Он поднялся из-за стола, сунул большие пальцы рук за пояс над задними карманами и подошел к окну, выходящему в парк. Ладно скроенный человек с ежиком седых волос и пронзительно голубыми глазами, он постоял некоторое время молча, глядя на залитую солнцем осеннюю листву по ту сторону улицы. Потом с тем же ничего не выражающим лицом он резко повернулся и вышел в дежурное помещение участка.
За ближайшем от кабинета лейтенанта столом сидел детектив Карл Капек. Перед ним на стуле сидел капрал в морской форме с шишкой величиной с куриное яйцо над левым глазом. Форма у капрала была испачкана грязью, сам он выглядел крайне встревоженным и растерянным и сидел, сложив руки на коленях, как провинившийся школьник. Говорил он очень тихо, почти шепотом, объясняя что-то Капеку. Лейтенант прошел мимо них к столу, за которым Браун разговаривал с кем-то по телефону.
- Хорошо, я обязательно передам, - проговорил в этот момент Браун и повесил трубку.
- Это насчет Паркера? - спросил Бернс.
- Нет, это звонил Дельгадо с Шестой Южной. Там один малый шел себе в церковь, но едва он отошел от своего дома, его поймали четверо неизвестных и избили почти до полусмерти. Дельгадо сейчас разбирается с этим.
- Хорошо. А из больницы еще не звонили насчет Паркера?
- Пока нет.
- А кто это у нас в подвале в предвариловке?
- Взломщик, которого взял Симмс на углу Пятой и Фридландер.
- Тебе бы лучше сходить сейчас в эту овощную лавку, Арти.
- Тогда Капек здесь останется совсем один.
- Я уже вызвал людей на помощь. Скоро они прибудут.
- Хорошо.
- Я хочу как можно скорее нарастить побольше мяса на этом дельце, Арти. Терпеть не могу, когда стреляют моих людей.
Браун молча кивнул. Он выдвинул ящик стола, достал из него свой служебный револьвер в кобуре, пристегнул кобуру к поясу, накинул куртку и подошел к вешалке за плащом и шляпой. Выходя из дежурки, он приостановился у стола Капека.
- Если кто будет спрашивать меня, я в овощной лавке.
- О'кей, - сказал Капек и снова обернулся к своему морячку. - Я все-таки так и не могу понять, как это получилось, что вас избили, - сказал он. - Может, вы еще разок расскажете мне все с самого начала?
- Ну, понимаете, на меня напали врасплох, вот и все, - сказал военный моряк.
- Как именно?
- Ну, я себе шел, а на меня напали врасплох, и все.
- Где это произошло, капрал Майлз?
- На Стеме.
- И который был час?
- Примерно три часа ночи.
- А что вы в это время там делали?
- Шел себе.
- Шли в какое-нибудь определенное место?
- Я как раз только вышел из бара, ну, я говорил. Я выпивал там, в этом баре. Думаю, это было на Семнадцатой улице.
- А было что-нибудь в баре?
- Как было?
- Ну, какая-нибудь ссора или скандал. Поругались с кем-нибудь?
- Нет, это был очень хороший бар.
- Значит, вы вышли из этого бара примерно в три часа ночи и пошли себе по Стему?
- Правильно.
- А куда вы шли?
- Да так, просто решил немножко пройтись и больше ничего. Перед тем как вернуться на корабль. Я с того эсминца, что приписан к Морской гавани. Мы сейчас на профилактическом ремонте в сухом доке.
- Мгм, - сказал Капек. - Значит, вы шли себе, прогуливаясь, а этот мужчина внезапно напал на вас.
- Ага.
- Он был один?
- Да. Один.
- А чем это он ударил вас?
- Не знаю.
- И только недавно вы пришли в сознание, правильно?
- Да. И тут обнаружил, что эти скоты забрали мой бумажник и часы.
Капек несколько секунд молча смотрел на потолок.
- А я считал, что он там был один, - наконец заметил он.
- Правильно. Он был один.
- А вы только что сказали "скоты".
- Ну и что?
- Множественное число.
- Ну?
- Так сколько же их было на самом деле, капрал?
- Который ударил меня? Я уже сказал, один.
- Неважно, кто ударил, а кто нет. Сколько их там было?
- Ну.., двое.
- Отлично. Картина немного проясняется. Значит, двое мужчин застали вас врасплох...
- Нет, не совсем так.
- Послушайте, капрал, - сказал Капек, - скажите откровенно, собираетесь вы рассказать мне все как было или вы хотите поскорее наплевать на все и забыть? У нас здесь, как видите, дел и без вас хватает. Если вы хотите попытаться вернуть украденное у вас имущество, то нужно хоть немного помочь нам, понятно? А в противном случае, - рад был познакомиться, но все же распростимся подобру-поздорову. Надеюсь, что теперь вам удастся спокойно дойти до своего эсминца.
