— Вот чего мне не хватает, так это денег, — заявила Джуди. — Я хочу сбежать от моего паршивого папаши и жить сама по себе.
— И чем же тебе не угодил отец? — Пинпа вел машину по направлению к мотелю.
— Не угодил! Не пори чушь! Все родители одинаковые зануды, а мой крокодил — почище других. Господи, да он только и думает, что о своих идиотских марках!
— Чего особенного может быть в почтовых марках?
— А ну его к черту! Не стоит об этом говорить.
— Нет, расскажи, мне интересно. Он что, зашибает деньги на марках?
— Он их копит, старый козел! У него целые тысячи этих проклятых марок. Знаешь, ему как-то предлагали миллион долларов за восемь дурацких марок. Миллион долларов! А старая обезьяна — ни в какую.
Вин едва не съехал с шоссе. Он отчаянно крутанул руль и вывернул на дорогу под аккомпанемент гудков ехавшей сзади машины.
— Напился, что ли? — сердито спросила Джуди. Рывок в сторону на такой скорости испугал ее.
— Сама никогда не напивалась?! — прикрикнул на нее Вин. — Спокойно. Просто я задумался.
— Черт! Ну так больше не задумывайся.
Некоторое время они ехали молча. Вин так и сяк проворачивал в голове полученную новость.
«Видно, на эти марки и нацеливается Эллиот, — думал он. — Черт подери! Этот парень предлагает нам пятьдесят тысяч, а девка говорит, будто они стоят миллион».
У Пинпа пересохло во рту. Вот он, большой куш!
Настоящий большой куш! Его мозг работал, как компьютер. Если повести дело осторожно и с умом, эти деньги не придется делить на четверых. Пусть эта троица катится к дьяволу. В конце концов, он и сам может обтяпать дельце. Нужно только вытянуть из этой дурехи побольше, а потом выгодно продать информацию. От этой идеи Вина прошиб пот.
— Что это на тебя нашло? — раздраженно осведомилась Джуди. — Ты онемел?
Пинпа с трудом отвлекся от мыслей.
— Погоди, детка, — едва ворочая языком, попросил он. — Доберемся до мотеля, тогда увидишь, как я онемел.
Через пять минут он свернул с шоссе и покатил по длинной извилистой дороге, ведущей к мотелю.
— Пойду договорюсь. — Он затормозил перед входом. — Жди здесь.
Минутой позже Пинпа вернулся, открыл дверцу, выпуская Джуди, и они прошли к одному из домиков.
Предупреждение Эллиота не торопить события молотком стучало у него в мозгу. Впереди была вся ночь. Нужно постараться сохранить хладнокровие. Миллион долларов — не шутка! Кто бы мог быть этот псих, готовый выложить такую пропасть денег за восемь паршивых марок? Нужно узнать.
Домики мотеля «Голубой рай», который рекомендовал Вину все тот же Эллиот, отличались первоклассной обстановкой. Большая комната была обставлена в стиле «модерн». Их встретил цветной телевизор и бар, набитый бутылками. Слева располагалась спальня с кроватью королевских размеров, справа — ванная.
— Шикарно! — одобрила Джуди.
Вин запер дверь и взглянул на постель.
— Раздевайся, детка, и прими душ. Я хочу посмотреть последние новости.
— Зачем это тебе понадобилось? — Джуди сбросила то немногое, что на ней было.
— Не важно, поторапливайся, — отрывисто бросил Вин.
Он хотел, чтобы девушка не мешала ему обдумывать план. Джуди голышом прошла в ванную и хлопнула дверью.
Миллион долларов! Эта мысль ни на секунду не покидала Вина. Он уставился на освещенный экран, поглощенный своими мыслями. Девчонка хочет денег, она сама сказала. Если повести дело правильно, они все это могут обстряпать вдвоем. Пусть-ка она разузнает, кто предлагал папаше миллион. В крайнем случае, она может объяснить, как добраться до марок.
Миллион! Святой Иисус! От одной мысли о такой прорве деньжищ у Пинпа участился пульс.
Когда деньги будут у него в кармане, он даст Джуди пинка. Она не в его вкусе, а кроме того, слишком ненадежна. Получив денежки, он ее бросит. Но пока нужна осторожность и еще раз осторожность. Недаром Эллиот предупреждал его — никакой спешки. Ладно, он поведет игру, как надо.
Джуди появилась из ванной, Пинпа выключил телевизор и, поднявшись с кресла, улыбнулся ей.
— Я жду, — капризно сказала Джуди, легла в постель и поманила его голой ногой.
Вин принялся нащупывать почву, когда они сидели в патио, освещенные утренним солнцем, и завтракали.
— Если я стану водить с тобой компанию, то растолстею, — кокетничала Джуди.
Она поглощала яйца, жареную ветчину, грейпфруты, тосты и кофе с таким аппетитом, словно не ела несколько дней.
