Даже на той минимальной скорости, с которой я ехала после встречи с кошкой, я все равно еле успела свернуть в посадки.
В какой это стране ставят кошкам памятники? В Египте, кажется? Очень правильная страна! Нужно будет совершить туда паломничество. Если, конечно, я останусь жива после этого дела.
Рассмотрев место, где поджидал меня чернявый, строя свои неудавшиеся козни, я направилась к своему подъезду.
Там меня уже поджидал Семенов.
– Татьяна, что-то случилось? На вас лица нет!
– Да нет, пустяки... издержки производства.
– Может, выпьем чего-нибудь? Здесь поблизости есть ресторан или бар?
– Нет, давайте лучше поднимемся ко мне. Бог с ними, с ресторанами. У меня там оставалось что-то... кажется, мартини или коньяк...
Мы поднялись в мою квартиру и без всяких изысков хлопнули по стопочке водки, которая тоже оказалась в наличии. Закурив после этого сигарету, я сразу почувствовала себя лучше и была полностью готова воспринимать информацию, которую подготовил для меня Семенов.
Он провел со мной небольшой экскурс по Северной столице, так что я смогла довольно ясно представить себе центральные районы Петербурга, где проводили свой досуг обеспеченные слои общества, к которым, несомненно, принадлежал Дмитрий Колобков и его ближайшее окружение.
Кроме того, Семенов дал мне адреса своих знакомых (уверяя, что я могу и остановиться у них, и в любое время обратиться к ним за помощью), а также их общих знакомых с Дмитрием. Мне стал известен также адрес квартиры, в которой семейство Колобковых жило до отъезда в Финляндию.
Тщательно записав все фамилии, названия улиц, номера домов и квартир, а также координаты торговых и питательных точек, наиболее часто (по мнению Семенова) посещаемых сливками петербургского общества, я увидела, что у меня образовалось нечто вроде небольшого досье.
– А вы очень основательно подготовились к нашей встрече. Очень мило с вашей стороны.
– Ну, вы же просили припомнить все до мелочей...
– Да-да. Благодарю вас. Это мне очень поможет. В незнакомом городе всегда трудно работать, но благодаря вашим консультациям, думаю, я смогу ориентироваться гораздо свободнее.
– Главное, чтобы вы нашли девочку. Если они... – Он о чем-то задумался и после небольшой паузы спросил: – Татьяна, как вы думаете... Настя жива?
Конечно, я могла бы наговорить ему целую кучу успокаивающих пошлостей, принятых в подобных случаях, но после стресса, который мне пришлось пережить еще так недавно и который тоже был связан с опасностью для жизни, мне не хотелось играть в игры.
– Я думаю, что жива, – просто ответила я. – Но не исключено, что к ней применяют препараты, подавляющие и затормаживающие реакцию. Если я правильно поняла, Настю увезли без ее согласия, поэтому давать ей свободу действий отнюдь не в интересах похитителей. В ее возрасте ребенок уже может совершать самостоятельные поступки, а это, разумеется, в планы преступников не входит.
– Значит... значит, надежда есть?
– Иначе я бы не собиралась в это путешествие.
– Ах да, я чуть не забыл, вам ведь понадобятся деньги. Вот, пожалуйста, как мы договаривались.
Семенов выложил на журнальный столик пачку купюр.
Снабдив меня, таким образом, информацией и финансами, Семенов откланялся, а я решила сделать небольшую передышку, чтобы с новыми силами продолжить этот столь насыщенный хлопотами и неожиданными сюрпризами день.
Медленно размалывая зерна в кофемолке, я раздумывала о том, что мне предстоит делать дальше. В сущности, первоначальный план не менялся, только я не думала, что осуществлять его мне придется в состоянии непрекращающегося стресса.
После встречи с Семеновым я планировала съездить выкупить билет и все время, оставшееся до отхода поезда, посвятить сборам. Конечно, билет можно было выкупить прямо перед отправлением состава, но мне хотелось сделать это заранее, чтобы не провоцировать появление сюрпризов в деле, в котором и без того их уже слишком много. Кто знает, что может ждать меня на вокзале в одиннадцать часов ночи? Лучше уж я по приезде отправлюсь прямо в свое купе с билетом в руках.
Сборы в дорогу тоже были довольно сложной и продолжительной процедурой, которой следовало уделить много внимания. Возможно даже, это – самое важное, что мне предстояло сделать сегодня.
Учитывая то, что я буду находиться в незнакомой обстановке, жить среди чужих людей или в гостинице, где к моим вещам будет практически свободный доступ у всякого любопытствующего, а также принимая во внимание то обстоятельство, что мне придется более десяти часов ехать в поезде, где соседям по купе видно все как на ладони, я должна была зарядиться, как фокусник. Мне предстояло разместить оружие, спецсредства и довольно крупную сумму денег таким образом, чтобы все это в любой момент было под рукой, но чтобы в то же время окружающим меня людям и в голову не пришло, что я везу с собой что-либо еще, кроме невинной косметички и фена.
