— Подождите минуту! — взвизгнула я.
— А кричать необязательно, — сказал полицейский брюзга.
Я позвала самого невозмутимого, или, вернее, менее истеричного, из кузенов и заставила его говорить с полицией. И вот они приехали. Мариссе вызвали врача, меня препроводили в полицейский участок Флориана для дачи свидетельских показаний, пока, наконец, со мной не вступил в разговор Винсент Табоне. Вся эта процедура, включая дознание самого Табоне, вылилась в многочасовую нервотрепку, и едва я вернулась домой, мне стало себя ужасно жалко.
* * *
Ночь уже вступила в свои права, и я сочла неприличным звонить кому бы то ни было в начале второго. Но потом, вспомнив о разнице во времени, я с радостью представила, что сейчас в Канаде — перерыв на обед. Встал вопрос, кому звонить. Это был один из тех обнажающих моментов жизни, когда человек перебирает в памяти тех, кому из десятка друзей и знакомых можно позвонить и внезапно огорошить сообщением о найденном в сундуке трупе.
Звонок Лукасу отпадал сразу. Как бы я ни нуждалась в нем сию секунду, он был вне пределов досягаемости — сидел, наверное, в палатке и поедал свою пиццу, подобно астронавту, из пластиковых тюбиков, не ведая о моих передрягах.
Я могла бы позвонить Клайву, своему бывшему мужу. Даже разговор с его новой женой Селестой, крайне глупой, но чудовищно богатой особой, мог бы утешить меня.
Не долго думая, я набрала номер своего соседа Алекса. Впервые я встретилась с ним, когда переехала в новый район после расставания и весьма скандального развода. Он приютил меня так же, как предоставлял кров и пищу самым разным породам кошек и собак. Я обязана ему заботой и дружбой в самые тяжелые времена своей жизни. В свою очередь, я отразила не одну атаку его дражайших соседей, которые пытались доказать, что его ветхий дом и заросший сад никак не вяжутся с имиджем этой части города. Безусловно, они были правы. Но пусть его дом вроде как бельмо в глазу, но кому какое дело? Алекс — большой оригинал, и я не знаю, что бы делала, не будь его в моей жизни, и как бы мы с Сарой управлялись в магазине без его помощи.
Когда я ему все рассказала, он стал успокаивать меня.
— У нас ничего не слышно об этой трагедии, хотя уверен, нахлебаемся мы еще. Что ж, стану ждать повестку в полицию. Скажи-ка мне вот что… эта миссис Галеа — Мэрилин — пропала, верно? И является главной подозреваемой?
— Да. Вспомни, не упоминал ли Дейв, что она была дома, когда его люди приехали забрать мебель? — Я начала нервничать, поскольку эта деталь показалось мне существенной.
— Нет. Я ждал его бригаду вчера вечером, но лично с ним не разговаривал. Ребята приехали около восьми или полдевятого, я бы так сказал. Все равно мы работали вчера допоздна, а они примчались прямо перед закрытием. Дейв оставил сообщение на автоответчике в магазине. Сказал, что мебель уже на пути к тебе, и поскольку было поздно, он собирался пораньше лечь. Наверное, подхватил сильную простуду или грипп, как он сказал. Мы не беспокоили его сегодня весь день. Посчитали, что если возникнут проблемы, то сами справимся.
— Не сомневаюсь, что его очень сильно встряхнут, если уже не встряхнули.
— Я тоже. Может быть, следует позвонить ему и предупредить, чтобы он ждал звонка из участка? — предложил Алекс.
— Знаешь что? Я думаю, мне стоит самой ему позвонить. С этим грузом все вышло наперекосяк, и, может быть, Дейв прольет свет на некоторые подробности.
— О'кей. Береги себя. Оставь сыскную работу полиции, ладно, девочка моя? — взмолился Алекс, зная мое пристрастие ко всяким тайнам.
— Обещаю! И спасибо, что ты есть! — с благодарностью закончила я.
Потом я позвонила Дейву домой. Ответила его жена.
— Привет, Сэнди. Это Лара. Как там Дейв? Он может подойти к телефону? — Я была сама сдержанность.
— Привет, Лара. Как Мальта? Теплее, чем на родине, надеюсь. Мебель доставили в срок? — радушно затараторила она.
— Все доставили в лучшем виде, — мне не хотелось расстраивать ее раньше времени.
— Дейв заболел, причем как следует… Пока таскался с этими ящиками, подхватил простуду. Ты ведь знаешь, мужики как дети, они начинают кукситься при малейших признаках болезни. Он просил меня отвечать на все звонки, — зачастила она, — но ты — единственный человек, с кем он хотел бы поговорить. Подожди минутку, я схожу за ним.
