План созрел на ходу: дойти до бензоколонки, где всегда много машин, сговориться с каким-нибудь частником и таким образом добраться до Москвы. Сейчас это было можно, сейчас вид его не вызывал подозрений. Вот если бы он хоть день просидел в СИЗО, его, небритого, помятого, со специфическим казенным запахом, ни один частник не взял бы...
Увы, бензоколонка оказалась пустой: не было бензина, не было и машин. Мурзин вышел на шоссе, поднял руку. Легковушки проносились мимо, не останавляваясь. Грабежи на дорогах отучили водителей подбирать страждущих.
Из-за леса докатилось ворчание грома, и Мурзин всерьез обеспокоился. Попасть под дождь было бы катастрофой: кто возьмет мокрого? Надо было возвращаться на станцию.
Он стоял на дороге, растерянно оглядываясь, и тут неподалеку от него остановился синий "Москвич". Рядом с шофером, молодым парнем в темных очках, сидел грузный лысый пассажир, обмахивался соломенной шляпой.
- Возьми, шеф? - просительно крикнул Мурзин, подбегая к машине.
- Куда надо?
- Вообще-то в Москву.
- Полста тыщ.
- О, пожалуйста.
Это было очень даже недорого, и в первый момент Мурзин обрадовался. А уже через минуту, когда "Москвич", огибая попутки, полетел по шоссе, забеспокоился. Привычно принялся анализировать: откуда чувство тревоги? Решил, что это, вероятно, из-за опасения постов ГАИ, где за лихачество могут остановить и куда, возможно, сообщены приметы сбежавшего из-под стражи подозреваемого в убийстве.
Лысый пассажир чиркнул зажигалкой.
- Курите? - спросил он, изогнувшись на сиденье, протягивая через плечо пачку.
Мурзин взял сигарету, наклонился к огоньку зажигалки. Пламя было острое, длинное, красноватое. И это было последнее, что он запомнил...
10
Солнце заходило, и на это стоило посмотреть. Обычно его движение не улавливается глазом, а тут оно зримо скатывалось к горизонту, пока совсем не растворилось в ослепительно вспыхнувшей дымке, затянувшей оставленные позади бесконечные российские просторы.
"Боинг" специально сделал вираж, чтобы Инспектор мог полюбоваться заходом солнца. Конечно, и над Америкой, и где бы то ни было, если лететь на восток, солнце заходит быстро. Но здесь, над Россией, это было еще и символично. Отполыхало в небе Истории великое светило - Российская империя. Может быть, самое великое после Древнего Рима. Большевики, на что уж оголтелые ребята, - ради своих идеологических амбиций готовы были разорвать на клочки Империю - это согревающее всех одеяло, а и те не устояли перед имперским очарованием. Именно она-то, сохраненная под другим именем Империя, и помогла им продержаться так долго.
Конец Великой Римской империи здесь, над Россией, вспоминался часто. Там события развивались взрывоподобно. Гигантское и вроде бы совершенно несокрушимое государственное образование вдруг исчезло с исторической арены, распавшись на куски. А затем образовавшийся вакуум начал стремительно всасывать близкие и дальние племена, народы, верования и заблуждения.
И впрямь, история любит повторяться. Но если о тайных "лекарях" древних времен мало что известно, то про агонию Российской империи, доживавшей под нелепой аббревиатурой СССР Инспектор знал почти все. И когда она началась, и кто "лечил" больную, и как ее в конце концов залечили окончательно.
Впрочем, есть ли полная уверенность, что окончательно? Великое обладает мистической способностью прорастать в поколениях. Древний Рим, сам не будучи ни единым, ни стабильным, каким-то чудным образом сотворил веру в возможность государственного единства и стабильности. Сколько коронованных и некоронованных голов разбились потом об эти миражи, оказавшиеся твердью.
А Российская империя с ее идеалами всепрощения и справедливости, со всем тем, что так неожиданно проросло даже на каменистой почве большевизма, еще долго будет казаться людям сказочной Синегорией. Сколько горячих голов кинутся на зов этой сказки! И едва ли стоит сомневаться, что немало их даже сегодня, когда еще не выветрилось зловоние от болячек прошлого. А сколько появится новых, если засветится тайна тайн. О том, как свои и чужие "лекари" поили больную отравой вместо лекарств.
