Музыка тихо звучала сверху. Я не включала фонарь, чтобы не привлекать внимания Гэйлов, и приближалась к деревьям.
А что-то там лежало. Не тень, твердое, длинное, как тогда в воде. На самом деле.
На этот раз у меня был действительно шок. Сердце дернулось, страшная острая боль погнала кровь по телу, застучала молотом, как мотор у мотоцикла завелся. Кровь больно билась в голове, пальцах, горле. Я конвульсивно сжала фонарь, и он включился, направленный на то, что лежало под соснами.
Не тело. Длинный, аккуратно завернутый сверток, больше человека. Он лежал как раз там, где мы сидели утром.
Я прижала свободную руку к ребрам под левой грудью. Театральный жест, но как все клише, основан на правде. Четкое ощущение, что необходимо удержать перепуганное сердце, иначе оно вырвется из грудной клетки. Постояла несколько минут, неспособная ни двигаться вперед, ни убежать.
Оно не шевелилось. Ни звука, кроме отдаленной музыки и шороха моря. Ужас тихо проходил. Тело или нет, оно явно не собирается на меня нападать, а лучше столкнуться с дюжиной тел, чем вернуться к Филлиде без алмаза Форли. Я направила на это фонарь и смело пошла вперед.
Сверток шевельнулся. Я со свистом вздохнула и увидела блестящий живой глаз. Но за обрывок секунды я сумела удержаться от визга и поняла, что, вернее, кто это. Дельфин. Дитя Аполлона. Любимец Амфитриты. Морской волшебник. На берегу среди суши. Глаз шевелился, смотрел на меня. Хвост двинулся, будто пытаясь повторить движение, которым приветствовал меня в воде. Его стук по песку эхом отразился от скал.
Я подошла поближе. «Дорогой? Что случилось? Ты ранен?» Он смотрел на меня и не боялся. Я посветила фонарем на большое тело. Ни ран, ни отметин. Осмотрела песок вокруг. Крови нет, только след, где зверь был вытащен или выброшен из воды. У корней сосны – Филлидина косметичка. Я подняла ее, даже заглянула внутрь, но сунула в карман и забыла. Скорее всего алмаз на месте, но намного важнее любого бриллианта дельфин, беспомощный и беззащитный. Кто-то захотел его обидеть, очень даже ясно… Если он не попадет в воду, то умрет, как только солнце высушит тело.
Я выпрямилась и постаралась привести мысли в порядок, вспомнить все, что знаю о дельфинах. Достаточно мало. Как киты, они иногда выбрасываются на берег без видимой причины, но если при этом не поранятся и опять попадут в воду, то им не будет вреда. Еще они должны быть мокрыми, иначе кожа потрескается и воспалится. А дышат они через дырочку сверху головы, она называется дыхало, кажется, она должна быть чистой.
Опять зажгла фонарь. Да вот дыхало, в форме полумесяца, блестящая ноздря на голове. Открыто, но присыпано песком. Я пристроила фонарь на ветку сосны, окунула руки в море и аккуратно смыла песок. Дельфин тепло дышал мне на ладони, странно почему-то. Его ум и доброта стали менее волшебными и более трогательными. Невозможно и подумать, что он умрет.
Я провела руками по его коже и испугалась, какая она грубая, ветер уже поработал. Попыталась оценить расстояние, на которое нужно его тащить. Иногда слабые брызги долетали до его хвоста, но только брызги, ярда четыре до воды. И еще несколько футов, у берега мелко. Но если хоть наполовину засунуть его в воду, я с ним справлюсь.
Выключила фонарь, обняла дельфина и попыталась сдвинуть с места. Но не могла ухватиться, руки соскальзывали с его обтекаемого тела. И за плавник нельзя тянуть, я только потрогала, а зверь дернулся, и я испугалась, что он залезет еще выше на берег. Потом я встала на колени, уперлась в него плечом и попыталась толкнуть назад, но он не подвинулся ни на дюйм. Встала, потная, задыхающаяся, почти в слезах. «Не могу, мой хороший, не могу даже шевельнуть тебя!» Молча смотрит. В четырех ярдах море шепчет. Четыре ярда, жизнь или смерть.
Я схватила фонарь. «Пойду искать веревку. Если обвязать ее вокруг тебя, я смогу тянуть. Вокруг дерева, как блок, что-нибудь придумаю! – Я погладила его по плечу. – Я быстро, дорогой, буду бежать всю дорогу». Но кожа оказалась такой сухой, что я остановилась. Найти веревку или помощь я смогу не сразу. Бесполезно идти к Годфри, может, он еще не вернулся, и я потеряю время. И не могу идти в Кастелло. Придется отправиться домой. Лучше облить дельфина водой, прежде чем уйти, чтобы с ним ничего не случилось, пока меня нет.
