Ознакомительная версия.
Удачно получилось, мелькнула мысль у Надежды Прохоровны. Не иначе раньше была возможность потренироваться.
Как два дерущихся кота, противники скатились к нарядной двери в кабинет начальника. Сбитый дерущимися цветочный горшок свалился с подоконника милиционеру на голову, глаза его припорошило землей…
Прощай, герань, отрешенно погрустила баба Надя.
Тут надо заметить, что, как только пришло время действовать, Козлов прервал вещание, замолк и елозил на рядовом, трудолюбиво и молча выдирая у того дубинку.
— Ах ты… ах ты… — пыхтел Володя, держа одновременно и дубинку, и воротник рубашки правонарушителя.
Козлов оттолкнулся от поверженного рядового, ловко встал тому на грудь коленями и прыгнул сразу через половину предбанника прямиком к входной двери, оставив рубашку в руках закона.
Рядовой еще какое-то время возился на полу. Нашаривал закатившийся под тумбочку главный милицейский инструмент. Но когда нашарил и вскочил на ноги, большого толка из этого не вышло: пробегая мимо решетки, Володька поскользнулся на свекольном фонтане, рухнул поперек предбанника и секунд пять брезгливо выискивал глазами место, куда опереться ладонями.
То, что он при этом говорил, не напечатает ни одна, даже очень желтая газета. То, что он обещал сделать с удравшим правонарушителем, когда поймает, баба Надя побоялась даже представить.
Свирид же Козлов (Надежда Прохоровна видела это в окошко) за это время успел проскочить половину площади и резво приближался к углу магазина.
Володька выскочил на крыльцо отделения, засек улепетывающего за магазин алконавта и ринулся вдогонку. Свирид скрывался за углом под разухабистый свист веселых малолеток, выведших двухколесный транспорт на вечернюю пробежку.
В отделении милиции в полновесной тишине остались только баба Надя и последний Свиридов тапок.
Надежда Прохоровна осторожно отлепила спину от стены, посмотрела на раскрытую дверь и подумала: а почему бы и не прогуляться?.. Хотя бы выйти на крыльцо… Сидеть здесь, что ли, в эдакой вонище…
Аккуратно обойдя размазанный по полу вчерашний борщ с вкраплениями макарон, Надежда Прохоровна вышла на крыльцо, индифферентно обмахиваясь ладошкой, постояла, оглядывая окрестности…
С площади исчезли даже малолетки. Судя по улюлюканью и крикам, несущимся издалека, Свирид успел удрать куда-то в район «марксистских» домов, «детишки» двинулись вслед за зрелищем и поддерживали его побег залихватским посвистом, судя по которому беглец пока довольно успешно улепетывал от рядового…
Надежда Прохоровна сделала один шажок вниз по ступеням, второй…
Достигнув мостовой, она на подгибающихся ногах, с прямой спиной прошагала метров двадцать до поворота на старую дорогу к Парамонову…
Поразительно, что в голове ее не появилось ни единой мысли. Славный побег «Розы Романовой» из-под ареста прошел под девизом: «Сама не поняла, как это получилось».
Пятьсот метров открытого поля Надежда Прохоровна проскочила в совершенно курьерском темпе. Не озираясь, не отвлекаясь на призывы очнувшихся извилин, мечтала об одном — добраться до опушки не переломав на колдобинах ноги.
И повезло! В невысокую поросль кустов влетела на целых ногах, стрелою Робин Гуда!
Укрылась под их сенью, оглянулась назад — пустое прожаренное солнцем поле без всяких признаков погони, и, как подкошенная, рухнула на землю.
Ощущение жизни и наступившего наконец-то везения пришло в момент, когда совсем очнулась, отдышалась и поняла, что под платье не залезло ни единого муравья, ни одна муха не села на взмокшее лицо. Надежда Прохоровна уютно лежала на теплой травке, на этот раз в прекрасном отдалении от муравьиных троп, и впитывала благодать свободы.
СВОБОДА!!! СВОБОДА!! СВОБОДА!
Осталось только осторожненько добраться до Парамонова, с невесткиного телефона позвонить в Москву домой и попросить Алешку разрешить «цыганский» казус с помощью тяжелой милицейской артиллерии.
«Я все сделала правильно», — похвалила себя Надежда Прохоровна. Местное отделение милиции так впечатлило многошумное свидание с цыганским табором, что вряд ли «дядя Дима» согласился бы позволить «Розе» хоть один звонок. О том, что приехала Надежда Прохоровна конкретно в Парамоново, заикнуться она не успела, так что можно предположить — погоня, если она будет, уйдет в другую сторону, к шоссе.