Майлз несколько мгновений сидел молча, потом глубоко вздохнул.
- В таком дерьме я еще никогда не был, - сказал он наконец. - Чувствую себя как самый последний идиот.
- Почему? Что же все-таки произошло?
- Понимаете, там в баре была девушка...
- Так я и думал, - сказал Капек и поощрительно кивнул.
- Она была в красном платье. Весь вечер она вертела задницей перед самым моим носом, сами знаете... Наконец я заговорил с ней и она вела себя очень по-дружески, и все такое прочее. Казалось, ей ничего от меня не надо. Вот я и решил угостить ее стаканчиком - другим. За всю ночь я заказал ей не более двух виски.
- Так. Продолжайте.
- И вот, незадолго до трех она говорит мне, что ужасно устала и хочет домой в постельку. Потом она прощается со всеми, идет к двери, а уже в дверях оборачивается ко мне, подмигивает и делает знак рукой, а сама кивает на дверь. Ну понимаете? Этим она вроде бы говорит мне: "Иди за мной". Я тут же расплатился и поспешил на улицу. Вижу, что она стоит на углу. Как только она увидела, что я вышел, сразу пошла дальше, но все время оглядывалась через плечо, в общем, продолжала ломать комедию. Так я шел за ней, пока она не свернула в одну из боковых улиц. Тогда я тоже свернул за ней за угол, а тут уже стоял этот ее парень, который как грохнет меня по лбу. А когда я очнулся, оказалось, что они унесли и бумажник, и часы, а я остался вот с этой шишкой. Вот сука!
- Она белая или чернокожая?
- Черная.
- А мужчина?
- Белый.
- Вы могли бы узнать ее, если бы встретились снова?
- Я запомнил ее на всю жизнь.
- А мужчину?
- Я только мельком видел его. Он ударил меня, едва я показался из-за угла. У меня только искры из глаз посыпались. Они, видимо, перетащили меня в другое место. Потому что очнулся я в этой вонючей парадной. Я хочу сказать, что я лежал на тротуаре, когда... - Майлз вдруг оборвал себя и растерянно поглядел на свои руки.
- Да, капрал?
- Что меня доводит больше всего, так это то, что она еще и пнула меня, эта сучка. Когда я уже свалился на тротуар, она еще пнула меня этой своей узконосой туфлей. Скорее всего, я именно из-за этого отключился по-настоящему. Не от того, что этот тип меня ударил, а от этого ее пинка. Капрал Майлз обиженно поглядел на Капека. - Зачем она так сделала? Я же хотел с ней по-хорошему. На самом деле. Я ничего плохого ей не сделал.
Скорая помощь прибыла и убыла, увозя человека, на которого напали у самого крыльца его дома, когда он направлялся в церковь. Сейчас было девять часов утра, и кровь еще не засохла на крыльце дома. Детектив третьего разряда Алехиандре Дельгадо стоял на ступеньках с женой пострадавшего и их двумя дочерьми, пытаясь уверить себя в том, что они не замечают этой крови. Миссис Уэрта была миловидной брюнеткой с карими глазами, полными слез. Обе ее дочери, выряженные ради похода в церковь в одинаковые шерстяные пальто зеленого цвета, черные лакированные туфельки и белые гольфики, были точной копией своей матери, только глаза у них были сухими. В их карих глазах светилось что угодно - любопытство, страх, непонимание, но слез не было. Толпа прохожих и соседей толкалась у крыльца, несмотря на усилия патрульного полицейского, который пытался уговорить их разойтись.
- Не можете ли вы, миссис Уэрта, рассказать мне, что же здесь все-таки произошло? - спрашивал Дельгадо.
Как и эта женщина, которой он задавал сейчас вопросы, Дельгадо был пуэрториканцем. И подобно ей, он вырос в гетто. Не в этом, но очень на него похожим (как утверждают некоторые наблюдатели, достаточно поглядеть на одно гетто, чтобы понять, что представляют собой все остальные), расположенном в тени Калмс-Пойнт-Бридж. Он прекрасно мог бы объясняться с ней на испанском языке, но он все еще не слишком был уверен в правильности своего английского произношения и поэтому взял себе за правило говорить как можно больше именно на этом языке. Со своей стороны, миссис Уэрта не очень-то стремилась к тому, чтобы разговор велся по-английски. Ее маленькие дочери прекрасно понимали и говорила по-английски, но уже путались в испанском. С другой стороны, многие из соседей миссис Уэрты (которые сейчас в основном и составляли сбившуюся у крыльца толпу) говорили только по-испански. Это и стало решающим аргументом в пользу английского, так как она решила, что, разговаривая с этим детективом по-английски, она хоть что-нибудь сможет утаить от них. Поколебавшись еще немного, она решила отвечать на вопросы детектива по-английски.
