- Мы хотели идти в церковь, - сказала она, - к восьмичасовой проповеди. Церковь наша тут же, на этой улице, и ходу до нее пять минут. Мы вышли из дома - Хосе, я и обе девочки - и тут эти люди набросились на него.
- Сколько их было?
- Четверо.
- Вы узнали кого-нибудь из них?
- Нет, - ответила миссис Уэрта.
- И что же произошло?
- Они били его.
- Чем?
- Ручками от метел. Знаете, берут метлу и отпиливают кусок ручки.
- Они говорили что-нибудь вашему мужу?
- Нет.
- А ваш муж говорил им что-нибудь?
- Нет.
- И вы не узнали ни одного из них? Они были не из вашего "баррио", не из вашего района?
- Я никогда не видала ни одного из них раньше.
- Полное имя вашего мужа Хосе Уэрта?
- Хосе Висенто Уэрта.
- Сколько ему лет, сеньора?
- Сорок семь.
- А чем он зарабатывает себе на жизнь?
- Он - агент по торговле недвижимостью.
- И где находится его контора?
- В Риверхед, Харрисон-авеню, номер 1345. Фирма называется "Риалти Х-Р".
- Он является владельцем фирмы?
- Да.
- Без партнеров?
- У него есть партнер.
- И как зовут этого партнера?
- Рамон Кастаньеда. Вот поэтому в названии у них две буквы - X и Р Хосе и Рамон.
- А где проживает мистер Кастаньеда?
- В двух кварталах отсюда. На Четвертой улице.
- А дом?
- Сто двенадцатый.
- Ну, хорошо, - сказал Дельгадо. - Если будут какие-нибудь новости, я извещу вас.
- Пор фавор, - сказала миссис Уэрта, взяла за руки девочек и повела их в дом.
Черная блузка, которую нашли в квартире Люиса Скотта, была продана в магазине готового платья под названием "Тоска Обезьяны", расположенном на Калвер-авеню. Поскольку сегодня был воскресный день, то и магазин был закрыт. Патрульный полицейский, увидев, как Уиллис и Дженеро настойчиво заглядывают в окно магазина, неспеша направился к ним.
- Чем могу помочь, ребята? - осведомился он. Дженеро и Уиллис посмотрели на него, но ни один из них так и не узнал его.
- Ты новенький здесь, малыш? - спросил Дженеро.
Полицейский был по меньшей мере года на три-четыре старше Дженеро, но поскольку чином он был ниже, то Дженеро счел вполне уместным именно так к нему обратиться. Патрульный же никак не мог определить, с кем это он имеет дело - с бродягами или же со своими коллегами по поддержанию правопорядка. Разницу между этими двумя категориями не всегда заметишь с первого взгляда. Он прикидывал, то ли ему ответить резкостью, то ли, напротив, проявить почтительную покладистость.
- Я детектив Уиллис, а это мой коллега, детектив Дженеро, - разрешил его сомнения Уиллис.
- О-о, - только и сказал патрульный, но сказано это было весьма красноречиво.
- Давно несешь здесь службу, малыш? - спросил Дженеро.
- Всего неделю, меня направили сюда из Маджесты.
- Специальное задание?
- Ага. Здесь было очень много ограблений и краж со взломом, вот нас и поставили, чтобы нагнать страха. Как я думаю, число патрульных здесь удвоили.
- А где сейчас постоянный патрульный с этого участка?
- Он зашел выпить чашечку кофе в столовую тут неподалеку. Может, я могу чем-то помочь?
- А как его фамилия?
- Хаскинс. Вы его знаете?
- Ага, - сказал Уиллис. - Столовка эта та, что на углу?
- Так точно.
- Пока, малыш, - сказал Дженеро, и оба детектива направились к столовой. Оставшись один, патрульный пожал плечами, выражая тем самым свое глубочайшее убеждение в том, что все детективы порядочные скоты, только и умеющие, что задирать свой нос.
В столовой в это время, а было сейчас без четверти десять утра, не было никого, кроме полицейского Хаскинса и человека за стойкой. Хаскинс сидел над чашкой кофе с таким видом, что сразу становилось понятно, что прошлой ночью ему не удалось нормально выспаться. Дженеро и Уиллис подошли к стойке и взгромоздились на высокие стулья по обе стороны от него.
- Хелло, Билл, - сказал Уиллис.
- Привет, - отозвался Хаскинс, отрывая взгляд от чашки с кофе.
- Два кофе, - сказал Дженеро человеку за стойкой.
- Искали меня, - спросил Хаскинс, - или просто случайно заглянули сюда?
- Нет. Мы к тебе.
- А в чем дело?
- Вам какой кофе? - спросил человек за стойкой.
- Обычный, - сказал Уиллис.
- Один обычный, один черный, - сказал Дженеро.
- Два обычных, один черный, - сказал человек за стойкой кому-то.
- Один обычный и один черный, - сказал Дженеро.
- Он требует обычный, а вы - обычный и черный, - не сдавался человек за стойкой.
- Вы что, решили разыгрывать из себя клоуна? - сказал Дженеро.
- В любом случае, это идет за счет заведения, так чего спорить? миролюбиво сказал человек за стойкой.
