— Просто на роже у некоторых людей написано «бей меня!», вот что! — заявил четвертый. — Карма у них такая, понимаете?
Пока я была как будто в стороне, но не оставила надежды вступить в контакт.
— И как вам в университете учится? — спросила я, обращаясь к одной из студенток.
— Да так, ничего. Во время сессии геморройно, а в остальное время — не жизнь, а малина.
— Ну, сессия у студентов — вечная тема.
— Уж точно.
— А взятки у вас за экзамены не берут?
— О! — поднял руку вверх тот студент, который мечтал бы иметь такого телохранителя, как я. — Есть у нас один товарищ. У пацанов берет деньги, с женщин — натурой!
— Как это — натурой?
— А так! — студент усмехнулся. — По-французски — трояк, классически — четверка, а чтобы на пятерку постараться, надо изобразить перед Леонидом Анатольевичем… хм-м-м… ракообразное. И я даже знаю, кто таким вот зоологическим способом пятерку заработал.
Все покосились на девушку с очень привлекательной, с мужской точки зрения, фигурой, которая, нагнувшись, что-то вылавливала в болоте.
— Вот примерно так и выглядят ракообразные! — хихикнул кто-то.
— Слышала я, скандал какой-то был… фамилию только забыла…
— Думин, вот какая у него фамилия. Это же всему универу известно! Специальное собрание факультета было, и Марков — ну тот, которого грохнули, — выступал, хотел добиться увольнения Думина. Да куда там! Замяли дело. У Думина взяли честное слово. Да только честное слово у него…
— Думин принципиален! — хмыкнул какой-то студент. — Он слово дал, а в душе остался бунтарем. Как Галилей. А все-таки ракообразные вертятся!
Студенты дружно рассмеялись.
— А мог Думин убить Маркова?
— Да кто ж его знает? — ответил студент. — Вполне может быть. Марков ведь поклялся, что во что бы то ни стало, рано или поздно, а выведет Леонида Анатольевича на чистую воду. Думин, конечно, ему заявил, что грязной воды больше не может быть в принципе, но… Горбатого могила исправит. Все могло быть. Слушайте, а ведь ваш клиент — сын Владимира Николаевича!
— Ну и что?
— Ну как! Он ведь за Маркова и сидит! Может быть, зря я языком трепал…
— Вообще-то я тебя не допрашивала, — заметила я. — Ты все сам рассказывал.
— А может, ты обучена скрытый допрос вести? Незаметно, незаметно, вроде дружеская беседа, а человек уж все сам открыл.
Студент поморщил нос. В это время к нам подошел Костя в сопровождении группы отработавших студентов.
— А вы что бездельничаете? — прикрикнул он. — Марш работать!
Костя обратился ко мне:
— Не устали от общения с нашими студентами?
— Имела очень приятную беседу.
— Вообще-то они — хорошие ребята, только вот учиться не хотят…
— С кем не бывает. Или вы в студенческие годы были лучше?
— Я в студенческие годы был разгильдяй и пофигист, — признался Костя.
— Ну вот. А вы говорите!
Где-то вдали прогремели один за другим три выстрела.
— Дмитрич с Сергеичем опять на зайца пошли, — устало вздохнул Костя.
К шести часам студенты работу закончили. Костя потрудился забраться в самую глубь болота, нарвал купальницы и вручил букет мне. Пахли цветы и правда изумительно — лесом, прелой свежестью. Виктор Владимирович также закончил сбор неизвестно кому нужного материала.
— Как дела, Евгения? — осведомился он.
— Все в порядке. У меня такое чувство, что миссия выполнена.
Я лукаво поглядела на клиента.
— Нам надо еще собрать материал из Чалымки, — сказал Светин и слегка склонил голову, пытаясь показать мне, что понял меня правильно.
Вместе мы спустились к реке, где Виктор Владимирович продолжал добросовестно играть свою роль. Я же осталась скучать на берегу, наблюдая, как торопливо снует по противоположному берегу то в одну сторону, то в другую птичка трясогузка.
Наконец настала пора отправляться назад в лагерь.
— Эх, и достало же меня это! — чертыхался Виктор Владимирович, переобуваясь в обычные кроссовки.
— Главное — материал набрали! — многозначительно усмехнулась я.
По дороге мы с Виктором Владимировичем переговорили и решили, что останемся в лагере на ночь, а с утра пойдем на электричку и вернемся в Тарасов.
Перед самым лагерем произошло одно неприятное событие. Виктор Владимирович не удержал-таки равновесие и свалился с бревна в Чалымку. Какая-то девушка-студентка от неожиданности вскрикнула. Река была неглубокой, однако промок мой клиент основательно. А главное — запасных штанов и кроссовок он не взял. Зря он все-таки снял с себя снаряжение! Вышел бы из воды сухим. Все-таки на природе городская обувь не всегда бывает самой удобной.
