— Не может, а точно произойдёт. Этому похотливому козлу не терпится затащить тебя в постель!.. — Он стиснул кулаки. — Жаль, что сегодня я встречусь не с ним!.. Значит, так: до вечера не выхожу из дома, чтобы меня не могли усечь раньше. А ты сейчас заскочишь в наш супермаркет и накупишь всяких вкусностей: икру, грибочки, осетрину, креветки, шоколадное мороженое и, конечно, сосиски. Весь день проведём вместе, будем гурманить и веселиться, я расскажу тебе много смешных историй…
Весело проводив Тину, Борис сразу посерьёзнел. Скинул пижаму, подошёл к зеркалу, висящему на стене в передней, поиграл мускулами и, сосредоточившись, стал повторять боевые приёмы карате.
К приходу Тины он опять сидел в пижаме и допивал кофе. Вскочил, подхватил сумку, принесенную ею.
— Ого!.. Ты им сделала недельный план… А я жду, жду и ругаю себя за то, что оставил тебя наедине с сосисками… Чего так долго?
Распаковывая сумку, Тина рассказывала:
— Меня остановил нищий, прочитал свои стихи и попросил денег. И ты знаешь, очень неплохие стихи! Он меня так удивил, что я отдала ему оставшиеся пятьдесят рублей.
— Нечему удивляться: сегодня уровень интеллекта наших нищих приближается к уровню интеллекта наших поэтов, а уровень жизни наших поэтов приближается к уровню жизни наших нищих.
— Ты его видел: он стоит у соседнего дома, опираясь о стену, всегда в одном и том же месте.
— Потому что, если он отойдёт, стена рухнет.
— Явно интеллигентный человек — как он мог так опуститься.
— Я знаю его историю: он был драматургом и разорился на банкетах, — чтоб ей было понятней, разъяснил. — Его пьеса ставилась во многих театрах, после каждой премьеры драматургу полагается делать банкет. На первый банкет ушёл весь гонорар за пьесу. А на остальные банкеты уже приходилось одалживать, вот он и обнищал.
Хотя Борис рассказывал всё это с очень серьёзным лицом, Тина рассмеялась:
— А я слушаю, слушаю, развесив уши, и забываю, что ты — Бармюн!
— А теперь верни уши на место и ставь на стол икру, ветчину, мороженое, а я пока сварю креветки — и продолжим завтрак, постепенно переходящий в обед.
Как потом говорил Борис, это был один из лучших дней в его жизни: непредвиденный выходной наедине с Тиной, телефоны отключены, на столе вкусная еда, и они оба в пижамах, которые так легко снять друг с друга.
Тина тоже радовалась этому «выходному», но внутренняя тревога не покидала её. Борис это чувствовал, поэтому шутил, дурачился и рассказывал всевозможные смешные истории, которые, буквально, сыпались из него одна за другой.
— …Я тогда учился в Питере, в Милицейской академии, жил в общежитии. В день рождения собрал друзей, естественно, все пришли с подарками и бутылками… А один из них, не знал по какому поводу вечеринка, пришёл без подарка. Узнав, выскочил, поймал уличного кота и подарил его мне. Кот был рыжий, худой, облезлый, но наглый. Сразу же прыгнул на стол, схватил кусок буженины и тут же на столе, всю сожрал, не обращая на нас ни малейшего внимания. Кто-то из ребят предложил ему пива — он выпил, окосел и стал совершенно неуправляемым: для начала сбросил со стола все бокалы, потом прыгнул на сервант и добил остальную посуду А ночью, когда мы с ним остались вдвоём, не давал спать, периодически с разбегу бросался мне на грудь, очевидно, считая меня большой мышью. Пришлось дать ему раствор димедрола… Так он у меня и остался.
— И тебе разрешили его держать в общежитии?
— Я пришёл к коменданту, распил с ним бутылку армянского коньяка и выпросил разрешение оставить рыжего бандита у меня. За это назвал кота именем коменданта — Степаныч… Он у меня отъелся, оброс густой шерстью — стал огромным. Степаныч оказался сибирской породы — летом страдал от жары, так я его брил наголо — он становился похож на жирного поросёнка, поэтому уже не мяукал, а хрюкал…
Он рассказал ей ещё с десяток подобных историй, и ему удалось её немного развеселить. А возможно, она просто притворилась весёлой, чтобы не огорчать его.
За окном постепенно стемнело. Луна по-прежнему напоминала колобок, только уже откусанный на четверть. Борис включил свой мобильник и позвонил капитану Рябому:
— Вовчик, привет!.. Через полчаса сажусь в машину, отъезжаю на пять шесть кварталов, оставляю машину, выхожу и кантуюсь пару часов по разным кафе — якобы напиваюсь. После двенадцати алкоголик Курбанов возвращается, бросает машину и, не в силах дойти до дома, валится на скамейку в скверике… А дальше, как договорились. Но заклинаю: наблюдай не ближе, чем за квартал, а то засекут, и всё пропало: лягут на дно… Да, да, Тина всё приготовила, ещё с вечера… Да… Она у меня и гримёр и костюмерша… С Богом!.. — отложил мобильник, повернулся к Тине. — А теперь я в твоём распоряжении!