- Кто это вам сказал?
- В тот день, когда полицейский расплатится со мной за кофе, я буду считать, что в мою честь устроили что-то вроде парада с военным оркестром на Холл-авеню.
На этот раз все трое полицейских промолчали. Они, если быть честными, никогда не расплачивались за кофе. Но и не любили, когда им напоминали об этом.
- Билл, мы разыскиваем парнишку лет восемнадцати-девятнадцати, сказал Уиллис. - У него длинные светлые волосы, висячие усы. Ты не видел здесь в округе такого?
- Ты что, смеешься? - сказал Хаскинс. - Да я таких вижу сотнями каждый день.
- Парень этот носит куртку из вывернутой мехом внутрь шкуры.
Хаскинс только пожал плечами.
- На спине у куртки нарисовано солнце, - сказал Уиллис.
- Вот это уже кое-что. Такую куртку я где-то видел.
- А помнишь парнишку, что был в ней?
- Где же я мог видеть эту чертову куртку? - вслух припоминал Хаскинс.
- Он мог быть вместе с другим парнишкой его же возраста, но черноволосым и с бородой.
- Нет, не то, - сказал Хаскинс, качая головой. - Солнце это было оранжевого цвета, правильно? Такое, знаете, оранжевое солнце и такие лучи от него, правильно?
- Правильно, оранжевое солнце и лучи.
- Да, я наверняка видел именно эту куртку, - сказал Хаскинс. Буквально на днях. Но где же, черт побери, я ее видел?
- Два кофе - один обычный, один черный, - сказал официант.
- Джерри, вы никогда не видели мальчишку в меховой куртке, на спине у которой намалевано солнце? - спросил Хаскинс.
- Нет, - ответил человек за стойкой и ушел на кухню.
- А мех у нее белый, да? - обратился Хаскинс к Уиллису. - Куртка мехом внутрь, а мех белый, правильно? Я говорю, мех у нее был белый?
- Точно.
- Точно. Видел я где-то эту чертову куртку. Дайте-ка мне подумать минутку, ладно?
- Конечно, думай, сколько угодно, - сказал Уиллис.
- А я вижу у тебя эту желтенькую жестянку. Кто тебе ее дал? - спросил он, оборачиваясь к Дженеро с самым дружеским видом.
- Меня уже давно произвели в детективы, - сказал Дженеро обиженным тоном. - Где, черт побери, ты был тогда, если не помнишь?
- По-видимому, я не всегда поспеваю следить за перемещениями в высших эшелонах власти, - сказал Хаскинс и добродушно улыбнулся.
- Но вам же зачитывали приказ о моем производстве.
- Наверное, но у меня это событие просто как-то выскользнуло из памяти, - сказал Хаскинс. - Ну как, привыкаете понемногу к роскошной жизни, а, Дженеро?
- Немного получше, чем мостить дорогу в ад, - ответил Дженеро.
- А что не лучше? - философски заметил Хаскинс.
- Да, так как насчет куртки-то... - вмешался Уиллис.
- Помню, помню, погодите еще минутку и я вспомню, - сказал Хаскинс и снова взялся за чашку обеими руками.
- А как вам этот новенький, который стоит сейчас там со мной?
- Отлично справляется, можешь за него не беспокоиться.
- "Тоска обезьяны"! - выкрикнул вдруг Хаскинс, прищелкнув пальцами. Вот, где я видел эту проклятую штуку. В витрине "Тоски обезьяны". Тут совсем рядом по улице.
- Прекрасно, - сказал Уиллис и кивнул. - А не знаете ли, кому принадлежит эта лавка?
- Знаю. Двум молодым еврейкам, которые живут на Восьмой. Сразу же за углом от магазина.
- И как их зовут?
- Флора Шнайдер и Фрида еще как-то. Фамилии ее я не знаю. И вообще, все называют их просто Фрида и Флора.
- А какой номер на Восьмой?
- Восьмая улица, северная сторона, номер 327.
- Спасибо, - сказал Уиллис.
- Спасибо за кофе, - крикнул Дженеро в сторону кухни.
Ответа оттуда не последовало.
Детектив Артур Браун был темнокожим, причем кожа его была очень темного оттенка, а волосы вились мелким бесом. У него были широкие ноздри и толстые губы. Он был очень хорош собой, но, увы, отнюдь не той красотой, которая нравится большинству белой части населения, не исключая и либералов. Короче говоря, он совсем не походил на Гарри Белафонте, Сиднея Пуатье или Эдема Клайтона Пауэлла. Походил он на самого себя, что само по себе было не так уж мало, поскольку рост его составлял шесть футов и четыре дюйма, а вес - двести двадцать фунтов. Артур Браун принадлежал к той категории темнокожих мужчин, которая заставляет белых мужчин спешно переходить на другую сторону улицы, исходя из тех соображений, что этот явно преступный тип (явно преступный только потому, что он крупный и темнокожий) наверняка пришибет или прирежет их, а может, сотворит что-нибудь и похуже, бог его знает, что у него на уме. Даже после того как Браун представлялся в качестве полицейского детектива, многие белые все равно не могли избавиться от впечатления, что перед ними отчаянный преступник, который просто выдает себя за офицера полиции.
