Он покачал головой.
— Нет, — сказал он. — Я не был удивлен тогда и не счел нужным сообщить о своей находке полиции. Когда же за обедом зашел разговор о колье, утраченном твоей матерью, мне показалось странным, что эта утрата совпала с моей находкой. Поэтому я решил сложить колье в маленькую шкатулку и отослать в полицию…
Они взглянули друг на друга. Он держал колье в руке и машинально поигрывал им.
— Так что же нам теперь делать? — спросила она. — Возможно, теперь ты последуешь своему первоначальному намерению и отошлешь колье в полицию?
Он не отвечал, размышляя.
— О! — воскликнула она, вспомнив о чем-то. — Ведь я получила за него триста фунтов в качестве компенсации!
— Триста фунтов? — и он снова испытующе осмотрел колье. — Но оно стоит гораздо дороже.
В нескольких словах она объяснила ему все, что произошло.
— Я очень рад, что во всем виноватой оказалась твоя мать. Я был бы неприятно поражен, если бы узнал, что ты занялась биржевыми спекуляциями.
— Тебе было бы это неприятно? — быстро спросила Эдит.
— Да, — ответил он. — Вполне достаточно, если спекулирует один человек из членов семьи.
— А ты много спекулируешь, Гилберт? — спросила она.
— Нет, немного, — ответил он серьезно.
— Биржевые дела — всегда спекуляция, — заметила она.
— Я вынужден зарабатывать для тебя деньги, — заметил он довольно резко.
Никогда она не слышала от него столь резких слов, и слова эти задели ее.
— Прости меня, — сказал он мягко, заметив, какое впечатление произвели на нее его слова, — Я знаю, что был слишком резок, но я не хотел тебя обидеть. Я ощутил в себе некоторое озлобление против несправедливости судьбы… Ты возьмешь колье себе или хочешь, чтобы я хранил его?
— Я возьму его себе, — сказала Эдит. — А ты разве не хочешь сообщить полиции о том, где ты нашел его? Быть может, это помогло бы ей напасть на след грабителей.
— Нет, — ответил Гилберт. — Я не хочу навлекать на себя гнев этой ужасной шайки. Я знаю, что она опаснее и сильнее всякой другой. Но сейчас около половины одиннадцатого, — сказал он, взглянув на часы, — и я должен тебя покинуть…
Он протянул ей руку, и она удержала ее в своей руке несколько дольше, чем обычно.
— Всего хорошего, — сказала она. — Желаю тебе успеха в твоих делах. Я верю тебе.
— Благодарю тебя, — ответил он и вышел из дома.
Медленным шагом вернулась она к своим гостям. Положение нисколько не прояснилось. Она хотела верить своему мужу и все же что-то подсказывало ей, что Гилберт умалчивает о чем-то большем.
Она вспомнила его слова о том, что он ничего не украл у… У кого? Что хотел он сказать? Она приняла твердое решение проникнуть в его тайну, и после ухода гостей села за письменный стол. Она писала долго, до поздней ночи. Ложась спать, она услышала шаги возвратившегося домой Гилберта. Проходя мимо ее спальни и увидев полоску света под дверью, он постучал и пожелал ей доброй ночи.
— Покойной ночи, — ответила она.
Она услышала, как закрылась за ним дверь его комнаты, а через полчаса заметила, что там погас свет. Затем она, не нарушая тишины, поднялась и проскользнула на лестницу. Она надеялась, что, быть может, он оставил свое пальто в передней, и ей удастся напасть на какой-нибудь след, обнаружить у него в кармане что-нибудь, что поможет ей разгадать мучившую ее загадку…
Но карманы пальто оказались пусты. Она почувствовала, что рукава пальто влажны и решила, что это от дождя. Затем она вернулась к себе в комнату и выглянула в окно. К ее удивлению мостовая была сухая — дождя не было. Переведя взгляд на свои руки, она в ужасе увидела на них кровь.
Эдит снова сбежала вниз, в переднюю, и зажгла свет. Да, один из рукавов его пальто был в крови, на полу также виднелись маленькие капли крови, которые вели наверх до самой его двери. Набравшись решимости, она постучалась к Гилберту. Он тут же ответил ей.
— Что ты хочешь?
— Я хочу поговорить с тобой.
— Я устал, — сказал он.
— Прошу тебя, впусти меня, я хочу поговорить с тобой!
Она попыталась отворить дверь, но ей ото не удалось — дверь была заперта. Затем она услышала, как скрипнула кровать и щелкнул замок. Дверь отворилась, и Эдит, к своему удивлению, заметила, что Гилберт еще не раздевался.
— Что с твоей рукой? — спросила она озабоченно. Рука его была тщательно забинтована.
— Я поранился. Но это пустяки…
— Каким образом ты ухитрился пораниться? — спросила она нетерпеливо.
