Как-то она предложила ему посетить концерт, на котором должен был присутствовать весь музыкальный Лондон.
— Не обижайся, пожалуйста, но, может, ты сходишь сама? — сказал он ей. — Я боюсь, что буду сегодня вечером занят делами.
И это сказал ей человек, неоднократно уверявший ее в том, что ради музыки он готов отказаться от всего!
Что все это могло значить?
Она чувствовала, как все сильнее и сильнее в ней загоралось желание проникнуть в его тайну. Какая существовала связь между этой мелодией и неожиданно происшедшими переменами в его образе жизни? Что заставляло его исчезать по вечерам? Ради чего отказался он от службы в министерстве иностранных дел?
Она была твердо убеждена в том, что между всем этим существовала какая-то связь, и решила во что бы то ни стало докопаться до истины. Инстинктивно она чувствовала, что спрашивать непосредственно Гилберта обо всем этом не имело никакого смысла. Он не принадлежал к числу людей открытых…
Она была его женой и чувствовала, что она в долгу перед ним. Она принесла ему несчастье, причинила боль, и она должна была теперь помочь ему. Но для этого нужны были деньги…
Она села за письменный стол, решив написать своей матери. Она готова принять предложенные маклером триста фунтов, она готова даже лично вступить в переговоры с Уоррелом, если матери не удастся договориться с ним…
В утренней газете она прочла объявление какого-то частного сыщика и сначала хотела обратиться к его помощи, но затем решила, что ее личные качества вполне достаточны для того, чтобы успешно справиться с работой платного детектива.
— Ты должна подыскать себе какое-нибудь занятие, — как-то сказал ей Гилберт.
Она улыбнулась при мысли о том, как был бы он удивлен, если бы узнал о том, какое она избрала для себя занятие…
Мэй Спрингс жила со своим дедушкой в маленьком, расположенном на одной из тихих улочек Хортона, домике. Большинство населения этой улочки состояло из скромных служителей искусства. Комнаты в их квартирке были обставлены с большим вкусом. Мебель была старой, но в этой старине была особая прелесть.
Старик Спрингс сидел в кресле у камина. Комната эта служила им одновременно и кухней, и столовой.
Мэй занималась рукоделием.
— Дитя мое, — с нежностью проговорил старик, — мне кажется, что тебе не следует сегодня еще раз выходить из дому.
— Почему, дедушка? — осведомилась Мэй.
— Быть может, я слишком эгоистичен, но мне не хотелось бы оставаться дома одному, — ответил старик. — Я ожидаю гостя.
— Гостя?
Гости были в доме Спрингсов редким явлением. Единственным гостем был сборщик квартирной платы, регулярно появлявшийся у них по понедельникам.
— Да, — заметил, колеблясь, старик, — мне кажется, что ты помнишь об этом господине. Ты его видела некоторое время назад…
— Это не мистер Стендертон?
— Нет, — и он покачал головой. — Это не Стендертон, — сказал он. — Неужели ты забыла о том приятном, славном господине, который помог тебе выбраться из давки на Эпсомских бегах?
— Я припоминаю, — сказала она.
— Его зовут Валлис, — продолжал старик. — Я случайно встретился с ним сегодня…
Старый Спрингс помолчал мгновение, а затем продолжал:
— Ты не думаешь, детка, что нам следовало бы обзавестись квартирантом?
— О, нет, — запротестовала девушка. — Не надо!
— Ты же знаешь, нам нелегко одним платить за квартиру, — заметил старик, покачав головой, — а этот господин Валлис — спокойный человек, который не станет мешать нам…
Девушка не согласилась с его доводами.
— Я предпочла бы, чтобы мы этого не делали, — сказала она — я уверена, что мы сможем и впредь зарабатывать себе на жизнь без того, чтобы сдавать одну из комнат. Да и я не думаю, чтобы на это согласилась миссис Гамедж…
Миссис Гамедж была пожилая соседка, появлявшаяся каждое утро для того, чтобы помочь по хозяйству.
Увидев на лице старика разочарование, Мэй подошла к нему и ласково положила ему руку на плечо.
— Не волнуйся, дедушка, — сказала она. — Если тебе угодно взять квартиранта, то мы возьмем его. Пожалуй, это будет даже к лучшему — у тебя будет человек, с которым ты сможешь общаться.
Дальнейшие рассуждения прервал стук в дверь.
— Это, очевидно, наш гость, — сказал дедушка, и Мэй направилась к двери.
— Разрешите войти? — спросил ее мужчина, стоявший в дверях. — Я хотел бы поговорить с вашим дедушкой по делу. Вы, очевидно, мисс Спрингс?
Она кивнула.