Скинул пижаму, влез в брюки и в футболку, Тина надела на него бронежилет и поверх него просторную рубашку, чтобы жилет не выделялся… Затем приклеила ему под носом чёрные пушистые усы, такие, как на его фото в паспорте, и натянула на голову свою модную ярко — жёлтую кепочку.
Увидев себя в зеркале, Борис рассмеялся:
— Я похож на Сталина, который решил поработать клоуном! — Взял её за плечи. — Когда вернусь, я буду пахнуть потом. Но ты, всё равно, жди меня и не вздумай подстраховывать! А то я сниму жилетку… Помни: мы договорились! Обещаешь?
Она сделала над собой усилие и весело улыбнулась.
— Обещаю ждать и хранить тебе верность.
— Умница! — он погладил её по щеке. — Целовать не буду, чтоб не расслабляться. Пока!
Повернулся, дошёл до входной двери, открыл её, вышел на площадку, проскочил мимо лифта и помчался вниз по ступенькам.
Где-то в половине первого ночи, виляя багажником, подъехал старенький «Форд» и остановился у входа в сквер. Из него вылез колоритный мужчина, с чёрными усами и в жёлтой кепке со сдвинутым в сторону козырьком. Было видно, что он изрядно пьян, поэтому из салона выползал задом, с трудом вытаскивая ноги из машины. Выбравшись, опёрся о кузов, выпрямился и огляделся, соображая, где он находится. Понял, что добраться до своего дома, до которого ещё оставалось метров сто — задача непосильная. Тогда он оттолкнулся от машины, ухватился за ограду сквера и, держась за неё обеими руками, дотащил своё тело до прохода.
Найдя глазами среди кустов одинокую неосвещённую скамейку — прекрасное место для сна, стал добираться до неё короткими перебежками, от дерева к дереву, хватаясь за стволы. Добравшись до вожделенной цели, плюхнулся на скамейку, упал на спину и захрапел.
Но спать ему пришлось недолго: прошло пару минут и через тот же проход в сквер вошёл довольно крупный верзила лет сорока, в тёмной курточке с капюшоном. Из-под капюшона виднелся большой перебитый нос, который выдавал в нём бывшего боксёра. Он остановился, огляделся, сразу же засёк одинокую скамейку со спящим на ней алкашом и направился к ней, осторожно шагая, чтобы не шуметь. Но он мог не беспокоиться: алкаш спал беспробудным сном и при его приближении стал храпеть даже ещё громче.
Бывший боксёр, подойдя к скамейке, вынул из бокового кармана фотографию и сверился: тот ли это клиент. Убедившись, что он у нужной цели, спрятал фото, склонился над спящим и протянул к нему левую руку с намерением взять за грудки и приподнять, чтобы было сподручней нанести удар правой. Но выполнить задуманное не успел: сильный толчок двумя ногами в живот, отбросил его в сторону. Алкаш, мгновенно протрезвев, вскочил на ноги и бросился к верзиле. Тот постепенно приходил в себя, после неожиданной реакции Бориса. Он был несколько обескуражен: ему дали информацию, что его клиент — хилый интеллигентный хлюпик, ослабленный алкоголем, а тут вдруг… Ладно!.. Даже интересно!.. Поиграем!..
Он встретил Бориса сильным ударом в подбородок, Тот успел увернуться, но кулак скользнул по усам, и оторвал их.
— Опа — на! — отреагировал верзила, внимательно всматриваясь в уже безусого противника. — Так у нас маскарад!.. Что-то мне рожа твоя знакома!..
И тут же, от неожиданного приёма карате, отлетел к дереву и упал, но сразу вскочил, продолжая внимательно всматриваться в Бориса. Потом всей тушей ринулся вперёд. Борис увернулся, но верзила успел сорвать с его головы жёлтую кепку. И буквально взвыл от радости:
— Ба-а-а!.. Какая встреча!.. — Он вытащил из-под куртки пистолет и взвёл курок. — Мне мой босс велел тебе только морду размесить, но я такой случай не упущу!.. Все пять лет, пока срок мотал, всё мечтал с тобой, падла, встретиться и рассчитаться!.. Молись, майор, полковником уже не будешь!
Он навёл на противника пистолет. Борис кинулся на него, пытаясь опередить, но не успел: прогремел выстрел и Пахомов рухнул на газон. Верзила подошёл к нему, нагнулся, всматриваясь.
— По-моему, сука, ты ещё дышишь?.. Живучий, мент!.. Но всё — сейчас тебе хана!