Сбросила босоножки и побежала к воде. Добрызгивалась она только до хвоста, а к тому же летела грязная и с песком, зверь так еще быстрее высохнет. Потом я вспомнила про косметичку, маленькая до дури, но лучше, чем ничего. Выскочила из воды, вытащила сумочку из кармана, высыпала косметику на песок. Алмаз Форли засиял в свете фонаря, я напялила его на палец, остальные вещи засунула в карман и фонарь тоже. Потом побежала к морю, зачерпнула нелепую пинту воды и вылила на дельфина.
Это заняло лет сто. Наклон, встать, бежать, лить, бежать, наклон… Я аккуратно провела рукой вокруг его дыхала, дельфины, как ни странно, могут утонуть, а в таких обстоятельствах вряд ли работают нормальные рефлексы. Когда я лила воду ему на лицо, он моргнул, я немного растерялась, но потом он внимательно смотрел, как я бегаю туда-сюда.
В конце концов он стал достаточно мокрым. Я бросила сумку, вытерла руки об пальто, которое, вероятно, уже не удастся привести в порядок, натянула босоножки и погладила его плечо. «Вернусь, мой хороший, не волнуйся. Очень быстро. Ты дыши. И молись, чтобы никто не пришел». Это я первый раз почти призналась себе, почему шепчу и почему, как только смогла, выключила фонарь.
Побежала по берегу. Рояль умолк, но свет на террасе горел. Ничего там не двигалось. Потом я забежала в тень, на крутую тропу к вилле Форли. Опять зажгла фонарь и понеслась со всех сил. Поднялся ветер, шуршал листьями и заглушал мои шаги.
Поляна. Лягушки попрыгали в озеро. Ручей сверкает в свете фонаря. Я его выключила и тихо пошла по открытому пространству, стараясь отдышаться, прислонилась к молодому дубу. Только я отошла, что-то шевельнулось на тропе.
Зажгла фонарь. Он осветил мужчину в ярде от меня. Запросто могла на него налететь.
Зашуршали кусты, кто-то прыгнул. Выбил из моей руки фонарь. Я повернулась и наверняка заорала бы так, что все бы мертвые проснулись, только он схватил меня, грубо притянул к себе и зажал рукой рот.
Он оказался очень сильным, я дралась, брыкалась и боролась по необходимости в тишине, но не могла сделать ничего. Должно быть, я ему причинила боль, потому что он вздрогнул, и его дыхание сбилось. Он убрал руку с приглушенным: «Тише, ладно?» – на английском, а потом обеспечил это, уткнув мое лицо в собственную грудь. Я стала не только немой, но и слепой. Его влажное пальто пахло морем. У меня возникло слабое впечатление какого-то движения поблизости, но я не слышала ничего за нашим общим с этим злодеем дыханием и стуком своего сердца. Бандит больно давил рукой мне на затылок, а щеку царапала пуговица. Ребра, которые держала вторая его рука, тихо трещали перед переломом.
Я перестала сопротивляться в расслабилась. Немедленно он ослабил жестокую хватку, но не отпускал, придерживал теперь за обе руки. Я освободила голову. Если закричать, услышат на террасе Кастелло… Могут спуститься через несколько секунд… Конечно ведь, даже Макс Гэйл…
«Где вы были?» – потребовал ответа мой пленитель.
Я уставилась на него. Как только он увидел, что я не собираюсь визжать, он меня отпустил. «Вы?»
«Где вы были?»
Я прижала руки к лицу, начала тереть щеки. «Какое ваше дело? Заходите немного далековато, не кажется, мистер Гэйл?»
«Были наверху в Кастелло?»
«Нет! А если бы и была…»
«Значит, на берегу. Зачем?»
«Если и есть причина…» Я резко замолчала. Испуг и ярость заставили на секунду забыть события этого дня. Может, Макс Гэйл и не имеет никакого права интересоваться моим поведением, но вполне может иметь для этого весьма основательные причины. И отказ от ответа ничего не даст. «Спустилась за кольцом Фил. Она оставила его утром на берегу. Не смотрите, будто не верите, оно было в маленькой сумочке, которую вы не заметили, видите? – Я сверкнула на него бриллиантом, засунула руку глубоко в карман, будто подумала, что он сейчас начнет стаскивать с нее кольцо, а потом опять воспламенилась. – А теперь, может, расскажете про свои игры? Это не шуточки, скажу я вам! Скоро вы здесь капканы на людей расставите. Мне было больно!»
«Извините. Не хотел. Думал, что вы закричите».
«Бог ты мой, а я и собиралась! А вам-то какое дело?»
«Ну я… Могли услышать… Отец… Он бы испугался…»
«У, какой заботливый! И совершенно неважно, что я из-за вас чуть с ума не сошла от испуга? Идеальный сыночек, да? Очень странно, что вы так поздно пошли гулять и оставили папу одного! Если уж на то пошло, где вы были, что так хотите это скрыть ото всех?»
«Рыбу ловил».
«Ну? – Ирония рванулась с моих губ и немедленно затихла. Я сказала медленно: – Но вы были в Кастелло полчаса назад».
«Что вы хотите сказать? Вы же вроде говорили, что не поднимались туда».
