевелиться, но – о, нет! – руки ее оказались привязаны к рукоятям кресла. Девушка инстинктивно зажмурила глаза, однако успела разглядеть темный силуэт мужчины, сидящего в кресле напротив нее.
Мужчина тихо спросил – спросил по-русски:
– Что ты здесь делаешь, Таня?
Таня! Итак, она звалась Татьяной?! Или, может быть, этот мужчина знал ее как Татьяну? А ее настоящее имя – другое? Сейчас она ни в чем не была уверена.
– Я искала вас, – заявила она твердо и добавила: – Развяжите меня. И выключите этот ужасный свет.
– Узнаю мою старую любовь, – усмехнулся мужчина. – Даже находясь в безнадежном положении, она все равно чего-то требует… Давай, моя миленькая, договоримся: если ты честно и без запирательств ответишь на мои вопросы – на все мои вопросы! – я и лампу уберу, и развяжу тебя, и вообще отпущу на все четыре стороны. Ну, а если станешь врать – пеняй на себя и пощады не жди.
Девушка вздохнула – и попыталась рассмеяться:
– Вопросы? Это не ко мне…
Смех получился жалким, но, кажется, ей все равно удалось его смутить.
– О чем ты говоришь? – пробормотал мужчина.
– Я сама мало что знаю. Вернее, не знаю почти ничего.
– Но ты же нашла меня… Только не надо говорить, Танечка, что ты здесь, на этом забытом богом островке, оказалась случайно… Кто тебе рассказал, где я нахожусь?
«Что отвечать этому русскому? Правду? Что я потеряла память и увидела сон про него и этот остров? Он решит, что я сошла с ума, и, наверно, будет прав… Думай, Таня, думай! Неожиданно и невзначай обрести собственное имя оказалось очень приятно, и обладание им придало ей уверенности в себе и дополнительные силы. Думай быстрее! Не случайно ведь я видела тот кошмар… И вначале, в самый первый раз, мне казалось, что мне его демонстрировали то ли на экране телевизора, то ли на мониторе ноутбука… Значит, мне и вправду кто-то специально показывал, где мой нынешний собеседник скрывается? А он скрывается – иначе для него не было бы так важно знать: как я его нашла да от кого я узнала, где он проживает…»
Все эти мысли, подхлестанные адреналином, пролетели в голове в одну секунду. И Таня (черт, ей нравилось ее имя!) ответила:
– Фильм о вас мне показал один человек.
Кажется, ответила правильно, потому что тут же последовал новый заинтересованный вопрос:
– Кто?
– Вы его не знаете, – немедленно, словно в быстрые шахматы играла, проговорила Татьяна. «Вся беда, что о том человеке и я не имею ни малейшего понятия».
– Откуда ты его знаешь? И кто он? На кого работает?
– Понятия не имею, – честно сказала она.
– Не имеешь… – задумчиво протянул мужчина. – А ведь и вправду, может быть, не имеешь… Ты ведь, Татьяна, – идеальная кандидатура, чтобы тебя использовать втемную: умная, резкая, точная – и доверчивая… Но зачем-то ты ко мне сюда пришла? Какой у тебя мотив? Чем тебя нагрузили? Что ты должна сделать? Или хочешь сделать?
– Сейчас вы, возможно, будете смеяться… – грустно сказала она. – И наверняка не поверите ни одному моему слову…
– Зачем же говорить, – мгновенно парировал он, – если заведомо знаешь, что тебе не поверят?
– Потому что это правда. Но она, увы, очень похожа на вымысел.
– Ну-ну. Слушаю тебя.
– Дело в том, что я потеряла память. Пять минут назад, пока вы не назвали мое имя, я не помнила даже, как меня зовут.
Мужчина рассмеялся – как она и ожидала.
– О-хо-хо! Ржу – не могу! Девочка начиталась шпионских детективов! Подумать только, идентификация Борна! Ну-ну.
– Я говорю правду, – настойчиво сказала Татьяна. – Придумать я, наверно, могла бы что-нибудь поинтересней.
– Таким образом, – в голосе мужчины сквозила ирония, – ты утверждаешь, что не знаешь, кто – ты. А кто – я? Ты тоже не знаешь? Какие отношения нас с тобой связывали? При каких обстоятельствах мы расстались?
– Я ничего не помню, – кротко сказала она.
– Хм, – словно про себя произнес собеседник, – с такой глупой линией защиты я еще в жизни не сталкивался… Ладно… Тогда пора кончать наш бесплодный разговор… Или, – резко спросил он, – ты все-таки желаешь изменить свои показания?
– Я – действительно! – ничего не помню. – На глазах Тани блеснули слезы. – Пожалейте же меня! Расскажите мне хоть что-нибудь! Обо мне!
– Хоть что-нибудь о тебе! – передразнил, усмехнувшись, мужчина. – Послушай, девочка! Мы не виделись с тобой семь лет. Семь! Я и думать о тебе забыл. И теперь ты вдруг являешься ко мне и спрашиваешь меня про то, кто ты. И кто – я. Разве это не бред? Ладно, дорогая моя… Ты и вправду стала какая-то больная на всю голову… А у меня нет времени – решительно нет! – чтобы вести с тобой бессмысленные и бесполезные разговоры… Поэтому давай читай последнюю молитву, прощайся мысленно с родными и близкими… Через минуту ты умрешь.
Лицо мужчины, сосредоточенное, безжалостное и брезгливое, не оставляло никаких сомнений в серьезности его намерений.
– Нет! – изо всех сил закричала Татьяна.
– Увы, Таня, мне очень жаль, – совершенно хладнокровно проговорил этот человек. – Но я не могу поступить иначе. Ты – единственная нашла меня здесь. Значит, ты кого угодно можешь навести на мой след.
– Я никому не скажу! – быстро сказала она. – Я обещаю!
– Ты можешь обещать все, что угодно, но, поверь мне, далеко не все определяет твоя добрая воля.
С этими словами мужчина подошел вплотную к креслу, к которому была привязана Татьяна. В его руке блеснул тусклым металлом ствол пистолета.
– Нет! – отчаянно закричала Таня и задергалась в своих путах. – Я прошу вас!
Но русский хладнокровно приставил пистолет к ее затылку.
– Прощай, Таня Садовникова, неудачливая шпионка, – произнес он – и в тот самый момент, когда она услышала свое полное имя, вдруг нечто вроде молнии вспыхнуло в ее мозгу, и за мгновение до смерти она вдруг вспомнила… Вспомнила – все! Все, кем она была и что с ней случилось! Вспомнила – разом, целиком, во всей полноте, яркости, с красками, ощущениями, запахами и даже вкусами!..
19 сентября
За месяц до описанных событий. Москва.
Ехать домой в семь вечера – безумие. Все равно с московскими пробками раньше десяти на месте не окажешься. Не лучше ли пересидеть пиковое время, а потом рвануть к себе в Отрадное по свободным дорогам?