Баба Надя поднялась с травки, тихонько охнула — многовато для ее пожилых костей сегодня вытерпеть пришлось! — и, припадая на одну ногу, поковыляла по ухабистой дорожке.
Дневная жара почти не спала, но вечерняя прохлада уже выбиралась из-под каждого куста. Зловредные мухи радостно приветствовали теплокровного путешественника в родимых зарослях, сопровождая бабу Надю ликующим многоголосым звоном — Надежда Прохоровна три ветки об себя истрепала, пока с этим хором боролась, до Синявки добираясь!
Ее остывающая голова привычно собирала и систематизировала факты, от которых прежде сыщица отмахивалась.
Не любила Надежда Прохоровна делать преждевременные выводы. Много раз убеждалась — начнешь все собирать в цепочку, не уточнив связующих звеньев, напутаешь и такой узел затянешь — концов не найти!
Нельзя поспешно подводить итог, не выяснив всю подноготную сущность происшествия. Сначала — узнай, разведай, с народом потолкуй! Народ ведь он — глазастый (особенно в деревне). Он, если с толком расспросить, сам все расскажет, все укажет, только систематизировать поспевай…
Но если все же сделать скороспелые выводы, то парамоновское дело выглядит куда как отвратительно.
Смотрим по пунктам:
Первый. Примерно с месяц назад в деревне начали таинственно исчезать кролики и куры.
Второй. В той же деревне неделю назад убили алкоголика Мухина.
Третий. В доме Матрены Губкиной произошел секретный обыск. (Почему именно обыск? Да потому, что ничего ценного при этом не пропало, хотя денежки и золотишко было.)
Четвертый. Парни в лесу, которым неким «академиком» приказано сидеть тихо до поры до времени.
Пятый. Нападение на нее в поселке может быть одним из звеньев этой цепочки. Сейчас, топая по лесу, Надежда Прохоровна хорошенько припомнила молодежную компанию за магазином: ни на одном из ребят не было камуфляжных брюк, а только сплошь коротенькие шорты. Подростки соблюдали летнюю форму одежды, никто из них не выделялся высокими шнурованными ботинками и пестрыми портками. А это наводит на мысль — Надежду Прохоровну отследили «лесные братья».
Зачем?
Вопрос вопросов. И прежде всего, на ум приходит рассказ таксиста, когда она ехала в Парамоново. По его словам выходит, что вскорости возле деревни пройдет газовая магистраль, построят какой-то «то ли консервный, то ли битумный» завод…
Значит, речь идет о земле. И бумагах, за которыми могли залезть к Матрене для проверки.
И лесные парни в таком случае могут быть рейдерской группой, которая должна припугнуть деревню.
Логично получается?
Вполне. Если верить страшноватым газетным статьям и телевизионным передачам, борьба за обустроенные земли идет нешуточная.
Но вот какая штука — по словам Фельдмаршала, почти все пахотные земли вокруг Парамонова взяты Сычами в аренду. Так что если за кого бы и взялись в первую очередь, так это за них, новорусских фермеров.
Надежда Прохоровна остановилась возле покосившейся березы, придерживаясь за дружелюбно согнутый ствол, вытряхнула камешек из левой босоножки…
«А почему я, собственно, решила, что к Сычам еще никто не наведывался на предмет переуступки земель? Сычи ведут себя весьма странно… Чего-то таятся, скрытничают… Что с ними происходит?
Может быть, отставного прапорщика уже не только участковый Кузнецов за жабры взял? Может быть, Кузнецов вообще на стороне рейдеров давненько действует? Чего ему какое-то Парамоново, Сельцо пока не трогают, а денежка хорошая капает…
Н-да, ситуация. Тут и в самом деле без подполковника Суворина не разобраться… Пристукнут Матрену темной зимой, никто неделю не схватится, пока Полкан не окочурится и лаять перестанет… Что бы там Суворов ни говорил о дружном деревенском житье в долгие зимы, бывает всякое».
Надежда Прохоровна постояла с минутку, поглядывая сквозь ветки березы на легкие желтые облачка… Подумала…
А как быть с сиреневой бабы Глашиной юбкой на фотографии Карпыча?
Куда она вписывается?
В рейдерские дела — навряд ли. Туда только убийство горлопана и задиры Мухина отлично вписывается: пристукнули, чтоб под ногами не путался. Смерть алкаша, похожая на бытовуху, обычно расследуется спустя рукава — берут первого же собутыльника, что под руку попался, или в архив списывают.
А вот Глафира Терентьевна, знаменосица-орденоносица наша славная… Ее-то чего поздней ночью на чужой огород понесло?! Чего «гордость КПСС» у чужих клеток забыла?!
Ознакомительная версия.