Виктор Владимирович пересек оставшийся участок реки вброд.
— Бегом в лагерь! — скомандовал ему Костя.
В лагере нас встретил Вячеслав Дмитриевич.
— А, искупались? — почти обрадованно заметил он. — М-м-м-а! — приложил пальцы к губам. — Классика! Скорее к костру!
У костра Валерий Сергеевич преподнес Виктору Владимировичу жестяную кружку со спиртом.
— Пей! — приказал он.
— Все? — удивленно спросил Светин.
Мне припомнилась история о девочке-первокурснице.
— Как можно больше!
— А запить?
— Занюхаешь!
Виктор Владимирович пил морщась, кадык его то поднимался, то опускался. А я размышляла о том, какие все-таки грубые люди эти биологи.
Когда процедура оздоровления была закончена, Виктору Владимировичу вручили уже приготовленные сухие штаны, носки и ботинки. Виктор Владимирович переоделся. Вячеслав Дмитриевич установил над костром нелепое сооружение из палок, к которым самым немилосердным образом пристроил наспех выжатую одежду моего клиента — сушиться.
Вечер прошел спокойно. Были песни у костра под гитару, спиртное, жаркое из зайца и какая-то похлебка, приготовленная дежурными студентками, явно не награжденными богом поварским талантом. Короче, все так, как описывал Виктор Владимирович. А вот ночью, когда все уснули, случилось неожиданное.
Среди прочего у биологов нашлась отдельная палатка и пара спальников. Все это добро предоставили в наше с Виктором Владимировичем распоряжение. Мы разбили палатку сразу после ужина, но отправились спать в числе последних, когда гитарист, чрево которого, казалось, способно было вместить неограниченное количество водки, все же выдохся.
Я уже почти уснула, когда услышала, что Виктор Владимирович освобождается из объятий спальника и собирается покинуть палатку.
— Вы куда? — спросила я.
— Нужда.
— Не опасно?
— Да какая может быть опасность? Здесь полно народу! Все свои!
— И правда, — сказала я, подумав, что, действительно, в таком людном месте вряд ли кто решится на покушение. То была моя ошибка.
Сначала меня насторожил шум ломающихся веток, донесшийся сзади, метров за пятьдесят от палатки, в которой находилась я. Потом я отметила, что шум долгое время не прекращается, а моего клиента все нет и нет. Все это меня насторожило, однако пикантность ситуации некоторое время не позволяла мне решиться проверить, в чем дело. Наконец я не выдержала и отправилась на разведку.
Источник шума располагался в кустах. У меня создалось впечатление, что кто-то ведет там борьбу, и скорее всего там был мой клиент. Не раздумывая больше ни секунды, я бросилась на подмогу.
Сражающиеся, похоже, были столь увлечены битвой, что не заметили моего приближения. А приближалась я, надо сказать, очень шумно. Ветки трещали под ногами так, словно через кусты продирался не человек, а стадо слонов.
Двое незнакомцев — лиц их было не разглядеть, так как на голову они нацепили черные женские чулки, — пытались одолеть Виктора Владимировича. Последний, надо сказать, не плошал, а отчаянно сопротивлялся. Я даже удивилась, откуда у него взялась сила до сих пор противостоять сразу двум, причем не слабым, надо сказать, парням. Все-таки истина, что инстинкт выживания — один из самых мощных, заложенных природой в человека.
Когда я приблизилась вплотную, негодяи наконец почувствовали неладное. Один из них обернулся в мою сторону, и я, не давая ему опомниться, нанесла удар носком ботинка прямо в лоб парня. Покушавшийся на жизнь моего клиента отпрянул. Однако на меня тут же бросился второй. Я произвела «вертушку», и мой противник неуклюже рухнул прямо в гущу колючих веток. В этот момент на ноги поднялся Виктор Владимирович.
Окончание схватки не заставило долго ждать. Первый сраженный мной человек в маске бросился на Светина, но я отбила его атаку ударом кулака в висок. Реакция нападавшего оказалась неожиданной. Он развернулся и со всех ног бросился наутек, прямо через колючие кусты. Я не стала пускаться за ним в погоню, а решила вместо того разобраться с оставшимся негодяем.
Но не тут-то было! Человек в маске перехватил мою руку, вывернул ее самым коварным образом, и я потеряла равновесие. Упала я неудачно, ударившись головой о ствол дерева. Голова моя закружилась, сознание помутилось. Когда я пришла в себя, противник уже удирал следом за своим напарником. Виктор Владимирович сидел на корточках, рассеянно озираясь по сторонам.