Силы ее были на пределе. Если бы он хоть ответил ей, что его поранило при уличной катастрофе, при столкновении автомобилей!.. Но он ничего не ответил ей…
Эдит попросила его показать рану. Он не хотел этого делать, но она все же настояла на своем. Наконец он согласился снять повязку, и она обнаружила ниже локтя небольшую ранку. У самого локтя она обнаружила вторую ранку.
— Похоже на огнестрельную рану, — сказала она. — Пуля прошла навылет и вышла у локтя.
Он ничего не ответил.
Она принесла из ванной комнаты горячей воды, промыла раны и, как умела, наложила повязку. Она не стала его расспрашивать о том, каким образом было получено это ранение, отлично понимая, что он этого не скажет.
— В тебе погибает прекрасная сестра милосердия, — сказал он после того, как она закончила перевязку.
— Ты женился на мне, — сказала Эдит, — потому что ты любил меня. Ты вверил мне все самое ценное и дорогое в жизни и надеялся, что я отвечу тем же. Вместо того я принесла тебе горькое разочарование, признавшись, что именно вынудило меня выйти за тебя замуж. Разве я не должна нести за все это ответственность?
Наступило продолжительное молчание. Затем она нарушила его:
— Я обещаю исполнить все, что ты потребуешь от меня.
— Я желаю лишь одного. Я хочу, чтобы ты была счастлива, — ответил он.
Его голос обрел свою прежнюю твердость и уверенность.
Эдит зарделась. Затем она покинула его и они снова встретились только за завтраком. Они поздоровались друг с другом, и он углубился в чтение газет. Эдит последовала его примеру. Она просмотрела газету, после чего отложила ее в сторону.
— Я только что прочла, что наши взломщики, — сказала она, — ограбили этой ночью «Северный Банк».
— Да, я читал, — ответил Гилберт, не отрывая глаз от газеты.
— Одного из них ранила банковская охрана.
— И об этом читал, — ответил ее супруг.
Она перевела взгляд на его раненую руку. Он уловил этот взгляд и добавил:
— В моей газете имеются более свежие новости, чем в твоей. Этот раненый человек скончался. Рана оказалась смертельной, и его труп обнаружили в такси. Его имя в газете не названо, но я знаю… его зовут Перс. Бедняга, — добавил он. — Но в этом есть и доля справедливости…
— Почему? — спросила она.
— На его совести — вот эта рана, — сказал он, мрачно усмехнувшись, и указал на свою руку.
Глава 11.
ЧЕТВЕРТЫЙ ЧЕЛОВЕК
В этот же вечер, когда Эдит устраивала у себя прием, чернобородый шофер появился в обычное время у дома Валлиса. Как всегда, его появление не ускользнуло от внимания дежурившего у дверей сыщика. Шофер прошел в дом, пробыл там не более пяти минут, затем снова вышел оттуда и поехал дальше.
Через десять минут после донесения агента в дом Валлиса прибыли три чиновника из Скотленд-Ярда, и тайна визитов шофера была, наконец, раскрыта. Вместо Валлиса они обнаружили в доме чернобородого шофера, спокойно углубившегося в чтение криминального романа.
— Дело обстояло очень просто, — заметил инспектор Голдберг. — Шофер является к Валлису. Валлис, загримированный под него, выходит и занимает его место в автомобиле. А дежурный сыщик при этом пребывает в уверенности, что за рулем сидит настоящий шофер!
Он оглядел арестованного.
— Что вы собираетесь делать со мной? — спросил бородач.
— Надеюсь, что мы найдем для вас занятие, — поспешил заверить Голдберг. — У вас имеются водительские права?
— На сей счет можете не беспокоиться, — ухмыльнулся бородач и вытащил шоферскую карточку.
— Придется, в таком случае, задержать вас за соучастие в совершении преступлений.
— Вы не сможете доказать это обвинение, — заявил уверенно шофер. — Или все это вы затеваете только для того, чтобы накрыть Джорджа?
— Вы правы, — согласился с ним Голдберг. — Однако, думаю, мне удастся встретить ваш автомобиль, когда за рулем будет Джордж, и задержать его хотя бы за езду без разрешения.
Шофер покачал головой.
— Мне очень жаль разочаровывать вас, но Джордж также имеет водительские права.
— Черт вас дери!
— Забавно, а? — ухмыльнулся арестованный. — Джордж — хитрый парень!
— Сознавайтесь, Смит, — сказал инспектор. — Что это за игра, которую вы оба ведете? И какую роль играете в ней лично вы?
— В чем? — недоуменно спросил шофер.
Голдберг понял, что все его попытки выведать что-нибудь у его арестанта будут тщетными. Ему было известно, что Валлис тщательно подбирал себе помощников.