— Прошу вас, войдите, — сказала Мэй и провела его на кухню.
— Я не стану вас задерживать, — сказал мистер Валлис. — Дело в том, что я бы очень хотел найти для моего друга спокойную комнату. Он очень тихий и скромный квартирант, большую часть дня, а то и ночи, проводит вне дома…
Девушка улыбнулась.
— Он… — Валлис на мгновение запнулся, — по профессии шофер. Правда, он не хочет, чтобы об этом знали. Ранее он занимал более достойное положение и поэтому вынужден скрывать свою теперешнюю профессию.
— В нашем распоряжении имеется всего лишь маленькая комнатка, которую мы могли бы предложить вашему другу, — сказала Мэй. — Быть может, вам угодно взглянуть на нее?
Она повела его в маленькую, обычно пустовавшую спаленку. Комнатка была чиста и опрятна. Валлис осмотрел ее и удовлетворенно кивнул.
— Я бы и сам охотно поселился в ней, — сказал он.
Затем он предложил ей плату, более высокую, чем та, которую она запросила, и настоял на том, чтобы она получила с него за месяц вперед.
— Я сказал ему, чтобы он пришел сюда. Если вы разрешите, я подожду его у вас.
Ему недолго пришлось ждать, потому что через несколько минут появился новый квартирант. Это был полный человек с небольшими черными усиками и бородой.
Он оказался довольно неразговорчивым.
Валлис попрощался со стариком и его внучкой, а затем удалился в сопровождении своего приятеля, носившего бесцветную фамилию Смит.
На улице они остановились.
— Я выбрал для тебя эту комнату, Смит, — сказал Валлис, — потому что здесь спокойное место.
— Значит, меня здесь найдут не так-то скоро, — заметил Смит.
— Думаю, что не скоро. Но разве можно знать заранее, какой оборот примут дела, — ответил Валлис. — Я, например, очень озабочен сейчас…
— Чем?
Джордж Валлис хмыкнул.
— Зачем ты задаешь такие глупые вопросы? — сказал он. — Разве тебе не ясно, что произошло? Кто-то разгадал нашу игру!
— В таком случае, почему мы не прекращаем ее? — спросил Смит.
— Как ее прекратить? Мой милый, в течение одного года мы сумели составить себе целое состояние. Но для того чтобы нам удалось реализовать без осложнений нашу добычу, потребуется еще год…
— Я даже не знаю, где хранится наше добро, — заметил Смит.
— Этого никто не знает, кроме меня, — ответил Валлис, слегка нахмурив лоб. — И это более всего заботит меня. Я знаю, какая ответственность лежит на мне. За мной постоянно следят…
Смит усмехнулся.
— В этом нет ничего необыкновенного.
Валлис был по-прежнему серьезен.
— Кого ты подозреваешь? — спросил Смит.
— Я никого не подозреваю, я знаю, — сказал после некоторого молчания Валлис. — Несколько месяцев тому назад, когда мы с Калли обделывали одно дельце на Хоттон-Гарден, нас застал за работой некий таинственный джентльмен. Он наблюдал за нашей работой, а когда мы, наконец, вскрыли сейф, то этот тип бесследно исчез! Тогда нам показалось, что он не настроен против нас, а преследует какую-то свою цель. Но теперь, по причинам, известным только ему, он работает против нас. Он и есть тот человек, которого мы должны обнаружить!
— Но как?
— Надо будет дать объявление в газету, — насмешливо заметил Валлис. — «Человека, следящего за Валлисом, просят объявиться».
— Брось шутить, — перебил его Смит.
— Мы должны во что бы то ни стало выяснить, кто этот незнакомец. Надо каким-нибудь способом заманить его в ловушку. Но единственное, что я могу пока что предпринять, это созвать всех вас и распределить добычу. Этого требует моя собственная безопасность. Было бы очень хорошо, если бы нам удалось сговориться об этом…
— Когда? — спросил Смит.
— Сегодня вечером, — ответил Валлис. — Мы соберемся в…
И он случайно назвал ресторан, в котором имел обыкновение ужинать Гилберт Стендертон.
Миссис Каткарт была очень удивлена, получив приглашение к ужину. Утром она отослала своей дочери чек на триста фунтов, врученный ей ее маклером. Но оба встречных письма были отправлены одновременно, и поэтому приглашение на ужин не находилось в связи с отсылкой чека.
Миссис Каткарт не сразу решила принять приглашение. Она все еще не знала, какую позицию избрать по отношению к своему зятю. Но она была хорошим стратегом и резонно рассудила, что отказ от встречи ничего хорошего ей не даст, тогда как принятие приглашения, быть может, окажется в чем-то полезным.