Да, контроль над бывшим сильным и неподступным гигантом обеспечен вроде бы полный. Вот ведь летит "Боинг", не пряча своих радиолокационных и прочих щупалец. И все же стоит ли успокаиваться? Кто может сказать, какая очередная капля способна нарушить зыбкое равновесие? Законы природы, как видно, и впрямь одинаковы - для отдельного человека, целого общества, даже для космоса. Центробежность по каким-то причинам сменяется центростремительностью. Вся Вселенная, говорят, то разбегается, то сбегается. Европа, веками раздираемая межплеменными противоречиями, вдруг возмечтала об Общем доме. Почему же Россия будет исключением? Разбегутся народы под свист авантюристов - мечтателей о президентстве, помаются в своих одиночках и начнут ломать понастроенные вгорячах изгороди. Это будет даже скорей, чем где-либо, поскольку памятен пример. Что ни говори, а пресловутая дружба народов была реальностью.
Не-ет, надо смотреть правде в глаза: центростремительные тенденции в России будут расти, и, стало быть, надо ожидать сопротивления тому, что сейчас происходит. Лидеры? В лидерах недостатка не бывает, если складываются подходящие условия. Стало быть, задача состоит в том, чтобы не дать сложиться этим условиям, не позволить развеяться мифу о том, что русские будто бы сами довели себя до ручки...
Зарево вечерней зари, подсвечивавшее горизонт, не угасая, сползало к северу. Еще пара часов, и заря снова начнет разгораться, но уже впереди, на северо-востоке, и возникнет иллюзия, что самолет летит назад.
- Все просто и ясно. Для тех, кто знает, - вслух произнес Инспектор, откидываясь в кресле и снова погружаясь в свои мысли.
Мифы! Что может быть обманчивее и... реальнее? Взять тот же миф о ракетно-ядерной угрозе. Когда-то был паритет на уровне десятков ракет, потом сотен. А при либерале Джоне Кеннеди - скачок: решено было поставить на дежурство тысячу межконтинентальных ракет. Знали, что русские начнут догонять и... надорвутся. Что, собственно, и требовалось. Не его, Инспектора, дело решать, как и каким оружием добиваться победы. Но лично ему милее хитромудрые способы, оставляющие противника в дураках. Вон ведь как красиво получилось с Россией. Полная иллюзия, что русские сами подняли руки и пошли за Америкой. Как слепые...
И опять беспокоящая мысль: надолго ли слепые? Вдруг да прозреют?
Инспектор шевельнул рукой, подозвал стюарда.
- Что с этим досье?
Стюард шагнул к столу, уставленному телефонами, быстро набрал код, подал трубку Инспектору. В трубке хрипел, как всегда сердитый, голос начальника спецслужбы.
- Досье нашли?
- Ищем. - Голос начальника спецслужбы помягчел.
- Когда?
Инспектор спрашивал односложно. Привык, что его все понимают с полуслова.
- Трудно сказать.
- Русские тоже ищут?
- Пытаются. Но у них ничего не выйдет. Одного, весьма активного, мы ликвидировали, другого уже прихватили.
- Они знают, где искать?
- Возможно. Но мы им помешаем.
- Зачем?
Начальник спецслужбы промолчал. Слышно было, как он дышит там, на другом конце земного шара, будто сидит рядом.
- Меня не интересуют эти бывшие гэбисты, как и все русские вообще. Мне нужно досье. Если мы не можем его разыскать, пусть это сделают они. Вы меня поняли?
И опять хриплый голос в трубке не отозвался. Инспектор позволил себе улыбнуться. Это же так просто было сообразить. Поистине, служебное рвение лишает разума. А может, нарочно молчит, дает Инспектору возможность покрасоваться своей проницательностью.
И он не отказал себе в этом удовольствии.
- Не мешайте им. Не исключено, что у них есть каналы, нам неизвестные. Разве вы уверены, что мы все контролируем?
- Говорят, даже Господь Бог иногда сомневается.
- Это хорошо, что вы не теряете чувства юмора.
Инспектор бросил трубку на стол и резко поднялся. Попытка телефонного собеседника пошутить ему не понравилась. И не понравилось то, что он не сдержал своего недовольства. Пришлось сделать вид, что встал по своим надобностям. Он еще глянул в иллюминатор на обгонявшую самолет зарю, потянулся и направился в туалет.
11
Подлая собачонка лаяла непрерывно, визгливо, нудно.
- Сонька, отстань от человека!
Голос тонкий, со старческим дребезгом.
- Что за мода к мужчинам приставать. Которые лежат.
Старик хмыкнул, довольный собой, - юморист.
С трудом открыв глаза, Мурзин увидел лысый шар головы и за ним густо-синее утреннее небо. Еще не встав, он понял, что лежит на скамье в каком-то сквере. Попытался вспомнить, как он сюда попал, и ничего у него не получилось. Голова будто ватой была набита, ватой с гвоздями, - попытка думать отозвалась острой болью.
Близко, за деревьями, крикливо зачастила автомобильная охранная сигнализация, и Мурзин вспомнил, что ехал в машине.