Вин ограничился апельсиновым соком, кофе и сигаретой.
— Вот видишь, детка, твоим пацанам просто не по карману прокормить такую девушку, как ты, — улыбнулся он. — Не растолстеешь, не бойся. Наши упражнения помогут тебе сохранить фигуру.
Джуди хихикнула.
— А в тебе что-то есть, приятель. Смотри не растеряй!
— Расскажи мне про своего старика, крошка, — небрежно произнес Пинпа. — Вы плохо ладите?
— Мягко сказано. — Джуди намазывала тост маслом. — Не хочу говорить о нем, он мне осточертел.
— Но ты говорила о каких-то марках, — Вин потянулся за очередной сигаретой. — Будто бы ему кто-то предлагал за них миллион. Или ты меня разыгрывала?
— Нет. Я своими глазами видела письмо у него на столе. — Она положила поверх масла горку мармелада. — Я так обалдела, хоть стой, хоть падай.
— То есть какой-то чокнутый предложил твоему старику миллион за паршивые восемь марок?
— Именно. Страшно подумать, столько денег! Уж я бы ими распорядилась. А безмозглый старый ублюдок просто взял и выкинул письмо в корзину.
— Да что же это за марки? Откуда он их взял?
Она пожала плечами.
— Не знаю, где-то раздобыл. Ему вечно присылают это барахло. Слушай, супермен, давай забудем про моего старика. Поговорим о чем-нибудь другом.
Вин налил себе еще кофе.
— А ты знаешь типа, который предлагал ему деньги?
Джуди перестала намазывать маслом второй тост. В ее зеленых глазах вспыхнуло любопытство.
— Тебе-то какое дело?
Вин понял, что ступил на тонкий лед.
— Так ты не знаешь?
— А если и знаю…
— Ладно, детка, я вижу, тебе хочется делать из этого секрет, — он усмехнулся. — Я просто так спросил.
— Да ну их, эти марки, — она снова принялась намазывать тост. — Пошли искупаемся, я знаю отличное местечко, где можно купаться голыми.
— Отлично! — Помня совет Эллиота не торопиться, Вин прекратил расспросы.
После завтрака Вин уплатил по счету, и они уселись в «ягуар». Проехав миль двадцать по прибрежному шоссе, они свернули на песчаную дорогу, ведущую к маленькой пустынной бухточке.
Выйдя из машины, они скинули одежду и бросились в воду, а накупавшись, растянулись на песке в тени пальм.
— Вот это жизнь! — простонала Джуди. — Если бы можно было так каждый день. Ты надолго приехал, супермен?
— Что бы ты делала, будь у тебя миллион? — Пинпа уставился в шелестевшие над ними листья пальмы.
— Ты, кажется, не собираешься выбросить это из головы? — Джуди повернулась на бок и внимательно посмотрела на Пинпа. — С чего бы это?
— Я, кажется, задал тебе вопрос, — не глядя на девушку, ответил он.
— Ну ладно. Так вот, с такой деньгой я бы смылась из этой чертовой страны, поехала бы в Париж, купила шикарную квартиру и зажила так, как мне хочется. Завела бы себе еще один дом на Капри… Одним словом, не заскучала бы. С этими деньгами у меня не было бы отбою от мужиков.
— Ты говоришь, у твоего старика тысячи марок. Если ты заберешь те восемь, он заметит?
Джуди не отвечала так долго, что Вин забеспокоился, не испортил ли дело ненужной спешкой. Наконец она сказала:
— Да, заметит. Он все время пялится на эту дрянь, а теперь, когда тот тип предложил столько денег, он наверняка любуется ими чаще, чем другими.
— Какой тип?
Джуди села, обхватив груди ладонями.
— Можешь считать меня дурой, супермен, но сейчас я тебе кое-что скажу. Ты надумал спереть эти марки и продать их тому типу, верно?
Вин понял, что поторопился, но все еще может обернуться к лучшему. Он повернулся на бок и внимательно посмотрел в зеленые глаза Джуди.
— Была у меня такая мыслишка. В случае удачи мы могли бы поделить деньги пополам, а если захочешь, будем тратить их вместе.
Они в упор смотрели друг на друга.
— Кто ты? — спросила Джуди. — На треп про рекламного агента меня не купишь. Кто ты такой?
— Парень, всегда готовый зашибить деньгу, — Пинпа ухмыльнулся. — Я вроде тебя: ищу свою выгоду. Мы можем обделать дельце вдвоем как партнеры.
Джуди встала и обтерла полотенцем песок с ягодиц и бедер.
Вин лежал, настороженно наблюдая за ней, и гадал, не пошел ли он с неверной карты?
Джуди молча одевалась, и постепенно Вин забеспокоился.
— Слушай, черт возьми, скажи что-нибудь.
