– И что с того? – с подозрением осведомился он.
– Я знаю, что это вы убили Никиту Говорова, – тихо, но твердо сказала я, глядя ему прямо в глаза.
У Эдуардовича мгновенно посерело лицо, вытянулась челюсть, а глаза округлились до невозможных размеров.
– Чего ты мелешь, дура?! Совсем охренела?! – наконец выдавил он.
– У меня есть доказательства, – решила я пойти ва-банк.
– Какие доказательства?! Да ты соображаешь, что несешь, идиотка?.. Ну-ка, двигай отсюда! – Лев Эдуардович кивнул в сторону моей машины.
– Доказательства у меня железобетонные, – заверила я его тихо, с самым загадочным видом, на который только была способна.
– Тогда так: давай-ка двигай сюда, – кивнул он на вход в гостиницу.
Я поднялась на крыльцо и шагнула вслед за ним в прохладный холл. Администратор-куколка разговаривала с посетителем на ресепшн. Мы быстро прошли мимо них к кабинету директора. Черт, зачем я это делаю?! Зачем иду сюда? Хозяин гостиницы и его толстый, мешковатого вида директор – это же два взрослых здоровых мужика… стоит ли так рисковать? Ради чего? Татьяна!..
Но было уже поздно: я вошла в кабинет вслед за Львом Эдуардовичем. На мое счастье, Николая Ибрагимовича там не оказалось. Хозяин тяжело шмякнулся в одно из кресел, при этом не предложив сесть мне.
– Так что ты там несла насчет Говорова? – повернулся он ко мне.
Я все же «осмелилась» и тоже опустилась в кресло. Эдуардович вперился в меня противными глазками.
– Я знаю, что это вы убили вашего соседа по бизнесу.
Я вновь выговорила это очень тихо и крайне твердо. Он откинулся на спинку кресла, продолжая сверлить меня глазами. Помолчав несколько секунд, он вдруг разразился потоком непристойной брани.
– Учтите: я – лицо официальное, – предупредила я его на всякий случай, – за оскорбления вы ответите в суде! И еще… так, на всякий случай: в полиции знают, где я.
– Я убил Говорова?! Я?! Да я тебя за такое обвинение…
– А за угрозы вы можете схлопотать реальный срок. Оно вам надо?
Мое предупреждение, кажется, несколько остудило пыл «душки» Эдуардовича. Он встал и налил себе воды из бутылки, стоявшей на столе. Залпом выпил полный стакан, с грохотом поставил его на место и вновь опустился в кресло.
– А если я не убивал?
– Как же не убивали, Лев Эдуардович? Может, вы того… запамятовали? Вы ведь так жаждали заполучить кафе Говорова! Теперь пытаетесь уговорить вдову продать его. Визиты ей наносите, угрожаете… Я думаю, вам это удастся: запугать женщину проще, нежели мужчину. Ну а если и не получится – не беда, правда же? Устранить дамочку – дело нехитрое, к тому же у вас есть опыт…
Эдуардович даже икнул от возмущения.
– Ты чего несешь, идиотка?! Какой еще опыт?! Я Говорова не убивал! Слышишь, ты, частная сыщица?! Говорова я не-у-би-вал!!!
– Заказали – какая разница!
– И не заказывал. Не спорю: кафе я хотел купить, но смерть Говорова мне ничего не дала: вдова, корова, уперлась, не хочет продавать. Мне теперь что, и ее заказывать? Так никаких денег не хватит.
Кажется, у него все женщины – коровы. Значит, мне не должно быть так обидно.
– Вы, Лев Эдуардович, беседуя недавно со своим директором, обронили такую фразу: «…мы дождались… я же говорил, все выйдет по-моему… Говорова больше нет (или что-то в этом роде)… мы не зря постарались… Едем сейчас…» Очевидно, «едем» – к его вдове. Но вот эта фраза: «Мы не зря постарались…» Вам не кажется, что она какая-то уж очень… двусмысленная?
– Да я совсем не то имел в виду! Черт! Как, оказывается, можно все перевернуть с ног на голову!. Во-первых, я сказал не «мы», а «вы». Я сказал это Ибрагимычу, и я имел в виду, что он – молодец, постарался, разузнал все про Светку, где именно и в какие часы она бывает. Ну, у нее же еще одно кафе есть, там и кабинет ее, она в нем работает. Мы хотели поехать к ней и уговорить ее продать кафе. Уговорить, понятно тебе?! Но убивать мы никого не собирались! У меня, между прочим, трое детей на шее висят! Если меня посадят, кто их на ноги поднимет, кто образование им даст?
Я внимательно посмотрела на Эдуардовича. Неужели у него есть дети, у такого самодура? Да еще трое… Вот это сюрприз! Что ж, пожалуй, это весомый аргумент. Но доказать его невиновность мне еще предстоит.