Хриплый голос Дейва прорезался на линии, и я кратко рассказала о трагических событиях, не забыв предупредить, чтобы был осторожен, если его вызовут в полицию.
— Боже мой! — воскликнул он.
— Дейв, можешь ли ты мне что-нибудь рассказать об этом чертовом грузе? Ты заметил изменение в описи? Сундук не показался подозрительно тяжелым? Кто был в доме, когда грузчики прибыли на место? Что-нибудь тебе показалось странным, ну хоть что-нибудь? — Вопросы сыпались из меня, как из рога изобилия.
— Мы работали в жуткой спешке, Лара. Я не знаю, мне надо расспросить своих ребят. Я действительно заметил, что один предмет не был занесен в список, хотя это не соответствовало присущей тебе педантичности. Я проверил все по списку. Желтая метка с твоими инициалами везде красовалась на задней стороне каждого предмета. Но наименования — шкаф ли, буфет ли — не помню. Может быть, Галеа изменил решение или не знал, какую вещь отослать, хотя мне пришло на ум, что, вероятно, ты попала в его любовные силки и забыла обо всем на свете. Ты не первая женщина, с которой такое случается. — Его смех захлестнула волна кашля.
— Очень смешно, Дейв. Человек мертв. Заколот ударом в грудь, — обиделась я.
— Ты права. Извини. Это не смешно. Мне следовало бы догадаться, что здесь что-то нечисто, — мрачно подытожил он. — Время поджимало, знаешь ли, — добавил он, как бы в свое оправдание.
— Ты не виноват, Дейв. Вероятнее всего, убийца подменил мебель. Полиция считает, что это Мэрилин Галеа.
— Эта маленькая мышка? С ума сошла от его донжуанства, не иначе, — ответил скорый на суд Дейв.
— Все же я бы не стала ее обвинять за это, а ты? Думаешь, развод, который займет больше времени, чем сама жизнь, стал бы лучшей альтернативой? Большая часть денег принадлежит ей, насколько я знаю. Разве это справедливо — выбивать крупные заказы через жен ревнивых мужей или коллег?
— Пойду подумаю над этим. Затем перезвоню двум ребятам якобы с жалобой, что кое-какая мебель набита кирпичами или еще чем-то. Но насколько я помню, вся мебель была очень тяжелой, и мы ничего не открывали. Я просто внес изменения в путевой лист. Мы рвали жилы, чтобы успеть на рейс. Я… подожди-ка секунду, Лара, мне машет Сэнди.
Он приложил руку к трубке.
— Полиция у двери, как ты и предсказала. Спасибо за предупреждение. Поговорим позже.
— Еще один вопрос, Дейв. Мебель стояла на виду все время с того момента, когда ее начали выгружать из дома Галеа? Я имею в виду, могли ли его убить вне дома?
— Сомневаюсь. Парни забрали всю мебель из дома и погрузили на грузовик. Они приехали прямо в аэропорт, даже не было времени хлебнуть кофейку, не говоря уже про другое. Они сказали мне, что ехали без остановок. Каждый находился на виду у другого. Во всяком случае, зачем кому-то тратить время на поездку в аэропорт, чтобы вонзить нож в грудь жертвы? И что мог делать Галеа в ангаре?
Действительно, что? Все сходится с предположением Табоне. Галеа был убит у себя дома. Да, вот еще… не могу представить Мэрилин Галеа, вонзающую нож в кого-нибудь, тем более в своего мужа. Она показалась мне очень милой женщиной. Но права ли я? Может, просто почувствовала вину, потому что однажды рассчитывала завести интрижку с ее мужем? Пресвитерианское воспитание среднего класса остается с тобой навсегда.
* * *
Только на следующий день я поняла, по какому поводу были все эти громкие вздохи, когда Табоне заговорил о вскрытии. Утром я снова была во Флориане, готовая пройти ту же самую процедуру дознания еще раз. Марисса, очень бледная и печальная, вымученно улыбнулась, когда мы столкнулись с ней в коридоре. Я увидела Энтони и Софию в комнате ожидания. Парнишка был подавлен смертью своего идола и ментора, его подруга являла собой образец выдержки. Мне пришло в голову, что Энтони — единственный ребенок в семье и очень любимый — увидел жизнь, как она есть, впервые в жизни. София же, наоборот, обладала не свойственной юности выдержкой.
Во время чтения протокола, который я уже готовилась подписать, зазвонил телефон.
— Ну что у вас? — проворчал Табоне вместо ответа.
Наступила пауза.
— Вот как? — недоверчиво спросил он. Через несколько секунд он бросил трубку и сказал в пустоту, как если бы меня не было рядом: — Оказывается, Мартин Галеа был заколот чем-то острым. Просто блестяще, вы не находите? Но, видимо, вы сами это поняли по его виду, — детектив обратил взгляд в мою сторону.