Чтобы достичь этой цели, требовалось продумать, что можно будет спрятать на себе, что – среди косметики и средств гигиены, что – среди личных вещей в чемодане. Большая проблема возникала с пистолетом. Принимая во внимание происки чернявого, да и просто тот факт, что я окажусь в незнакомом городе, вопрос о том, брать или не брать его с собой, у меня даже не возникал. Но вопрос о том, каким образом разместить его так, чтобы никто не догадался, – был отнюдь не простым.
Пистолет – не нож, про него нельзя сказать, что вы взяли его с собой, чтобы резать колбасу в поезде. Думаю, мне придется придумать для него что-то специальное. Например, фальшивую книгу.
В общем, было над чем поломать голову.
Выпив кофе и подкрепив свои силы кое-чем из холодильника, я почувствовала, что бодрое настроение возвращается ко мне.
Действительно, что за истерика? В первый раз, что ли, на меня покушаются? Нужно просто быть немного повнимательнее, и, кто знает, может быть, в следующий раз я сама выслежу чернявого, а не он меня.
В таком оптимистическом настроении я поехала на вокзал.
Возле нашего железнодорожного вокзала и всегда бывает полно машин, но в этот день творилось что-то невообразимое. Думаю, что-то подобное видел перед собой человек, который придумал выражение «яблоку негде упасть». Не знаю, как с яблоками, а втиснуть свою «девятку» мне было решительно некуда. В конце концов я отыскала свободный пятачок где-то на задах, откуда нужно было еще идти до вокзала через какой-то переход, какими-то подворотнями и темными закоулками. Пробравшись наконец к кассе, я обнаружила, что количество людей в очереди отнюдь не уступает количеству машин на улице.
Но все когда-нибудь кончается. Прошло время, иссякла и очередь. По крайней мере, та, что была передо мной. Та, что образовалась сзади, кажется, только увеличилась.
Вырвавшись наконец из людского столпотворения с вожделенным билетом на руках, я отправилась обратно через переулки и закоулки к своей машине, с удовольствием думая о том, что после этой очереди мне не придется еще ехать в общественном транспорте среди такого же столпотворения.
Радостно думая о том, что сейчас я снова окажусь за рулем своей старой доброй «девятки», я повернула в очередной проулок и... упала без чувств.
* * *
Не знаю, сколько прошло времени до того, как я очнулась, но, думаю, поезд на Санкт-Петербург уже ушел.
Открыв глаза, я увидела прекрасное звездное небо и почувствовала отвратительный запах мусорной свалки. Нестерпимо болел затылок и гудела голова, но, пошевелив руками и ногами, других повреждений я не обнаружила. И на том спасибо.
Я попыталась сесть, но это удалось не сразу. В первую попытку я действовала резковато, в результате чего небо вдруг заплясало, звезды завели хоровод, и я чуть было снова не потеряла сознание. Полежав немного, я опять начала подниматься, но уже гораздо медленнее и осторожнее. Стратегия оказалась удачной. Небо только слегка качнулось, но потом быстро встало на место, и я смогла оглядеть окрестности.
Впрочем, мне не много удалось увидеть. Была, наверное, самая темная часть короткой летней ночи, да и находилась я в каком-то углублении, вроде канавы, что усугубляло окружавший меня сумрак. На фоне неба виднелись только какие-то опоры, как для линий электропередачи, да к запаху мусорной свалки добавился странный запах рыбы.
Все мои недоумения относительно места, в котором я нахожусь, вскоре разрешил звук проходившего невдалеке поезда.
«Ах, вот оно что! – стукнуло в больной голове. – Господин чернявый отвез меня к железнодорожному мосту, соединяющему Тарасов и Покровск, по всей видимости полагая, что это самое заброшенное место. Плохо же он знает наш город! Что, впрочем, неудивительно».
Сообразив, где нахожусь, я не то чтобы почувствовала себя лучше, но все-таки обрела некоторую уверенность. Теперь предстояло определить, в каком виде я здесь пребываю и при каких активах состою. Одежда была в порядке, но на этом, кажется, активы и заканчивались. Деньги, документы, билет, ключи от машины и от квартиры, в общем, все, что находилось в моей сумочке, исчезло вместе с ней. Огни поезда осветили пространство, и рядом с собой я увидела демонстративно растоптанный в пыль сотовый телефон. «Даже и не пытайся», – как бы говорила каждая пылинка раскрошенного пластика.