– И еще, у меня есть одна проблема, – продолжил мой собеседник уже немного спокойнее, – моя жена тяжело больна. Я положил ее в дорогую клинику, в самую лучшую, как мне сказали, только проку мало: ни хрена они ее вылечить не могут. Мне только что звонили оттуда: опять нужна операция, опять платить бешеные бабки! Если жена – не приведи, Господи, – умрет, я один с детьми останусь, так что в тюрьму мне никак нельзя!
– Дети-то маленькие?
– Лёвке, младшему, только что два года исполнилось, старший в этом году в школу пойдет.
Неожиданно лицо Льва Эдуардовича исказилось, он отвернулся к окну. Мне показалось, что он сейчас заплачет. Черт! Это Лев-то Эдуардович! Вот тебе и кровожадный убийца! Но я все-таки профессионал, я должна убедиться в истинности полученных сведений.
– А если я все это проверю? Насчет ваших жены и детей?
Лев Эдуардович невесело усмехнулся и, достав из кармана мобильник, протянул его мне.
– На, звони в клинику. Найди номер в списке «Главврач»… А дети…
Он вновь полез в карман, вынул большой бумажник, расстегнул клапан и положил его на стол. В отделении для визиток, за прозрачным пластиковым окошком, я увидела фотографию трех симпатичных малышей. Их мордочки были похожи на физиономию Льва Эдуардовича. Оставалось только удивляться, как при этом они могли выглядеть вполне симпатичными.
– Чем жена-то больна?
– Онкология.
Он сказал это тихо и до того мрачно, что мне даже стало как-то не по себе. Я внимательно посмотрела ему в глаза. Кажется, я лишилась одного подозреваемого? Но я просто обязана проверить его слова! Я позвонила главврачу. Усталый голос пожилого мужчины ответил мне. Я коротко объяснила, кто я и что мне нужно.
– Да, больная Рапопорт лечится в нашей клинике, к сожалению, не первый год… Да, муж оплачивает дорогостоящее лечение… Да, Лев Эдуардович должен скоро внести некоторую сумму за очередную операцию его супруге… Да, он и его дети навещают больную…
Я вернула мобилу владельцу и встала:
– Лев Эдуардович, я должна принести вам свои извинения…
Тот лишь рукой махнул:
– Ладно, чего уж там… А из полиции ко мне, между прочим, уже приходили, спрашивали насчет Говорова. Я им прямо сказал: я – бизнесмен, а не преступник! Я хотел честно его кафешку купить, хорошую цену давал… И чего он, дурак, уперся, в самом деле?!
Я вышла на крыльцо гостиницы и посмотрела в небо. Оно было необыкновенно голубым и чистым, ни единого облачка не белело на нем. С юга дул горячий ветер, пахло раскаленным асфальтом. Я медленно зашагала к своей машине.
* * *
Нет, мне, в отличие от Ложкина, назначенный приказом вышестоящих лиц виновник преступления не нужен. Это ему за скорость в раскрытии преступления дают премии, а мне платят за обнаружение истинного убийцы. Пацан-наркоша, находящийся в данный момент в изоляторе временного содержания, – вообще не вариант. Хозяин гостиницы только что вычеркнут мною из списка подозреваемых. Ну, не могу я поверить, что отец троих маленьких детей может пойти на убийство, понимая, что его детям грозит опасность оказаться в детском доме. Итак, Эдуардовича из списка – долой! С одной стороны, жаль: как подозреваемый он меня вполне устраивал. Да, хороший был кандидат в преступники, и мотив у него – что надо! Но чисто по-человечески… Нет: чисто по-человечески я даже рада, что он выбыл из игры. А потом, надо же: этот жуткий хам оказался отцом троих детей! Что ж, бывает… Я даже больше не обижалась на его дурное обращение со мною, такой уж он человек! Может, он потому и злится на весь свет, что жена у него серьезно больна, так что ему грозит остаться одному с детьми? Ладно, все, вычеркнут так вычеркнут. А в списке у меня и было-то всего два человека. Значит, остается Светлана. Возвращаемся к нашим баранам, то есть на исходную позицию… Неужели это действительно она? Итак, мне предстоит подтвердить или опровергнуть версию о ее вине.
Я отпила глоток кофе и поставила чашку на тумбочку. Откусила от бутерброда с ветчиной. Вкуснотища!.. Так, значит, моя заказчица была права. Лыко-мочало – начинай сначала… Я достала из ящика тумбочки фотографии, которые передала мне Вероника Станиславовна. На обратной стороне одной из них она написала карандашом адрес трехкомнатной квартиры в центре, где проживал ее сын с женой. Что ж, займемся вдовушкой – бедовой головушкой, причем прямо сейчас, не теряя времени (и денег заказчицы). Поговорим с соседями Светы, может, кто-то слышал или видел что-нибудь интересное? Ох, люблю я проводить опрос соседей: можно узнать столько интересного! И, главное, полезного для дела. Итак, что здесь у нас? Улица Кленовая, дом номер двести двадцать девять, квартира триста пять…
